Страница 100 из 130
Где-то позади громко ахали и переговаривались Эрмина с Оцарио, которым Манс открывал глаза на то, какой мир за пределами пустынь на самом деле огромный и неизведанный. Виек, скрививший хмурую гримасу, ехал поодаль. Его не прельщали эти истории: по своей натуре воин был приверженцем традиционных взглядов хетай-ра, поэтому воспринимал поверхность как угрозу, а саму идею с посольством бессмысленной. Но он послушно выполнял возложенные на него обязанности, поскольку приказу матриарха нельзя было противиться.
— Подожди, ты сказал, что альвов проклял их собственный бог? — замешкалась Лантея, бросая на своего спутника изумленный взгляд. — Что это за бог такой? И почему он так поступил?
— Признаться, я совсем ничего не знаю по этому поводу, — пожал плечами профессор, чувствуя даже некоторую неловкость из-за того, что он чего-то не знал. — Я слышал лишь, что их бог давал альвам магию выращивать деревья, именно поэтому им удалось превратить засушливые пустыни и степи в Могучий Лес. Что за конфликт произошел, я понятия не имею. Но после него магия покинула жителей Ивриувайна, а часть из них стала выглядеть иначе. Они превратились в ожившие деревья. Однако, это только слухи. Сам я никогда не видел даже простых альвов.
— Ох… Звучит жутко. Надеюсь, ничем кроме легенд это не окажется.
— Ну, ты знаешь, исполинские деревья Могучего Леса тоже считают легендой в Залмар-Афи, — как-то неуверенно проговорил Ашарх, не сводя глаз с горизонта. — Но, судя по всему, это правда…
— Что? Почему ты так реш… — Лантея прервалась на полуслове, посмотрев в том же направлении. Ее взгляду открылась укромная морская бухта, голубая вода которой искрилась отблесками яркого света. С небольшой возвышенности, где остановился весь отряд путешественников, хорошо просматривался другой берег. На нем, даже с расстояния в несколько десятков километров, можно было увидеть огромные раскидистые деревья, которые высоко поднимались над массивными оборонительными стенами, белоснежной змеей уходящими далеко на север. У подножия Леса плескалась широкая река, впадающая в соленое море. Казалось, словно в этом месте в неравной битве сталкивались редеющие пустыни и дремучие джунгли, а полоса влаги становилась последним рубежом перед буйством сочной зеленой растительности.
Бухта казалась сокровенным уголком небесной милости на этой грешной земле, созданной будто специально для отдыха богов. В воде то и дело мелькали зеленые морские черепахи, которые призывно вытягивали свои длинные шеи, с любопытством глядя на столь редких в этих местах путников. Отряд с неменьшим интересом рассматривал необыкновенных существ, многими увиденных первый раз в жизни. Лантея остановилась на пляже, чтобы наполнить свой старый мешочек на поясе: она понимала, что среди деревьев не сможет творить заклинания без песка. Конечно, девушка надеялась, что это не понадобится, но осторожность не бывала лишней.
Последней преградой перед конечной целью странствия посольства стала широкая пресноводная река, прямо за которой возвышались белые известняковые стены Ивриувайна. Течение было достаточно сильным, а ее размеры не позволяли просто сотворить песчаный мост с помощью магии, как это делала группа при переправах через все прошлые реки. В первую очень решено было отпустить на волю сольпуг, которые сослужили добрую службу отряду и за эти две недели практически сроднились со своими всадниками. Перевести их через водную преграду не представлялось возможным, а свою задачу они выполнили — довезли путешественников до Леса.
Когда хетай-ра сняли веревочные поводья, то пауки еще долго не могли понять, что же от них хотят и почему гонят в обратную сторону. Только особь Манса, которая отличалась самым скверным из всех характером, не медля ни минуты, ринулась назад в пустыни. Юноша проводил сольпугу широкой улыбкой: он и сам уже устал каждый день бороться с ее своеобразным темпераментом. Следом за пауками полетел один из двух оставшихся у Манса почтовых орлов. Его отправили в Первый Бархан с доброй вестью о том, что посольству удалось завершить свой долгий путь, и последняя птица принесет весть о результатах переговоров, когда они состоятся. Одинокий нахохлившийся орел угрюмо забился в угол своей клетки.
По берегам реки тянулись низкие кусты и редкие погнутые деревья, не превышающие пары локтей в высоту. Из подобного материала сотворить плот было невозможно, а ничего другого степная равнина не могла предложить. Переправляться через реку решено было вплавь. Правда сразу же после этого возникло несколько новых проблем: Ашарх все еще не умел плавать и даже полноценно держаться на воде, а после и Виек смущенно признался, что пловец из него неважный и с таким течением он не справится.
Немного отойдя вверх по течению, группа отыскала место, где располагалось несколько небольших островков. Всю одежду и вещи связали отдельными тюками. Для профессора и Виека надули пустые бурдюки, которые могли бы удержать их на поверхности. Вскоре началась сама переправа: сперва реку самостоятельно переплыли Лантея, Манс и Эрмина, делая остановки на островках суши. Оцарио опасался, что у него не хватит сил, поэтому обвязался заготовленной веревкой, и его вытащили на другой берег с середины реки, где он выдохся. Так же поступили и с Ашем, беспомощно обхватившим надутый бурдюк и вяло перебирающим ногами в воде. Последним вытянули Виека, который еще пытался самостоятельно плыть, но быстро сдался.
Пересечь реку удалось без проблем, но это стоило отряду всех сил. Одежду отмыли от песка и просушили на солнце и больших гладких камнях. Остальные вещи промокли, хоть их и укутали в шкуры. Аш первым делом проверил карты Гиртариона, над изучением которых он трудился последние две недели, но они, к счастью, стоически пережили переправу. Когда группа привела себя в порядок, то солнце уже начинало клониться к закату. Пора было поторопиться, если посольство надеялось попасть в город до вечера. Однако монолитная оборонительная стена нигде не прерывалась, словно в ней не существовало даже намека на ворота или любые другие проходы. Прямо у подножия каменной ограды активно разрослись толстые шипастые корни некоего вьющегося растения, не дающие даже близко приблизиться к кладке.
Отряд двинулся вдоль реки вверх по течению, и лишь через час им улыбнулась удача. Профессор разглядел подобие высоких каменных врат на одном из участков, где колючая преграда уходила под землю. При ближайшем рассмотрении это оказались узкие резные створки, богато украшенные вставками из зеленого нефрита, который образовывал изящные переплетения, похожие на растения и ветви деревьев. По обе стороны от ворот в тверди крепостных стен тянулись узкие бойницы, а на зубьях надвратной башни мелькали чьи-то фигуры, которые начали активно свешиваться вниз при приближении отряда. На вершине круглых бастионов, расположенных недалеко от створок, преподаватель явно увидел высокие зеленоватые силуэты, в руках которых были трубки, больше напоминающие духовое оружие.
— Мне кажется, они не очень нам рады, — подчеркнул Манс очевидное, пока сверху раздавались крики на странном шелестящем языке, напоминающем шорох шелковой ткани по коже.
— Я попробую убедить их в наших мирных намерениях. Снимите плащи, покажите им лица и поднимите пустые руки, — давал указания профессор, а Лантея переводила их для хетай-ра.
После Ашарх и сам стянул капюшон и подошел ближе к воротам, внимательно следя за настроением воинов, выглядывающих из-за зубьев. Они были напряжены и сосредоточены.
— Мудрые альвы, я не знаю ваш язык, потому говорю на ифритском. Но я не враг вам и не служу империи Ис, как и мои друзья. Мы посольство, направленное пустынным народом хетай-ра для переговоров с Могучим Лесом. Мы две недели пересекали пустыни, прошу, пустите нас и выслушайте, — медленно и четко выговаривал профессор на ифритском языке, который он давно не практиковал. Ашарх искренне надеялся, что его знаний хватит, дабы не нанести смертельную обиду альвам и не оскорбить их неправильно употребленным словом. Пока что воины не стреляли дротиками из духовых трубок, и это уже можно было считать успехом.