Страница 7 из 38
Если грешное человечество, без света веры, обречено на бесцельный умственный пасьянс даже и тогда, когда воображает, что разумно удовлетворяет свои умственные потребности, само собою понятно, до чего ребячески наивны его умственные утехи, игрушечного дела калейдоскопы, основанные на свойствах духа сознавать.
Любя жизнь по обычаю мира сего, грешное и грехолюбивое человечество не может, желая развлекаться, искренно желать утолить жажду сознания, познав абсолютную истину. Искреннее желание удовлетворить насущную потребность духа, сознать абсолютную истину, непременно приведет к разумению того, что вне Божественного Откровения нет и быть не может источника познания абсолютной истины, непременно приведет к непреодолимой жажде, заставит испить из единого источника воды живой и, испив из него, окончательно погрузиться во тьму отчаяния мрачного неверия или, познав свет веры, если ожесточение злого сердца тому не помешало, отказаться от наивной глупости жизни по обычаю мира сего, чтобы жить по вере согласно единой разумной вечной истине правды Божией.
В действительности, грешное человечество не только не стремится познать абсолютную истину, но, не принимая Божественное Откровение, не может даже разумно верить в возможность познать ее. Оно может только развлекаться пестротою умственных калейдоскопов, что оно и делает, называя потерю времени на этот умственный спорт – жизнью, достойною интеллигентного человека, а навык ловко владеть этою игрушкою – высокою степенью интеллигентности.
Этих умственных калейдоскопов очень много, к этим утехам, основанным на свойстве духа сознавать, относятся и так называемое легкое чтение, и литературные собрания, и театральные представления, и карточная игра.
О характере и влиянии легкого чтения мы говорить не будем. В главе о литературе мы уже познакомились с общим колоритом и самыми выдающимися признаками времени, определяющими господствующий характер романов и поэзии. Мы видели, как малополезно для читателей любоваться своими пороками и безобразием в этих обманчивых зеркальцах жизни, как наивно воображать, что можно с пользой для самосознания изучать законы жизни несуществующего общественного организма по лживым литературным документам и как мало способно самое талантливое изображение бесформенного хаоса жизни по обычаю мира сего водворить порядок в уме, свободном от понимания стройной вечной истины правды Божией и гармонию в сердце, свободном от любви к Богу и ближним.
Многие убеждены, забавляясь этими литературными калейдоскопами, что делают полезное дело и заслуживают за то всеобщее уважение и благодарность; в действительности единственный результат этой умственной игры тот, что в мозгу становится очень пестро и дух обманут этой суетливой работой мозга до потери сознания полной неудовлетворенности насущной потребности духа познать абсолютную истину.
Истинная потребность духа не удовлетворена, и вся эта игра сознания сводится на физическое развлечение бесцельною гимнастикою мозга. Если бы это была не пустая игрушка, мы бы не видели этого позорного разлада между литературными симпатиями и строем жизни; человек составил бы себе определенное понятие о жизни человечества и стал бы к ней в определенное отношение, он не мог бы, как это мы теперь видим постоянно, в определенные часы дня жить сознанием, а в остальное время, спрятав его куда-то, как ненужную вещь, убежденно отдаваться рутине жизни по обычаю мира сего.
Конечно, и это не общее правило, обязательное для всего человечества; таких общих законов, обязательных для всех воплощенных душ живых не существует, как нет и того сказочного общественного организма, который будто бы живет одною общею жизнью, подчиняясь деспотизму этих самозародившихся роковых законов, как тому горячо желает верить грешное человечество, чтобы взвалить всю ответственность с себя на этот фиктивный организм и его деспотические законы.
Человек, имеющий определенное мировоззрение и идеал, особенно же тот, кто разумно черпает воду живую для утоления жажды сознания в едином источнике познания абсолютной истины, может поиграть литературным калейдоскопом не только без вреда, но даже с пользою для себя. Пестрота впечатлений от этой игрушки совсем не такое роковое обстоятельство, под влиянием которого непременно водворится пестрота в сознании и человек погрузится в состояние невменяемости; напротив, имея определенные верования, человек не сотворит себе кумира из литературного калейдоскопа, не будет благоговейно изучать законы сочетания пестрых пятен в этой игрушке, а только удостоверится, что эта игрушка пестра, что от нее голова заболеть может и что никаких стройных законов в хаосе этой пестроты не только изучать нельзя, но даже искать наивно; удостоверится в том, что, если верно отражена жизнь в литературе, если действительно пестрый хаос калейдоскопа соответствует пестрому хаосу жизни, разумно жить среди этого хаоса невозможно и жизнь надо упорядочить.
Когда никакого определенного мировоззрения нет, не с чем сравнивать хаос и можно принять его, при большой дозе наивности, за общественный организм, а пустое развлечение умственным калейдоскопом за важное дело изучения роковых законов машинообразной жизни, этого пресловутого общественного организма.
В литературных собраниях имеют дело с чтением или декламацией небольших отрывков той же литературы; само собою, образчики хаоса не более поучительны, чем целое произведение, от которого они оторваны, и детская игра в этот литературный винегрет еще более бесцельна, чем опьянение ума литературою.
Конечно, и литературные чтения, и влияние этих чтений на публику так же разнообразны, как бесконечно разнообразны сложные оттенки настроений духа устроителей, чтецов и публики. Бывает, что устроители литературного собрания задаются целями более высокими, нежели пустое развлечение сознания; бывает, что талантливый чтец заставляет публику обратить внимание на светлую мысль, заставляет ее пережить высокое чувство; бывает и то, что публика выходит потрясенною и остается под обаянием усвоенной мысли, пережитого чувства несколько минут, пока хаос жизни не заглушит эти звуки души своим оглушающим шумом.
По большей части и устроители, и чтецы, и публика смотрят на литературные чтения исключительно как на интеллигентное развлечение умственным калейдоскопом, нимало не задаваясь целями пользы для сознания. Оно и быть не может иначе для людей, которые не только не имеют ни малейшего основания предполагать, что обладают познанием абсолютной истины, но даже не могут и разумно искать ее, отказываясь верить в единый источник познания ее – Божественное Откровение.
При таких обстоятельствах нет знаний, а есть только гипотезы, нет твердых убеждений, а есть только временные увлечения более или менее блестящими парадоксами, нельзя поучать, а можно только развлекать. Большинство находится именно в этом печальном положении. Отказываясь верить не только в Божественное Откровение, без которого нет возможности разумно искать познания абсолютной истины бытия и смысла земной жизни человека; отказываясь верить даже в самое существование Бога разумного, без которого невозможно признавать разумно не только разумную стройность мироздания, но и разумность человека, этого ничтожного атома мирового хаоса, большинство современного интеллигентного человечества обрекает себя мыслить одними гипотезами, говорить парадоксами и всю работу сознания низвести на уровень забавного спорта, бесцельного развлечения игрушечного дела умственным калейдоскопом.
Есть люди, которые сознают это, не обманывают себя и свои гипотезы называют гипотезами, парадоксы – парадоксами и не только не мечтают наивно научить человечество познанию абсолютной истины, но даже совершенно логично, не признавая источника познания абсолютной истины, не признают и для самих себя возможности познать ее. Большинство не доросло до этой степени самосознания и, отказываясь верить в Божественное Откровение, этот единственный источник на земле познания абсолютной истины бытия, наивно называют каждую последнюю гипотезу – великою научною истиной, свои парадоксы – неопровержимыми доказательствами и умственные развлечения – научными изысканиями.