Влюбиться в дурака

Я посмотрела на часы. Время шло, а Марсель не появлялся. Глупые мысли лезли в голову, но я гнала их прочь, пытаясь как-то отвлечься. Я думала о том, что мы друг другу ничем не обязаны, но я уже успела к нему привязаться, уже установилась его власть надо мной. В душе образовалось чувство собственности и прижала ревность. Я искала ему оправдание, загоняя себя в угол. И чем дольше я об этом думала, тем уже становился этот угол. Начинало всё внутри давить, сжимать, как при мучительном страхе, что тебя не любят, что ты так никогда и не узнаешь, что такое любить по-настоящему. Всё возьмёт и оборвётся так же быстро, как и началось.

Ещё один час ожидания, и я совсем поникла. Проторчала здесь два часа и без толку. Марсель не заявился и даже не побеспокоился прислать своего покорного коллегу Петю, который, в принципе, всегда был в курсе всех событий. Я подошла к воде, постояла с минуту и побрела вдоль берега, думая о том, что связь между нами была такой непрочной, и это был второй удар отчаянья, а первый наступил в тот самый вечер нашего знакомства, когда он так бесцеремонно обозвал все девушек шлюхами.

Но ничто не могло помешать мне любить Марселя, и даже его дурной тон, который меня озадачивал. Это чувство, похожее на болезнь, мне нужно было просто пережить. Глаза внезапно стали влажными от слёз, и ком образовался в горле, но как только я услышала знакомый голос, то сразу встрепенулась, словно говорил со мной Марсель.

– Алиса, мы здесь, – прокричала Тина и приветливо подозвала меня рукой. Я подошла ближе, не проронив ни слова.

– Не могу налюбоваться твоей загорелой кожей.

Тина облизнула верхнюю губу, щурясь на солнце, а Бен открыл бутылку пива и полупьяный выдал:

– Она всегда так загорает.

Образовавшийся ком в горле заметно выдавал несвойственную мне ранимость, и я едва не разрыдалась.

– Милая, что случилось? Ты так мрачно выглядишь, – жалобно спросила Тина.

– Ничего, – простонала я в ответ.

– А у Тины от солнца веснушки.

Бен снова докучал своими шуточками.

– Прекрати! Неужели ты не видишь, что Алисе грустно?!

Тине не нравилось, когда Бен пил, но больше всего она терпеть не могла быть раздражённой, и всякий раз, когда он надоедал, она отмахивалась от него руками, как от мухи, и единственный способ от него избавиться – это начать кричать и толкаться, собственно, что она и сделала, пока он, наконец-то, не ушёл.

Теперь мы обе молча сидели. Я вперила глаза в песок и один раз украдкой взглянула на Тину. Её же взгляд задумчиво блуждал по морю. Тишина казалась удручающей, но из меня слова не лезли, и из Тины, очевидно, тоже, пока она сама вдруг не нарушила наше затянувшееся умиротворение.

– Смотри, не твой ли там блондин сидит?!

Она тыкнула пальцем влево.

– Мне всё равно.

Я взглянула равнодушно на сидящего Марселя где-то в двадцати шагах от нас. Я узнала его сразу, но он, кажись, нас не приметил или только делал вид, что озабоченно бросает гальку в воду.

– Точно он.

Тина лихорадочно заёрзала на месте.

– Пойди и поздоровайся.

– Не буду!

Моё лицо заметно омрачилось.

– Что с тобой не так? Я что-то пропустила?

– Я в порядке. Просто не хочу здороваться.

– Ладно, но ты странная.

Тина посмотрела на меня с какой-то грустью, и по взгляду её стало ясно, что она обиделась.

– Ничего не случилось. Недавно был момент разочарования, но он уже прошёл.

Едва заметная улыбка появилась на моём лице, хотя внутри меня всё до ужаса бесило, вплоть до лифчика, который нужно было постоянно поправлять.

– Ты уверенна?

Тина говорила так, будто мне не доверяла.

– Да.

Я решила, что будет лучше не рассказывать ей о том неприятном случае. Естественно, была задета моя гордость, но я не хотела впадать в отчаяние, а наоборот, сделав три глубоких вдоха, я снова стала улыбаться. Наверное, назло ему, сидящему так непосредственно и бросающему безмятежно камешки в море.

– Кто этот парень рядом с ним? Такой невзрачный, – сказала Тина с улыбкой.

– Это Петя. Его друг и коллега. Я ему нравлюсь, а он мне нет.

Мы обе рассмеялись. Неожиданно Петя посмотрел в нашу сторону, а затем обернулся и сам Марсель. Тина помахала ему рукой, а мне пришлось натянуть улыбку.

– Они нас просто игнорируют. Что за идиоты!

– Не стоило махать. Теперь они решили, что мы сделали первый шаг, раз ты помахала, а я улыбнулась.

– Ещё чего!

От Тины исходила уверенность в себе, а во мне затаилась обида. Я не хотела смотреть на него, но какая-та странная сила вынуждала меня изредка поглядывать в его сторону, словно я ждала подходящего момента, чтобы встать и подойти к нему ближе и, наконец-то, выяснить, почему он не пришёл ко мне на пляж. С тех самых пор, как мы встретились, меня терзали смутные сомнения. Я искала взаимности, а он будто бы нарочно отдалялся, будто специально своим поведением провоцировал во мне этот страх – желание призирать и ненавидеть себя за проснувшиеся во мне чувства. Я видела в нём корень зла и прекрасно понимала, что быть с ним – это значит со многим смиряться, но тем не менее я продолжала о нём думать и даже искать встречи.

Пока я, задрав нос к солнцу, витала в небесах, Тине стало скучно. Ей надоело весь день торчать на пляже и от скуки вертеть по сторонам головой, именно поэтому она больше не лежала на ярко жёлтом полотенце, а грациозно вышагивала к морю, вся извиваясь, подобно игривой кошечке. Я очень удивилась, когда увидела Марселя позади неё. Он не имел накаченного тела или соблазнительной походки, но его широкие плечи и поистине мужской торс приковывали взгляды окружающих. Меня знобило от желания помчаться к морю вслед за ним и сделать вид, что всё прекрасно. В тот момент я хотела бы казаться легкомысленной, но сильная сторона моего характера не позволяла мне этой слабости.

– Почему бы тебе не присоединиться к нам?

Марсель обернулся, словно затылком чувствовал мой взгляд на себе. Он развёл руки в стороны и впервые искренне оскалился.

– Не вижу в этом смысла.

Теперь за меня говорил мой холодный неприступный нрав.

– Ещё вчера ты была милая.

Он подошёл ко мне, молча взял меня за руку и резко потянул на себя, я вскочила на ноги, и тогда он повёл меня за собой. Сначала я подумала, что он ведёт меня к Пете, и хотела сказать, что его друг мне не нравится, но мы прошли мимо, и я взглянула на Петю высокомерно. Тот сидел на писке и смотрел мне вслед, будто сердцем он был взволнован, и только взгляд его казался неподвижным. Я дёрнула руку к себе, но Марсель крепко сжал её в своей ладони, не желая отпускать.

– Какого чёрта? – прошипела я.

Мы шли в сторону просёлочной дороги и через несколько минут покинули пляж. Я пыталась вырваться, но Марсель по-прежнему тянул меня за собой, крепко держа за руку. Вдруг я испугалась, что он причинит мне боль и закричала:

– Куда мы идём?

Марсель не отвечал. Он упёрто вёл меня тропинками в то место, которое я вряд ли знала.

Спустя ещё несколько минут мы очутились в безлюдном помещении, похожем на маленький заброшенный завод. Как только мы зашли за угол, то мой страх прошёл, и любопытство накрыло меня с головой. Я осмотрелась вокруг. Кроме нас там никого не было, а в воздухе попахивало сыростью. Марсель неожиданно толкнул меня к стене и одной рукой схватил за горло, а другой залез ко мне под юбку, словно заранее знал, куда хотел засунуть свои шустрые пальчики. Я даже не догадывалась, на что он был способен, и от неприличных фантазий, взбудораживших мне мозг, мои губы задрожали, а сердце колотилось так безбожно, что вот-вот бы выпрыгнуло из груди. Нужно было срочно действовать, а иначе он бы овладел мной прямо здесь. Не хотелось мне сношаться в этом жутком сером здании. Любой свой сексуальный опыт я представляла себе в месте куда более романтичном и ему на ухо прошептала:

– Интересно, и какая я по счёту?

Сперва Марселя словно переклинило, и взгляды наши вдруг пересеклись. Он помрачнел в лице, глаза его как будто почернели, рот скривился, было видно, как подёргивалась верхняя губу, видимо, от гнева, но потом он что-то быстренько сообразил и снова подобрел. Я, затаив дыхание, удивлялась его сдержанности и какой-то редкой собранности, несвойственной ребятам его типа. Ведь он мог проявить ко мне агрессию и силой завершить желаемое, но, увы, он вовремя остепенился. Всё-таки вопрос мой неприятно резанул Марселю слух. Он, наверное, впервые встретился с отказом, оттого и был весь вне себя от замешательства, и тут же прекратил все похотливые движенья своих рук.