Страница 2 из 24
– А где сейчас Миша?
Тетя Рая грустно посмотрела на меня, вздохнула и на глазах ее опять навернулись слезы:
– Миша в больнице уже третью неделю. Ты разве не знал? У него же и раньше были приступы эпилепсии, а сейчас совсем плох стал. Постоянные приступы и… перестал узнавать…, меня не признал даже…. Ты, Валерка, садись за стол.
Мне было до боли жаль пожилую женщину, и понятно было, что никакими словами невозможно здесь помочь. Я молчал и слушал тетю Раю. Ей надо было выговориться с посторонним человеком, и было видно, что на душе у нее становится чуть легче от этого. Вскипела вода в чайнике, и тетя Рая налила мне чаю. Хозяйка стала рассказывать, какие пирожки с чем, какие шанежки, какие блинчики с начинкой, а я с дороги все подряд пробовал и чувствовал вкус своего детства: вот такие же пирожки с пресным ржаным тестом делала моя мама только на Пасху один раз в год. Такие же начинки с пшенкой на молоке и с перловой крупой и гусиным фаршем. Когда я наелся так, что уже было дышать больно, тетя Рая стала спрашивать про меня. Она смотрела мне в глаза, и было видно, что старая женщина безмерна рада, что у меня все хорошо, что жизнь у меня сложилась, что у меня есть любимая работа, за которую платят к тому же хорошие деньги.
– Валерка, ты, надеюсь, у меня остановишься, – спросила тетя Рая, когда я рассказал почти все о себе, и наступила неловкая пауза.
– А куда же мне еще идти, тетя Рая? И я надеюсь, что вы пустите меня на ночлег.
– Ну, ты скажешь! Ты бы приезжал к нам в отпуск каждый год и жил бы у меня. Мои-то если и приедут, так и сидят, смотрят в окно на свою машину, как будто она их зовет ехать обратно. Я уже и не помню, когда дети или внуки приезжали с ночевкой. Наверху у нас, ты знаешь, есть холодная горница. Вчера еще там холодно было, а сегодня там очень уютно. Залезай туда и живи. Еды вот я сколь наготовила на Пасху – куда теперь ее. Грех с пасхального стола еду выбрасывать. Ты не думай ничего: все это ночью в холодильнике стояло и на террасе в шкафу – все свежее.
Ночь прошла спокойно, если не считать надоедливого сверчка, который засел где-то в полу и, время от времени, стал стрекотать под утро. Услышав, что встала и хозяйка, я решил, что хватит спать и пора на рыбалку. Выложив из своего рюкзака лишние вещи, я оделся и спустился вниз. Тетя Рая опять душевно накормила меня разными вкусностями так, что я еле выполз из-за стола. Выйдя во двор, я намотал на катушку японский плетеный шнур, привязал к концу стальной поводок и, закинув за плечи рюкзак, двинулся на рыбалку.
Было изумительное утро 1 мая. Синее прозрачное небо, которое было так низко, что, казалось, протяни руку – и можно потрогать; пахнущий смолой лес возле дороги; легкий нежный ветер; щебетанье птиц – все это проходило как будто бы через меня, и я был частицей всего этого весеннего мира. Так как еще вчера здесь тоже была, можно сказать, зима, то не было никаких докучливых насекомых, которые бы мешали радоваться всему тому, что меня окружало.
Дойдя до реки, до которой от села было километра четыре в противоположную сторону от Малых Гарей, я понял, что упустил очень важную деталь: после половодья берега Лаймы (так называлась наша река) еще не высохли, а я был в своих единственных кроссовках. Вот что значит двадцать лет жить в городе и не появляться в деревне. По асфальтовой дороге идти было хорошо в них, но рыбачить было проблемно. Пришлось искать места, где можно было хоть как-то, наступая на кочки и прошлогоднюю сухую траву, пробираться поближе к реке, чтобы делать забросы. А так как еще при этом надо было, чтобы ничто не мешало делать замах спиннингом, то понятно, что таких мест было мало. Я шел по бровке крутого обрывистого берега по сухой траве и, найдя такие окна среди ивняка, осторожно спускался и делал забросы. Хотя не было никаких атак со стороны хищных рыб, а в первую очередь щуки – я ждал именно ее, – все же сам процесс рыбалки и ожидание этой самой атаки меня увлекли так, что я прошел, наверное, километров 6-7, пока не почувствовал усталость и присел покурить. Так-то я не курю, но иногда люблю подымить хорошими сигаретами, а именно сигаретами без фильтра «Lucky strike», как Джонни Депп в «Девятых вратах». Я их специально заказывал мужу дочери и курил их исключительно только на рыбалке. Ноги с непривычки гудели. Чуть отдохнув, я снова взялся за спиннинг, но тут меня постигла неудача: с первого же раза я сильно замахнулся и закинул приманку на противоположный берег. Воблер зацепился за ветку ивы. Я начал аккуратно тянуть – эффекта никакого. Намотав на шнур палку, начал тянуть сильнее. Произошло то, что и должно было произойти: шнур оборвался, а воблер, насмехаясь надо мной, завис, качаясь, на тоненькой ветке над кромкой берега. Делать было нечего: я привязал новый поводок и прицепил другой воблер. Спустился метров на 50 ниже по течению – сделал заброс и снова зацеп. Все повторилось, как и с первой приманкой: тяну шнур с усилием, и он в какой-то момент рвется на узле. Что делать? Настроение упало: все же каждый японский воблер стоит немалых денег. Даже если отбросить цену приманок – где я здесь могу купить даже дешевую блесну? И что я буду делать без них? Надо было взять все же большую коробку со всеми приманками, включая джиги. Я простоял в задумчивости минут пять, решая, что делать: рыбачить дальше, раздеться и залезть воду за воблером (река в этом месте была шириной метров восемь) или же закончить сегодня охоту на щуку. Лезть в холодную воду было заманчиво, но я месяц назад переболел бронхитом и от этого варианта отказался сразу. В итоге я собрал спиннинг в чехол и зашагал обратно.
Идти было довольно тяжело из-за того, что пойменные луга уже давно не косили, и прошлогодняя, и предыдущих годов трава местами стояла, местами лежала плотным ковром. Чтобы сделать шаг, каждый раз приходилось высоко поднимать ногу, и я шел, словно цапля. Когда я выбрался на асфальт рядом с бетонным мостом, сил уже не было никаких. Я присел отдохнуть на отбойник моста. И тут жаба стала душить меня из-за потерянных дорогих приманок. Я с обреченной тоской смотрел на сплошной дикий лес противоположного берега. Тот берег, начиная как раз с кромки леса, который виднелся в двух километрах, относился уже к Кировской области. Если у нас здесь еще теплилась жизнь в виде того, что тут была асфальтовая дорога, по которой ездили рейсовые автобусы, был газ в деревнях (не во всех, но почти во всех), то там всего этого не было из-за обширности области и удаленности соседнего района от своей столицы. Соответственно, лес и тот берег наверняка были почти непроходимыми. Но жаба продолжала душить. Я очень хорошо запомнил место, где был первый зацеп: там лежала старая ива, сваленная бобрами. Тяжело вздохнув, я зашагал через мост за своими приманками: вместо щуки я сам попался на эти воблеры.
Все оказалось даже хуже, чем я предполагал: вдоль берега, на крутом склоне и выше этого склона, лес был словно джунгли, и идти, пробираясь через валежник, было практически невозможно. Между лесом и самой рекой узкой полосой рос мелкий ивняк вперемежку с ольхой. Там еще можно было идти, хотя тоже приходилось продираться через высохшие лианы дикого хмеля. Я полез туда, но оказалось, что под сухой прошлогодней травой везде стоит вода, оставшаяся от весеннего паводка. Оказавшись по щиколотку в воде, решил, что ноги и кроссовки все равно промокли, а вода прогрелась на солнце и не была холодной, и поэтому надо идти вперед. Все эти места мне были знакомы в детстве, но сейчас я ориентировался с большим трудом: все заросло почти до неузнаваемости. Хотя, потеряться было невозможно в любом случае, если идти вдоль берега. Наконец, я добрался до обгрызенного и сваленного бобрами дерева. Первый воблер я обнаружил почти сразу и, хотя и с большим трудом и чуть не свалившись в воду, снял с тонкой ветки. Вот со второй приманкой начались чудеса: я помнил, что кидал вот с того места, но здесь, с этой стороны, очень густо рос молодой ивняк вперемежку с черемухой и я не мог никак подойти к берегу. Когда, потратив на это минут пятнадцать, я все же пробрался к берегу, то оказалось, что воблера нигде там нет. Я пошел обратно, время от времени с трудом подходя к кромке берега и осматривая все нависшие над водой ветки – воблера нигде не было. Дойдя до того места, где я нашел первый воблер, повернул обратно и прошел, также все осматривая, метров, наверное, двести – снова пусто. Обидно было, потратив столько сил и времени, пройдя по щиколотку в воде километра три, получить полпобеды, как сказали бы дзюдоисты.