Страница 4 из 6
– Нет, мой отель совсем в другой стороне… – Не знаю, зачем я пыталась докопаться до истины, но тогда мне этого очень хотелось.
Ешим-ханым (так звали эту холеричную особу) подпрыгнула пару раз в кресле и предложила рукой сесть на соседний диван. Она оглянулась по сторонам и заговорщицки зашептала, приблизившись так близко, что ее накладные ресницы легко могли задеть мой нос.
– Я не знаю, как вы, иностранцы, это делаете… Может быть, у вас есть какой-то секрет, не знаю… Но мы, стамбульцы, постоянно опаздываем, понимаете? И с этим ничего не поделаешь. – И она смешно шлепнула губами. Точь-в-точь как мой младший брат, когда съедал последнюю конфету в вазочке на столе. От этой аналогии меня передернуло.
– То есть вас не смущает, когда кто-то опаздывает? – не унималась я.
– Скажем, нас это не пугает так, как вас.
– Но у меня есть планы… Как быть с ними?
– Да-да, я вас понимаю, у меня тоже масса планов, миллион встреч… Но это стамбульский трафик.
Я не стала посвящать свою новую знакомую в то, что вчера утром в приложении я проложила маршрут до этой самой улицы Нисбетие и прикинула время в дороге с учетом пробок в утренние часы. И вот – вуаля! – я прибыла на встречу вовремя. Хотя, пожалуй, лучше рассказать ей про мое ноу-хау… но именно в этот момент у нее зазвонил телефон, и ее голос снова зазвенел неприятными визгливыми нотками. При этом она одновременно смахивала с меня соринки и копошилась в безразмерной сумке в поиске, видимо, все той же расчески. Удивительная женщина!
Хозяйка квартиры задерживалась еще на час, и растерянная Ешим-ханым, понимая, что такая вольная трактовка времени выглядит невежливо даже в рамках стамбульского этикета, пригласила меня на чай.
Буквально в трех минутах от высотки с предполагаемой квартирой располагалась целая цепочка кафе и ресторанов. Их запорошенные скупым снегом пороги казались грязными и разбитыми. Я поежилась в тонком кашемировом пальто (в моем ташкентском гардеробе это оказалось самой теплой вещью, а покупать что-то новое не было настроения).
Некоторые смельчаки пили чай прямо на улице, подпирая плечами холодные влажные стены заведений. Атланты ХХI века…
После каждого глотка терпкого напитка они глубоко затягивались сигаретой и философским взглядом провожали прохожих. Вся эта межсезонная игра света, капель и теней напомнила мне полотна Коровина, сюжеты которых оживали на глазах.
Ешим-ханым резко подняла голову. На вывеске красовался черный петух. Убедившись, что надпись обозначала именно то, что надо, она широким жестом распахнула дверь. Меня тут же обдало мягким домашним теплом и невероятно бархатным запахом кофе. Мы разместились на велюровом диване у окна, так что можно было легко наблюдать за происходившим на тротуарах.
Моя спутница зацепила дамочек за соседним столиком рассказом о том, какой на улице дождь. Неужели она думает, что они не знают?! Однако, к моему удивлению, те в недоумении подняли брови и минут пять обсуждали нехарактерную для этого сезона непогоду. По крайней мере, мне показалось, что говорили они именно об этом.
Я же наслаждалась глоток за глотком приятно обжигающим ince belli cayı[3] с легким привкусом бергамота и чабреца. Невероятное тепло разливалось по телу, мешая сосредоточиться на огромном количестве дел, запланированных на день. Резким движением я достала ежедневник, чем тут же спугнула сладостное ощущение неги, которое витало над каждым столиком.
– Нет-нет, вначале чай, потом дела, – затараторила риелтор.
В это время официант поставил прямо перед моим носом две тарелки. Даже при тщательном изучении содержимого я вряд ли могла бы сказать, что это. Обрадовавшись моему смятению, Ешим-ханым тут же принялась меня кормить, став невероятно похожей на тех чудаковатых бабушек, которые считают своих внуков вечно голодными.
– Это обязательное блюдо на завтрак – bal kaymağı[4].
На большой тарелке лежала густая шапка сливок, жирность которых явно превышала 45 процентов, и в ней утопали ложки три янтарного меда. Такой каймак я нередко покупала в Ташкенте, а после разводила молоком, чтобы получить стандартный вариант в 33 процента.
Аппетитно пережевывая, моя милая собеседница щебетала по поводу пользы такого завтрака. Она отломила кусок хрустящего симита[5], сплошь усыпанного ароматным кунжутом, намазала на него каймак, сверху мед – и тут же отправила эту пирамиду в сладострастно открытый рот.
– Это очень вкусно! И так поднимает настроение! Обязательно попробуй, иначе я не отстану.
Конечно, она не отстанет. Я с горечью подумала все о тех же пяти килограммах и надкусила еще теплый симит со сливочно-медовым топингом, заботливо протянутый новой знакомой.
Есть много легенд и песен о романтическом завтраке с круассаном, о бриошах и датских улитках. Все это я пробовала сотни раз и признаю их великую роль в истории кулинарии, но этот симит заставил остановиться время.
Не поверив своим ощущениям, я быстро намазала еще один кусок и поспешила запихнуть поскорее в рот, уверенная, что во второй раз я пойму, что заблуждалась. Но нет, опять восторг!
В это хмурое серое утро я не готова была ничем восхищаться. С меня вполне хватило импрессионистской улочки Нисбетие, манящей теплыми огнями крохотных ресторанчиков. В остальном же хотелось остаться в своей глубокой депрессивной печали, которая, как мне казалось, придавала едва уловимый шарм моему уездному образу. Но все пошло не по плану. В хитрых глазах Ешим засверкали искорки ликования и победы. Может, она думает, что так же легко я подпишу договор аренды? Она поднесла к ярко накрашенным губам уже пятый стаканчик чая и снова прошептала:
– Мы это называем «кейф япмаг». Это значит – наслаждаться пустяками. Такое маленькое счастье… Тебе нужно научиться, а то ты слишком напряженная.
У нее снова зазвенел телефон. Хозяйка с ключами была на месте. Я тут же подскочила, но моя гуру в области счастья шикнула на меня.
– Когда мы наслаждаемся, мы не торопимся. Один стакан чая еще никому беды не сделал.
Мне показалось, что я поняла, по вине какого трафика стамбульцы всегда опаздывают. Хотя идея загадочного кейфа меня серьезно заинтересовала. Я думала о ней весь день и даже ночь. И на следующее утро, сидя за завтраком в окружении забинтованных голов, я думала о том же.
Арендодатель новой высотки встретила нас у лифта и любезно проводила на этаж со свободными квартирами. Это были роскошные апартаменты в стиле нью-йоркских резиденций пятидесятых. Именно в таком доме в Верхнем Вест-Сайде на Манхэттене проживала удивительная миссис Мейзел из сериала Эми Шерман-Палладино. Стены холлов украшали гигантские обложки журналов «Vogue», полы – мягкие ковролины, дабы обслуживающий персонал не мешал отдыхающим жильцам шарканьем ног. А главное, у лифтов размещались комнаты категории «пять звезд» для гостей апартаментов.
Пока я рассматривала одну из них, мне позвонил Дип. Я тут же поведала ему об удивительном бонусе в виде гостиничных номеров на одном этаже с квартирой. Дип был в восторге – он настоятельно рекомендовал скорее закрывать сделку и обещал, что теперь никогда не будет противиться тому, чтобы к нам приезжала погостить моя мама. Я представила, как наша милая бабушка, чмокнув перед сном внучек в их пухлые щечки, направится вон из квартиры в эти казенные апартаменты, и сразу же начала искать минусы в этом вполне очаровательном доме.
Вскоре мы оказались на десятом этаже, где располагался офис арендодателя. Кабинет выглядел так же элегантно, как и его обворожительная хозяйка. По виду ей было прекрасных семьдесят лет, хотя не исключаю, что и больше, но о таком ведь не спросишь. Она держалась строго и грациозно, высоко приподнимая подбородок и вытягивая длинную шею, украшенную ниткой гигантского жемчуга. Она небрежно бросила сумку «Шанель» на бархатную оттоманку у письменного стола и, сев напротив меня, вонзилась невероятно прозорливыми глазами в мое лицо. Может, я не так выгляжу? И я поспешила запихнуть свой старый потертый рюкзак белорусского дизайнера Панаскина за спину. Ноги в растянутых уггах прятать было негде. Промоченные во время прогулки под дождем, они походили на двух дохлых крыс, никак не иначе. Да что же это за день такой?!
3
Чай в тонкостенном стакане грушевидной формы.
4
Мед со сливками (тур.).
5
Турецкий традиционный бублик.