Страница 7 из 8
Почти все, кто знал семью Д’Алессандро или Джозефа Макгоуэна, помнят, где и при каких обстоятельствах узнали о том, что произошло.
Учитель математики Роберт Каррильо ездил на работу вместе с Макгоуэном и еще одним учителем, Юджином Бальери, и когда стало известно о пропаже Джоан, сразу же о нем подумал: «Когда об этом сказали в новостях, я первым делом вспомнил о Джо. Да ведь он же живет рядом, наверное, знает ее, хотя, конечно, ни при чем».
В Пасхальное воскресенье Каррильо вместе с женой и дочкой навещал свою мать в Куинсе. Вечером они ехали домой и услышали новости по радио. «Мы были на шоссе в Бронксе, когда объявили о поимке подозреваемого в убийстве Джоан Д’Алессандро. Сказали, что это учитель старших классов из округа Рокленд, и назвали его имя. Мне пришлось остановиться на обочине. Сделалось физически плохо».
Джек Мескино преподавал химию вместе с Макгоуэном. Он и его близкий друг, Пол Колетти, несколько раз общались с ним в компаниях учителей. «Помню, как мы об этом узнали. Нам позвонили, и мы просто остолбенели, посмотрели друг на друга и сказали: “Что???”», – вспоминает Колетти.
«Да это было просто нереально. Было просто шоком узнать, что он сотворил такое, – соглашается Мескино, но затем продолжает: – С другой стороны, Джо и вправду был парнем со странностями. Начинаешь вспоминать разные вещи. Еще меня поражал его юмор. С этим у него была большая проблема. То, что он находил смешным или забавным, не рассмешило бы обычного человека. Очень странно. Джо всегда ходил со связкой ключей, такого количества никому никогда и не понадобилось бы. Бог его знает, зачем они были ему нужны. В том числе он занимался тем, что проверял, закрыты ли двери классных комнат после окончания школьного дня. Было известно, что он наезжал на некоторых коллег из-за незапертых классов. Это вообще-то не входило в его обязанности. Административных функций у него не было. Хотя перед дирекцией школы он откровенно заискивал».
«Считали его подхалимом, – говорит Каррильо. – А еще я вспоминаю, что, когда было модно состоять в клубе Playboy в Нью-Джерси, Джо щеголял перед всеми в учительской своей золотой членской карточкой. Одобрение или признание окружающих, да, для него это было важное дело».
Мы спросили Каррильо, нравился ли Макгоуэн ученикам. «Думаю, да. Он относился к типу учителя, который старается расположить их к себе. Он очень старался нравиться детям».
Однако это получалось не всегда. Позже мы с Марком узнали, что целому ряду учениц было в обществе Джозефа не по себе. Одна женщина, которой сейчас под шестьдесят, вспомнила, как на уроке химии спросила Макгоуэна, что делать с уже не нужной ей стеклянной колбой. Он схватил колбу и бросил на пол так, что осколки разлетелись по всему классу. Свой поступок преподаватель никак не объяснил.
Так же думали о Джозефе и другие ученицы. Одна из них поделилась своими воспоминаниями в социальной сети: «Когда-то, наверное, в выпускном 1971 году, этот Макгоуэн вел у нас химию. Он пугал настолько, что я пошла в дирекцию и попросила, чтобы меня перевели из его класса».
Неделю, последовавшую за убийством Джоан, школа в Таппан Зи оставалась закрытой на весенние каникулы, но в день начала занятий, в следующий понедельник, в классах царила атмосфера гнетущей тишины.
«Возобновление занятий происходило очень странно. Все знали, что произошло, но никто толком об этом не разговаривал. Может, ученики и обсуждали это между собой, но сотрудники были просто в шоке, и всё. Совет по образованию уволил Макгоуэна на закрытом совещании, публично об этом не объявляли», – говорит Каррильо.
По словам Каррильо, он общался на эту тему с Юджином Бальери, и «кое-что вспоминалось. Но случившееся было так ужасно, что люди избегали касаться этого даже вскользь».
Еще хуже было Джеку Мескино: «Возобновление занятий проходило просто ужасно. Мы же преподавали совместно, и тут вдруг наши ученики становятся моими учениками. Никогда не забуду первые несколько уроков. Мне нужно было пять-десять минут, чтобы просто набраться мужества обратиться к ученикам. Сидели и смотрели друг на друга, не знали, как с этим быть. Были полностью оглушены».
На протяжении нескольких последующих недель сидевшего в окружной тюрьме Макгоуэна подвергли еще некоторым психологическим обследованиям. 10 мая 1973-го, немногим более чем через две недели после д-ра Гэйлина, подозреваемого проверял психолог Эммануил Фишер. Он установил, что Макгоуэн «чрезвычайно нестабильная, зажатая и истеричная личность, склонная поступать по настроению и импульсивно, в очень несдержанной форме. Несмотря на то что он исключительно умен, рациональный контроль слаб».
Д-р Фишер отметил «огромную глубинную бессознательную враждебность», которую он «подавлял, избегал, сублимировал и интеллектуализировал». И хотя он старался казаться «очень порядочным, воспитанным, адекватным человеком, эти подчеркнутые порядочность, воспитанность и адекватность представляют собой фасад глубокой депрессивности и враждебности, в которых он не отдает себе отчета».
Менее чем через месяц, 6 июня, д-р Гэйлин представил психиатрический отчет о своих беседах с Макгоуэном. Он отмечал, что обследуемый «предоставил хорошо обоснованное описание своего сексуального влечения к маленьким девочкам. Это, и совершенно очевидная картина доминирования матери, и ее чрезмерная опека ясно указывают на наличие у него ряда серьезных проблем, не позволяющих выстроить нормальные отношения со взрослой женщиной».
Гэйлин ссылался на признание Макгоуэна в том, что уже несколько лет его сексуально возбуждают маленькие девочки, особенно его двенадцатилетняя двоюродная сестра. По его словам, он мастурбировал, фантазируя об изнасиловании. На этой основе психиатр сделал вывод о том, что «маленькие девочки не являлись источником его представлений о себе как о довольно слабом мужчине».
В октябре д-р Абрахам Эффрон представил еще один нейропсихиатрический отчет. Согласно ему, Макгоуэн подтверждал то, что уже рассказал д-ру Гэйлину о своих «сексуальных фантазиях». Он добавил также, что в девятнадцатилетнем возрасте работал вожатым в летнем лагере и испытал возбуждение, когда одна из девочек села к нему на колени.
Д-р Эффрон побеседовал также и с матерью Макгоуэна Женевьевой, которой в момент убийства не оказалось дома. Она сказала, что ее супруг, скончавшийся от сердечного приступа, когда Джозеф находился в университете, «был намного ближе к мальчику, чем она, и часто ходил с ним гулять». По окончании высшего учебного заведения Джо поселился в родительском доме вместе с ней и бабушкой.
В отчете Эффрона говорится:
«Макгоуэн не всегда показывает свои чувства, утаивает многие стороны своего сложного истинного “я”, свое самоотождествление и связанные с ним эмоциональные трудности. Он пытается скрывать свою неспособность по-настоящему утвердиться в роли мужчины. В обществе противоположного пола всегда испытывает напряжение. Это порождает тревожность, в свою очередь подпитывающую саму себя и выливающуюся в еще большую напряженность, которая должна сгладиться полной потерей самоконтроля или сексуальной разрядкой.
Ему удается контролировать скрытый психоз и непомерными интеллектуальными усилиями сдерживать свои первобытные импульсы, но, как показывают прошлый и трагический недавний опыт, он может сорваться снова».
Дискуссия о том, рождаются маньяками или становятся ими (так называемый вопрос «наследственности или воспитания»), не утихает. Берусь утверждать, что человек, не имеющий определенных врожденных склонностей к импульсивности, приступам ярости и/или проявлениям садизма, не станет маньяком в силу трудного детства. В то же время я нисколько не сомневаюсь в том, что плохое воспитание и негативные впечатления детства и юности могут подталкивать к этому людей, обладающих такими врожденными склонностями.
Кстати, одним из таких людей был Эд Кемпер.
Эдмунд Эмиль Кемпер III был первым, кого мы с Бобом опросили после того, как мне пришла в голову идея разговаривать с убийцами. Единственной проблемой было то, что мы толком не понимали, что делаем.