Страница 137 из 154
Теперь меня не удивляла сила старика. Он легко подхватил бесчувственного барона на руки и отнес в спальню. На том мое вовлечение в лечение драконовскими методами и закончилось.
— Пани Вера, вы опасная женщина, — выдал пан Драксний в тот вечер, вернувшись от больного в родное кресло.
Я сидела в кресле барона и следила за крылатой тенью на стене: как люди могли ее не замечать?!
— Опасная? — переспросила я зачем-то, хотя своим молчанием и медитативной позой старик давал понять, что это просто реплика в зал, а не начало задушевной беседы.
— Ваш фиктивный жених мертв, — неожиданно дал ответ пан Драксний, не отводя взгляда от огня. — Настоящий муж без чувств. Я очень волнуюсь теперь за вашего слугу…
За Карличека волноваться не стоило. Он носился по особняку с удвоенной прытью, радуясь, что не надо больше быть слугой двух господ. Фигурально… Потому что новая госпожа у него все же появилась, и он твердо заявил, что с этой минуты я — «пани Вера» и никак иначе. А если вздумаю плохо себя вести, он вообще будет звать меня баронессой. Напугал! Или рассмешил. Без него я бы, наверное, плакала.
Во второй день я тихо сидела в новой спальне, через стенку от барона, листала роман Агаты Кристи, хлюпала носом, пила молоко и просто лежала, глядя в потолок, от нечего делать вслушиваясь в каждый шорох, доносившийся из спальни барона. Петер говорил так тихо, что не разобрать было даже интонаций. Зато я различала легкие шажки карлика и шаркающие — пана Драксния.
Температура не вернулась. Однако горло саднило, текли сопли, болела голова. Потому не думалось ни о прошлом, ни о будущем, ни о настоящем. Хотелось сладкого. Безумно. И я выпросила у карлика целую банку варенья из айвы. Сироп я оставляла, выуживая вилкой только хрустящие ломтики, и желание жить и действовать постепенно возвращалось в мое больное тело.
— Пани Вера…
Карличеку было скучно одному. Он приходил ко мне с картишками и всегда оставался в дураках. Бессовестный! На четвертый день я сама, не дожидаясь обеда, заявилась вниз в куртке и шапке.
— А пан Драксний разрешил?
Я готова была надеть карлику на голову миску, в которой тот что-то там помешивал!
— Пошли за елкой. Барон разрешил, — добавила я с хитрой усмешкой.
Разрешил… Это мне нужна елка, прямо физически необходима. Как и хруст снега под ногами. Идеальная тишина, бескрайнее спокойствие… В мире, где живут драконы! Господин барон прав, я не смогу теперь жить в мире людей.
Выбрали в парке елку небольшую, зато самую пушистую. У нас санки, прямо как в сказке, другую нам просто не дотащить. Водрузили лесную красавицу на круглый столик в гостиной. Елка сразу стала большой. Пришлось даже залезть на стул, чтобы надеть ангела на верхушку. В особняке нашлось море игрушек. Я выбросила из коробки все битые и повесила на ветки самые красивые из целых: шарики со снежными узорами, заиндевелые золотые яйца, сосульки и стеклянных солдатиков в красных и зеленых мундирах… К моему великому удивлению и такой же великой радости, на дне коробки нашлась гирлянда. Лампочки целы и что важно — она на батарейках.
Я сидела под елкой и как полная дура пялилась на огоньки. Открывала и закрывала глаза. Теряла и вновь набирала года. И жизненный опыт. Тяжелый. Он давил на плечи, я сутулилась и никуда не уходила.
— Пани Вера, научить вас играть в шахматы?
Я обернулась с открытым ртом. Спроси меня пан Драксний про партию, я смело бы сослалась на свое бедственное положение — ни одной ценной вещи. Даже головы нет! Сердце свою ценность давно потеряло…
— А давайте!
Я заняла место барона, наугад шагнула пешкой… И вдруг… По щекам потекли слезы. Ручьями, горными потоками, градом… Я вскочила, хотела бежать, метнулась в одну сторону — наткнулась на диван, в другую — на пана Драксния. Он заключил меня в свои когтистые объятья, и я повисла на нем, рыдая. Я не хочу, не хочу, чтобы это кресло, этот стул… пустовали. Ни день, ни два, ни…
— Про август — это правда? — кое-как сумела выговорить я, отстраняясь от мокрого халата.
Старик кивнул.
— Я не хочу…
Я сама не знала, чего именно не хотела… Не хочу сидеть на этом стуле двадцать второго августа. Не хочу ощущать за спиной пустоту. Барон говорил про пустоту в своей душе. Моя такая же черная и пустая. В ней нет ничего, кроме любви к куклам. Да и того на самом деле нет! Я неудачница, вот я кто!
— Пан Драксний, — я схватила старика за локоть. — Вы не знаете, хранит ли барон тот сундук…
Вопрос вылетел из моего рта без разрешение, но дракон поймал его и сказал, что сундук в кабинете у барона.
— Пустой?
Старик махнул рукой — проверьте сама.
Я схватила керосинку и побежала через библиотеку в заветную комнату, сунулась в угол — стоит. Открыла — пустой. И чего хранит… Память… Черта с два!
На вид сундук из железных дуг и кожи. Ощутимо по весу, но поднять все же можно…
— Пани Вера…
— Помоги!
Карличек бросился к сундуку, и мы вдвоем потащили его к лестнице. Карлик пыхтел и не задавал вопросов. Лишних. Любой был бы лишним — даже, куда нести? Карлик догадался. Опустил сундук подле кукольного шкафа.