Страница 53 из 64
Настя кивнула: пусть делает, что хочет, он все равно лучший.
— Так, вот… — Кеша уже припарковал машину во дворе и сейчас достал из бумажника пару тысячных купюр. — Вот, на кофе и так…
Настя отвернулась — смотрела мимо денег на руль.
— Не надо, у меня есть.
— Настя, прекрати. Мы же договорились не обсуждать деньги.
Она заставила себя взглянуть ему в лицо.
— Мы говорили про кредит.
— Окай… Теперь говорим про карманные расходы. Пожалуйста, возьми. Мне так спокойнее.
— А мне спокойнее со своими деньгами.
Кеша на мгновение зажмурился и тряхнул головой. Какая дурацкая привычка! Пожалуй, это единственное, что в нем действительно может раздражать… Но лишь на секунду, в следующую все забываешь. И еще деньги — их забыть не получается ни через секунду, ни через две.
— Настя, пожалуйста, возьми и отпусти меня заработать еще. А то мне придется просить у тебя, — усмехнулся он и снова тряхнул головой.
— Хорошо.
Настя сунула деньги под ту же молнию, что и ключи, и кружевное нижнее белье, и снова вспыхнула.
— Настя…
Она спешно подняла на него глаза, но он так ничего и не сказал, кроме:
— Пошли.
Они простились без поцелуя, точно он испугался, что за ними могут подглядывать из окна. Она задрала голову и отыскала окна офиса — никого, только большой кактус подмигивал ей. Она предлагала Славе нарисовать его, но тот уперся в стаканы — как баран. И Настя улыбнулась. Может, она нарисует такой кактус на домашней кухне? Тогда можно будет не менять салатные шторы. Надо же беречь бюджет клиента. Не расходовать деньги зря. И вместо кафе, не чувствуя еще голода, Настя решила прогуляться до художественной лавки около Театралки. Погода хорошая, можно и вдоль набережной реки Фонтанки пройтись, посмотреть на туристические кораблики… Может, даже получится уговорить Кешу покататься завтра — странно, что до этого момента у нее никогда не возникало желания проплыть под мостами, а теперь оно разгорелось так сильно, что Настя даже наклонила голову, будто берегла затылок от встречи с низенькими мостиками возле Спаса-на-Крови.
В лавке Настя купила альбом и акварельные карандаши, на которые давно заглядывалась, но все никак не решалась потратить такую сумму. Добавила к покупке хорошие немецкие кисточки и собиралась уже расплатиться теми деньгами, что дал Кеша якобы на кофе, как зазвонил телефон, и она в спешке потянула из кармашка купюру вместе с ключами, которые запутались в кружевах. Наплевав на звонок, Настя судорожно принялась спасать красоту бюстгальтера, но под недовольным задержкой взглядом продавца, увы, только проделала еще большую дырку. Чуть ли не со слезами она запихнула все обратно и не досчиталась одной купюры, но стоящая рядом девушка указала ей на пол. Однако хорошее настроение уже улетучилось, радости от покупки не осталось ни на йоту, и Настя накричала в телефон на брата, что тот идиот, раз не может прочитать ее сообщение.
— Я просто хотел уточнить…
— Что уточнять? Я тебе четко написала адрес банка и время.
— Хорошо, — голос Ильи сел. — Я хотел спросить, ты уверена, что можешь взять эти деньги? Я не хочу тебе проблем. Понимаешь, о чем я?
Она прекрасно понимала. И если Илья ничего не спросил в их тот телефонный разговор, то он думал об этом все это время.
— Слушай, я не шлюха, — шипела она в телефон, уже выйдя из лавки, огромными шагами спеша к переходу. — Это мой парень. Но я не хотела просить у него денег, пока думала, что мы справимся сами. Но сам же видишь, в какой мы жопе. Из-за тебя!
— Я не специально…
— Конечно, ты не специально. Конечно, твоей Миле нужна была итальянская кухня! Конечно! — уже кричала Настя, давясь слезами, и уже не понимала, из-за чего плачет: брата или все же из-за испорченного белья.
— Но ты же тоже искала себе кого побогаче. Чтобы все и сразу, а не через тридцать лет по кредиту…
— Да пошел ты!
Настя отключила телефон и сунула в рюкзак. Потом прислонилась к стене дома, подле которого поругалась с братом, и заплакала. Сильно, навзрыд, размазывая по лицу слезы и сопли, пока не услышала над ухом женский и мужской голоса:
— Девушка, с вами все в порядке?
Напротив стояли парень с девчонкой. Обыкновенные. Видимо, тоже студенты. Настя тут же закивала и принялась убирать волосы, коля себя в щеку уголком полиэтиленового пакета, в котором лежал альбом с карандашами. А потом уже почти не затуманенным взглядом проводила ребят до поворота. Да, они счастливы и без денег, но кто виноват, что она встретила того, у кого они есть? И в тот момент, когда эти деньги больше всего оказались ей нужны? Но она с Кешей не из-за денег, не из-за машины и огромной квартиры… Но мама с братом никогда в это не поверят. Никогда!
Никогда Настя еще не ходила так быстро. Даже когда опаздывала на учебу. И сейчас чувствовала, что ей нужен душ, как после школьного кросса. Но как и в школе, так и сейчас, можно было только забежать в туалет и обтереться салфеткой. Заодно купить кофе. Иначе тяжело будет отделаться от ощущения, что украла у кого-то посещение маленькой комнаты. А потом с наполовину полным стаканчиком, она побежала дальше, по Садовой к Сенной площади — где-то там, она помнила, находился магазинчик с товарами для шитья. И вот, после нового кросса, облившись кофе, она прикладывала к кружевам катушку за катушкой, чтобы подобрать нитки тон в тон. Заодно попросила набор иголок и маленькие ножницы — если бы Кеша только знал, на что она тратит его деньги!
Но вот наконец, застегнувшись на все пуговицы, чтобы спрятать растекшееся по груди кофейное пятно, ни жива, ни мертва, Настя подошла к банку. Кеши не было видно, зато у дверей, подле урны, стоял Илья с сигаретой в руках. Какой-то осунувшийся, с синяками под глазами. Но футболка на нем не просто отвисевшаяся, а выглаженная. Вот за этим его жена хорошо следила. Только за этим… Если бы не разошлась с ремонтом или хотя бы вовремя сообщила про долговую яму, в которую они попали по дурацкой расточительности, все бы было иначе…
— Привет еще раз, — буркнул Илья и затушил сигарету о край урны.
— Не спал? — спросила Настя, не обняв брата, как они делали всегда.
— Работал.
— Где? — она спросила не с интересом, а со страхом, что он вновь оббивает диваны бесплатно в надежде, что на его улице сломается грузовик с деньгами.
— Приятелю с ремонтом помогаю. Вот, — Илья закатал длинный рукав и показал забинтованную руку. — Нож сорвался, когда гипсокартон резали…
— Больно?
— Больно. А какой у меня выбор?
— Никакого, — ответила Настя жестоко. — Ты хоть понимаешь, что ты должен вернуть Кеше деньги? Это не подарок.
Илья отвел взгляд и выдохнул — тяжело и громко. Засунул руки в карманы потертых джинсов и задрал голову, точно никогда не видел в питерском небе солнца.
— Насть, я маме еще не говорил. Мила беременна. У меня будет сын. В конце января.
— Как? — ахнула Настя.
— Очень просто, — Илья продолжал стоять с задранной головой. — Я чё молчал-то так долго про проблемы в фирме? Боялся, что Мила аборт сделает. А я хочу ребенка, своего ребенка, понимаешь?
Настя кивнула, хотя брат и не смотрел на нее.
— Ну, я люблю Симку как дочь, конечно. Но…
— Не надо, Илья. Я все понимаю.
Брат опустил голову, вдавил подбородок в шею.
— Поговори со своим там… Не могу сейчас даже по десять штук отдавать. Может, как-то потом… Настя, — он повернулся к сестре, но продолжал смотреть исподлобья. — Если можешь, помоги…
— Что?! — Настя забыла, что вокруг люди. Забыла, что в руках пакет и с треском шарахнула им себя по коленке. Карандаши выдержали, а она нет. Закусила губу и железной силой воли сдержалась, не разревелась. — Ты хоть понимаешь, какую он тебе сумму дал? Ты еще хочешь?