Страница 5 из 9
Пока принимались эти меры члены шайки спокойно разгуливали по Парижу, иногда даже вступая в разговоры с наблюдателями и полицейскими. Искусный грим положенный мастерской рукой «старика» делал их неузнаваемыми.
И сам Гарнер вместе с Кэт, в день убийства индийского раджи, вечером был в ресторане «Европа» на карнавале.
Трехэтажное здание ресторана было переполнено людьми одетыми в маски. Сюда обычно стекались люди полусвета, чтобы развлечься, потанцевать и завязать легкое знакомство.
Было около восьми часов вечера, когда слуга открыл двери ресторана для высокого господина во фраке и полумаске и его подруги, одетой в красочный костюм турчанки. Воздушная чадра окутывала ее лицо и изящную фигуру. Атласные турецкие шаровары скрывали стройность ее ножек. Это были Гарнер и Кэт.
Не смотря на раннее время, гуляние было в полном разгаре. Пары медленно колыхались в танце. Оркестр играл модное танго: «I love you».
Гарнер взял Кэт за руки и притянул к себе:
— Ты хочешь танцевать, Кэт?
В ответ она кокетливо кивнула головою.
— Очень, Джо.
Гарнер вежливо, с улыбкой раскланялся и они влились в общий поток. И песнь о любви захватила их. Кэт запрокинула голову назад и их глаза встретились.
Гарнер был прекрасным танцором. Он плавно вел Кэт и мелодия танца сливалась с его движениями. Для Кэт это было одно целое — он — Гарнер и звуки чарующей музыки.
Оркестр прекратил игру. Гарнер, взяв Кэт за руки, увлек ее в сторону и торжественно предложил:
— Миледи, не соблагоизволите ли вы осчастливить вашего пажа позволением проводить вас к столу.
Принимая шутку, Кэт снисходительно протянула руку и важно промолвила.
— Я осчастливлю вас, Джо. Ведите меня.
Гарнер предложил руку. Кэт обоими руками ухватилась за нее и, притянув Гарнера ближе, тихо прошептала:
— Глупый, глупый Джо.
Весело смеясь, они свернули в одну из комнат, где уже слышались звуки открываемых бутылок.
Гарнер быстро распорядился. Шелестящие в его руках крупные купюры произвели свое действие. Кельнер засуетился и, забыв о других гостях, стремглав помчался выполнять заказ.
Гарнер и Кэт выбрали столик в слабо освещенном углу. Здесь это было вполне простительно. Уединение не запрещалось.
Но их тэт-а-тэт ежеминутно нарушалось проходящими масками. Заметив уединившуюся пару, каждый считал своим долгом сделать замечание по их адресу.
От ярких красок костюмов у Гарнера уже пестрило в глазах. На карнавале были представлены все эпохи и все национальности. Двое молодых людей, уже изрядно погостившие у Бахуса, изображали индусов, нацепив себе на бедра белые скатерти вместо повязок.
Очередная пара, подошедшая к столику Гарнера, вызвала у него красные пятна гнева на щеках. То, о чем он хотел забыть, встретив Кэт, живо предстало перед его глазами.
Гарнер держал сигарету в руке и не мог прикурить. Спички он забыл в кармане пальто. И в эту минуту перед его лицом блеснула сталь маузера. Гарнер быстро отодвинулся, его рука машинально потянусь к боковому карману. Незнакомец засмеялся. Раздался щелк, маузер раскрылся и Гарнеру вежливо предложили прикурить. Маузер оказался простой зажигалкой.
Гарнер поднял глаза и удивленный встал. Незнакомец замаскировался под Гарнера. Он был в меховом пальто такого же фасона и и отделанное таким же мехом, как у Гарнера. Из каждого кармана у него торчали маузеры. Сопровождавшая его девушка изображала смерть. Она всюду следовала за маской Гарнера.
Собрав всю силу воли, он заставил себя улыбнуться и поблагодарить незнакомца. Тот засмеялся и удалился вместе со своей спутницей. Гарнер посмотрел ему вслед. У него было одно желание: всадить всю обойму в спину этого нахала. Он мельком взглянул на Кэт и не удивился ее виду. Веселость пропала. Кэт сидела понурив голову, словно вся тяжесть преступлений, совершенных Гарнером, обрушилась на нее. Было ясно, что вечер испорчен.
Гарнер взял руку Кэт и, стараясь говорить как можно мягче, заметил:
— Успокойся, Кэт, все это глупости. — Он говорил, но сам не верил в свои слова.
Дождавшись кельнера, Гарнер щедро расплатился и вместе с Кэт уехал домой.
Боннота разбудил легкий стук в дверь; Привыкнув за годы опасности быть всегда настороже, он мгновенно проснулся. События последних часов пронеслись у него в голове. И сейчас ему предстоял не совсем приятный разговор с Гарнером.
Боннот подошел к двери и повернул ключ. У входа стоял мулат.
— Хозяин пришел, — коротко сказал он.
— Благодарю. Он спрашивал обо мне?
— Да. Я сказал, что ты спишь.
— А он?
— Просил тебя зайти когда проснешься.
— Хорошо. Можешь идти.
Боннот вернулся в комнату. Ему не хотелось сейчас, перед новой работой, вести разговор с Гарнером о Жаке. Но он понимал, что это необходимо.
Через несколько минут он был у Гарнера. Тот лежал на кушетке с книгою в руке. Неразлучная сигарета была у него зажата между пальцев.
Увидев Боннота, Гарнер приподнялся и отбросил книгу.
— Что нового? — спросил Гарнер.
— Я хотел об этом спросить у тебя, — ответил Боннот.
Гарнер усмехнулся. Но сейчас же его лицо приняло прежнее серьезное выражение.
— У меня ничего. Ведь о Жаке ты, наверное, уже знаешь. А с Кэт я тебя сейчас познакомлю.
— Вот об этом я хочу с тобою поговорить, хозяин. Что это за девчонка, из-за которой ты не жалеешь ребят преданных тебе, как собаки.
Гарнер слегка нахмурился, но когда он начал говорить, его голос по-прежнему звучал уверенно и спокойно.
— Мне пришлось с ним расстаться не из-за девчонки, Боннот, а из-за его глупых замечаний.
— Да, но он напомнил о принципах, установленных тобою.
— О моих принципах я напоминаю себе всегда сам, ты запомни это, Боннот. Да и к чему этот разговор. Разве я тебя обидел когда-нибудь?
Гарнер подошел и положил руку на плечо Боннота. Он смотрел на него с ласковой заботливостью отца, прощающего любимому сыну его детские шалости.
— Ты все узнаешь, Боннот, но только немного позже. Есть сообщения от наших осведомителей?
Боннот стоял в нерешительности. Он не знал, что делать. Вернуться ли к разговору о Жаке или отложить.
И после секундного колебания, он избрал последнее. Эти колебания были замечены Гарнером. Он ласково потрепал Боннота по шее.
— Оставь темные мысли, Боннот. Все хорошо.
Боннот безнадежно махнул рукой Он уже давно понял, что может критиковать Гарнера, даже ругать его, когда остается один. В обществе Гарнера он всегда становился каким-то маленьким, готовым на все, человеком. Гарнер царствовал над его сердцем.
— Новости есть, хозяин.
— Да, — Гарнер насторожился.
— Через три дня в Главном Почтамте будут находиться 225.000 франков. Лучшее время с 6 до 7 часов вечера перед закрытием.
— Автомобиль?
— Об этом можно не беспокоиться; я сумею достать, — проговорив это, Боннот улыбнулся.
Гарнер утвердительно кивнул головой и заметил:
— В это я верю, Боннот. Только мне нажжется мы отложим это дело.
— Я не вижу причин, хозяин.
— Я их и сам не вижу, милый Боннот. Может быть я просто устал, все может быть.
— Да, но план мною уже разработан, — Боннот начинал заметно горячиться.
— Хорошо, хорошо, не волнуйся, Боннот. Кто же поедет с нами?
— Пьер и мулат.
— Не кажется ли тебе, что мулат слишком бросается в глаза и…
Гарнер остановился, вопросительно смотря на Боннота.
— Его загримирует старик и сделает из него стопроцентного француза, — уже более почтительно ответил Боннот.
— Ну, хорошо, Боннот, я еще подумаю, а сейчас довольно о делах. Я слышу шаги — это идет Кэт. Сейчас я тебя с нею познакомлю.
Боннот пригладил волосы и приосанился. Гарнер улыбнулся и погрозил ему пальцем.
В дверях стояла Кэт.
V
В то время когда бандиты начали салонный разговор, старший инспектор Жермен сидел в своем кабинете, склонившись над планом Парижа. Здание Главного Почтамта было отмечено красным кружком. Все соседние улицы были помечены стрелками, острие которых было направлено к красному кругу.