Страница 90 из 95
– Нет, Руслан. Ему было не до этого, он очень сильно нервничал, постоянно кому–то звонил и ругался.
– Я люблю тебя, родная, – облегченно выдыхаю, целую её макушку и вдыхаю аромат её волос.
– Поехали, я хочу к Ване.
– Конечно.
***
Как только мы подъехали к клинике, увидели на парковке три тонированных внедорожника, и я даже знаю, кому они принадлежат.
Выхожу из машины, помогая Лизе, замечаю, как дверь у одной из этих машин открывается и оттуда выходит сам Абашев. Ждал, значит. Мне приятна его забота. Встрече я рад.
– Добрый вечер, молодые люди, – говорит он ровным голосом, подходя к нам.
Геннадий так же выходит поприветствовать столь уважаемого человека. Обменявшись рукопожатиями и парочкой фраз, Гейнц уезжает.
– Добрый, Камиль Маратович, – отвечаю я.
– Представишь нас? – улыбаясь, он поглядывает на Лизу.
– Лиза, познакомься, это мой…
– … родственник, – перебивает меня Абашев.
– Родственник? – непонимающе спрашивает Лиза, переводя взгляд то на меня, то на отца.
– Я позже расскажу, – обнимаю её за талию, прижимая к себе ближе.
– Приятно познакомиться, Камиль Маратович, – произносит моя любимая.
– Мне тоже, Лиза, – Камиль открыто улыбается ей, и я понимаю, что мой выбор женщины он одобрил. А мне почему–то это важно.
Отец похлопывает меня по плечу, от чего я кривлюсь от боли. Абашев не спрашивая, задирает на мне футболку, которую мне одолжил Геннадий и смотрит на свежую повязку. От его крепких и неосторожных движений на пластыре проступили свежие капли крови.
– Кто? – зарычал Абашев, сверля меня тяжелым взглядом безумца.
Перепуганная Лиза мгновенно скрылась в клинике, оставляя нас наедине.
– Это случайность. Никто меня убивать не собирался.
– Ты уверен? – с нажимом спрашивает он.
– Уверен. Ему я нужен живой.
– Ты же понимаешь, что эту проблему нужно решать? Или ты до старости собираешься охранять её с братом? А если она родит, детей тоже будешь по дачам и подвалам прятать?
– Я понимаю всё это, отец, – впервые говорю это слово по отношению к этому человеку, и мы оба замираем от неожиданности. Нет, я не жалею о том, что произнес. Наоборот, это прозвучало настолько естественно, что нет смущения и скованности.
Абашев подходит ближе, осторожно обнимает меня. Для него впервые слышать слово «отец» и я понимаю его потеплевший взгляд, который он старательно прячет от меня, боясь пустить скупую мужскую слезу.
– Я решу этот вопрос, сын, – уверенно говорит он, смотря на меня.
– Обещай, что он будет жить.
– Жить он будет, но не здесь, – отвечает Камиль, и садится в свой тонированный автомобиль. Машины одна за другой выезжают с территории клиники, и я осознаю, что впервые в жизни почувствовал себя, действительно, сыном.