Страница 42 из 44
Словно в трансе, она вернулась домой, покормила Алесю, поменяла ей памперс, уложила спать и принялась рассеянно собирать вещи. Наверное, надо кому-нибудь сообщить о своем отъезде… с кем-нибудь попрощаться… Да вот только с кем? В первый момент ей, как обычно, пришла в голову мысль о Диме. Она все-таки очень сильно по нему скучала… Но Люська отвергла эту идею. Она боялась, что Дима начнет уговаривать ее остаться. Точнее, она ЗНАЛА, что он будет это делать, и опасалась, что может поддаться на его уговоры — не хотелось идти на поводу собственных эмоций и слабостей. То, что она уедет, будет лучше и для нее самой, и для Димы тоже.
В таком случае, следует известить Мишину маму, чтобы она забрала ключ от квартиры. Больше ее отъезд не коснется ни одной живой души. Пока же нужно решить, что она заберет с собою… Вещи, само собой, за один присест она не увезет. Поэтому надо продумать, что необходимо взять в первую очередь, а за чем вернуться как-нибудь потом… Через месяц… или через год. Или вообще не вернуться.
Москва, 31 декабря 2006 года
Люська, уже стоя в дверях, в последний раз оглянулась, чтобы проверить, не забыла ли она чего. Собственно, все основное ее богатство, нажитое за четыре года в Москве, легко уместилось в одном чемодане. Да и что там было особенно ценного? Только одежда, книги да ноутбук. Стоило, наверное, присесть на дорожку, но как-то глупо было делать это в одиночку. Мишина мама, которая приехала за ключами от квартиры, дожидалась Люську во дворе, с Алесей на руках.
Почему-то в эти самые последние минуты перед выходом Люське в голову лезли совершенно посторонние и странные мысли. Например, она вспомнила, как ее бывшая квартирная хозяйка Неонилла Борисовна, решив сэкономить, отправилась на елочный базар вечером тридцать первого декабря. Она уверяла, что продавцы будут отдавать свой товар за бесценок — это логично, потому что всем хочется поскорее домой, к столу, к телевизору, к «Голубому огоньку»… Но Люське, честно говоря, было непонятно, какой кайф в том, чтобы впопыхах нестись с елкой через весь город, а потом так же торопливо наряжать ее — в самую последнюю минуту.
Ну что — все?.. Она еще некоторое время прислушивалась к своим внутренним ощущениям, словно выискивая какую-нибудь зацепку, причину для того, чтобы… А, была не была! Люська сдалась, поняв, что просто не сможет уехать навсегда из Москвы, не попрощавшись перед этим с Димой. Она быстренько, всего пару слов ему скажет…
Люська сняла трубку домашнего телефона и набрала номер Диминого мобильного по памяти. Она не смогла его забыть, как ни пыталась… Люська тихонько молилась, чтобы Дима не был занят (все-таки канун Нового года, сплошные выступления). А если, еще того хуже, он вообще сменил номер? Она ведь, в таком случае, уже его не разыщет — куда там…
Почти тут же она услышала длинные гудки в трубке — о, какое счастье! — а затем, слава тебе, господи, раздался родной до боли голос, от звука которого у нее перехватило дыхание и задрожали колени, как у влюбленной школьницы:
— Алло?
— Дима… — сказала она нерешительно. Он узнал ее моментально и, не дав договорить, закричал в трубку так, что она чуть не оглохла:
— Люська!.. Люсь, это ты?! Я тебя убью, ты совсем с ума сошла — не звонила мне тысячу лет, телефон поменяла, переехала!.. Я с ног сбился, искал тебя… Чуть не рехнулся… Где ты?! Боже мой, ты вообще КАК?!
Люська откашлялась.
— Димуль, я вот звоню тебе, чтобы поздравить с наступающим Новым годом и…
— Никаких «наступающих»! — бодро перебил ее Дима. — Быстро говори мне, где ты сейчас… С тобой все в порядке?!
— Со мной все хорошо, — Люська улыбнулась. — Вообще-то я звоню, чтобы попросить прощения. Хочу, чтобы ты не держал на меня зла в новом году, и…
— Глупости, — перебил он, — это все пустое, девочка моя, я безумно хочу тебя увидеть. Скажи мне, где ты, и я сейчас же приеду!
— Пожалуйста… пожалуйста, не перебивай меня, — попросила Люська, которой важно было выговориться. — Дай мне закончить…
— Конечно, конечно, — согласился он, видимо, боясь, что она вообще может бросить трубку. — Говори.
— Просто хочу, чтобы ты знал. Помнишь, я уехала на несколько дней в свою съемную квартиру, чтобы встретиться с Алиной? Ну так вот. Я приезжала обратно к тебе. Утром.
— Когда? — спросил он в замешательстве.
— В тот самый день, когда у тебя была Леля, напросившаяся принять душ.
— Господи ты боже мой, — застонал Дима, — ты ее видела?
— Да, я открыла дверь своим ключом. Она была голая.
— Послушай, я тебе сейчас все объясню, ты просто не так поняла… — торопливо заговорил он, чуть не плача от досады. — Совершенно идиотская ситуация, но это не то, что ты подумала…
— Я знаю, Димуль, — перебила она. — Встретила эту самую Лелю пару месяцев назад, и она мне все рассказала. Практически покаялась…
— Чушь какая-то, — выдохнул Дима. — Значит, все это время ты втайне держала на меня обиду, думая, что я тебя обманывал?
— Прости меня… прости, — у Люськи перехватило дыхание.
— Да нет, это ты меня прости, — он тоже еле сдерживал слезы, — я вообще не должен был пускать ее на порог, нужно было вышвырнуть ее пинками… Постой, — его вдруг осенила страшная догадка. — А твои преждевременные роды… они были вызваны именно этой ситуацией? Ты испытала такой стресс, что…
Разговор вырулил на опасную дорожку. Люська скорее сдохла бы сама, чем позволила бы еще раз вслух проговорить эту страшную ложь о том, что ее дочь умерла.
— Не будем об этом, — сказала она торопливо. — Димочка, у меня очень мало времени осталось, я вообще-то звоню, чтобы попрощаться, через несколько часов уезжаю к маме…
— О, боже, — Дима застонал, — ты уезжаешь? Сегодня?! Какая досада, а когда ты возвращаешься?..
Она помолчала немного.
— Я насовсем. В смысле, из Москвы насовсем уезжаю, Дим. Понимаешь?..
— Ты что, спятила?! — завопил он. — Люсь, ну что ты глупости какие мне говоришь, давай прекращай! Шутишь, да?
— Я серьезно… И мне уже, собственно, пора выходить… — голос у Люськи дрогнул. — Счастливо тебе…
— Постой! — заторопился Дима. — Какой вокзал, во сколько отправление, номер поезда, вагона, купе?..
— Этого я тебе, извини, не скажу, — отказалась она твердо. — Дим, я же понимаю, к чему ты клонишь… Не надо приезжать. Это мое окончательное решение. Просто хотелось услышать тебя перед отъездом.
— Нет!!! Люсь, пожалуйста, не клади трубку! Ну подожди!.. — взмолился он. Люська понимала, что дальше разговаривать нельзя — иначе она сейчас действительно расплачется… Поэтому она решительно швырнула трубку на рычаг и буквально вылетела из квартиры, захлопнув за собой дверь.
Все, все, все, окончательно и бесповоротно, назад пути нет!..
Она выскочила из подъезда так, будто за нею гнались.
— Что случилось, милочка? — удивилась Маргарита Ивановна. — У вас такое лицо, словно вы увидели привидение…
— Да нет, наоборот, — Люська нашла в себе силы, чтобы слабо улыбнуться. — Я только что избавилась от последнего призрака в моей жизни.
Она отдышалась, жадно подставив лицо морозному декабрю, затем отдала Мишиной маме ключи от квартиры и забрала у нее Алесю. Вызванное ею такси уже ждало возле подъезда. До отправления поезда оставался час.
— Вы уверены, что вас не нужно провожать? — с сомнением спросила Маргарита Ивановна. — Все-таки тяжело одной — и чемодан, и ребенок…
— Да все в порядке, — возразила Люська. — Не люблю слезных прощаний у вагона… Спасибо вам огромное, но одной мне будет как-то спокойнее. Да и чего тяжелого? Алеся в слинге, чемодан на колесиках.
— Ну… если вдруг передумаете, всегда сможете вернуться, — сказала Мишина мама напоследок. — Квартира никуда не денется, так что…
— Спасибо вам за все, — повторила Люська.
Они обнялись на прощание, затем таксист помог положить чемодан в багажник, и Люська вместе с дочкой уселась на заднее сиденье.