Страница 7 из 21
– Ты говорил: все схвачено! – напомнил Аксель, поднимая с пола саквояж с добычей.
– Сумма показалась местным уголовникам слишком большой, и они решили нас кинуть.
– Идиот!
– Делай свое дело или умрешь.
– А ты?
– Я выкручусь.
Дверь, которую они едва успели захлопнуть перед носом преследователей, пробили две пули. Крачин и Бабарский переглянулись и, не сговариваясь, бросились на улицу.
Люди творческие: драматурги, писатели и особенно поэты, то есть склонные к метафорам и ценящие тонкое слово, давным-давно нарекли сферопорты «городами, которые никогда не спят», и свято верили в то, что отыскали и точное, и удивительно благозвучное определение, гениально связавшее великое искусство с серой повседневностью. Однако представители богемного сообщества крепко ошибались, думая, что веселые пирушки заполночь служат главным признаком неспящего города, потому что чуть позже, примерно за час до окончания «собачьей вахты»[2], в «городах, которые никогда не спят», наступала тишина. Все сферопорты любят ненадолго прикорнуть, отдыхая от привычной суеты и шума. Бесчисленные окна темнели, гасла половина уличных фонарей, в больших, выстроенных «колодцами» домах запирались ворота, и на улицах становилось тихо…
Так тихо, что топот ног разносился, кажется, по всему району, четко показывая преследователям, куда направились беглецы. И это несмотря на то, что и Аксель, и Бабарский были обуты в ботинки с мягкими подошвами, без металлических набоек.
Но в ночном сферопорту даже кошки грохотали гусеничным бронетягом.
– Вот они!
– Вижу!
– Стреляй!
– Далеко!
– Стреляй!
И через секунду тишину разорвал грохот пистолетного выстрела.
– Нас заметили, – отрывисто сообщил Бабарский.
– Да, – коротко ответил Аксель.
– Сделай что-нибудь!
– Я делаю.
– Что?
– Берегу дыхание.
ИХ выругался, но всего парой слов. И замолчал, прислушавшись к совету Крачина.
Они были абсолютно, карикатурно разными: Аксель – высокий, мускулистый, Иоахим Христофор – низенький, полненький, однако мчались по улице с одинаковой скоростью, подгоняемые и воплями, и выстрелами.
– Стойте!
– Бросьте саквояж!
– Мы вас отпустим!
– Верните саквояж!
Громыхнуло еще два выстрела, но поскольку бандиты палили на бегу, с точностью у них возникли серьезные проблемы.
– Стойте!
– Размечтались! – отозвался Бабарский.
– Береги дыхание!
– Я не мог не ответить!
– Они не слышат!
– Не важно!
Важным было то, что на помощь полиции надеяться не приходилось, поскольку дело происходило не просто в Анамараке, сферопорту Анданы, а в районе Балдахин, власть в котором принадлежала криминальным авторитетам Омута. Стражи закона в Балдахин заглядывали редко, а люди по ночным улицам бегали часто. И с разным успехом: кто-то потом пил игристое на покидающем Андану цеппеле, кого-то находили в канаве.
И отдавать саквояж не имело смысла, поскольку сделка Бабарского была подтверждена Честным Зумом, и бандиты, рискнувшие пойти против его авторитета, не могли оставить свидетелей.
– Машина! – Крачин указал на припаркованный у публичного дома автомобиль. – Повезло!
Подбежал, на ходу извлекая из наплечной кобуры пистолет, и ударил рукояткой в водительское стекло.
– Дальше я! – ИХ просунул руку внутрь и открыл дверцу.
– Заведешь?
– Да.
Аксель развернулся, взяв под наблюдение и улицу, и вход в публичный дом.
– Почему ты их не убил? – поинтересовался возящийся с проводами Бабарский.
– Потому что я не убийца, – не оборачиваясь, ответил Крачин.
– А они – убийцы.
– Мы говорим обо мне.
– Ты мог их ранить. Пострелять по ногам, и нам не пришлось бы бежать через весь город.
– Хасина говорит, что физические упражнения полезны для здоровья.
– А пуля в грудь – нет.
– Не волнуйся…
Закончить Аксель не успел, поскольку послышался торжествующий вопль:
– Вот они!
Обрадованные бандиты потеряли осторожность, бросились к беглецам со всех ног и поплатились: Крачин вскинул пистолет и трижды надавил на спусковой крючок. Два уголовника упали на мостовую, ругаясь и держась за простреленные ноги, третий метнулся в тень переулка, двое других последовали за ним. Окрестные собаки не залаяли. Привыкли.
– Ты снова их не убил?
– Попроси у Хасины таблетки от кровожадности.
– Я сильно нервничаю.
– И успокоительное попроси.
Опомнившиеся бандиты открыли по беглецам огонь, но расстояние и неудобный угол – покидать безопасный переулок они не рисковали – не позволяли уголовникам как следует прицелиться, отчего все их пули угодили в стену дома напротив.
– Ты скоро?
– Уже.
В грохот выстрелов вписался рев заведенного двигателя, и Бабарский сварливо осведомился:
– Сколько тебя ждать?! – и надавил на акселератор.
Машина сорвалась с места так быстро, что Аксель едва успел вскочить на подножку.
– Ты саквояж не выронил?
– Заткнись!
Крачин бросил саквояж на задний диванчик, открыл дверцу, собираясь сесть на переднее сиденье, но замер.
– Что случилось? – насторожился ИХ.
– За нами погоня.
– Они добыли машину!
– Да.
– Проклятье!
Бабарский еще сильнее надавил на педаль.
– Думаю, на такой скорости мы успеем добраться до сферопорта, а там нас прикроет полиция… – продолжил Крачин, усаживаясь рядом и захлопывая дверцу. – Что ты делаешь?!
ИХ резко выкрутил руль вправо, и машина с трудом вписалась в поворот, возвращаясь к центру Балдахина.
– Никакой полиции!
– Почему?!
– Если попадем в полицию, мессер нас повесит.
Крачин понимал, что в данных обстоятельствах ИХ шутить не будет, поэтому от души выругался, но вновь достал пистолет, извлек магазин и принялся добавлять в него патроны:
– Ты же говорил, что все законно.
– Что может быть законного под Балдахином? – искренне удивился ИХ. – Аксель, ты не в себе? Я говорил, что все пройдет гладко.
– Я тебя пристрелю.
– И потеряешь водителя?
Но оба понимали, что это обещание Крачин вряд ли когда-нибудь исполнит.
– Что ты натворил? – осведомился Аксель, передергивая затвор.
В тот же миг со звоном разбилось заднее окно: преследователи открыли огонь.
– Ты можешь их убить? – поинтересовался ИХ.
– Что ты натворил?
– Ничего особенного.
Судя по гулкому звуку, следующие три выстрела преследователи сделали из дробовика, а картечь на таком расстоянии бесполезна.
– За что мессер тебя повесит?
– Мы договорились, что я не попадаю в полицию.
– Я об этом не договаривался.
– Значит, ты можешь сдаться и взять все на себя.
– Я не собираюсь сдаваться!
– В таком случае успокойся и доверься мне.
– Тебе? После всего, что ты устроил! – Выстрелов стало больше: в автомобиле преследователей сидело не менее пяти бандитов, четверо из них вылезли на подножки и азартно стреляли по беглецам. – Езжай быстрее.
– У них машина лучше.
Очередная пуля разбила правое зеркало. Бабарский бросил на Акселя быстрый, но весьма выразительный взгляд, тот вновь выругался, открыл было дверцу, намереваясь выбраться на подножку, но…
Бабарский действительно оказался отличным водителем, с неплохой реакцией и отменным чутьем на неприятности. Все вместе помогло толстенькому ИХ уйти от столкновения с вынырнувшим слева фургоном, резко взяв вправо. К счастью, справа оказался не очередной дом, а небольшой скверик, низенькую ограду которого разогнавшийся автомобиль снес, не заметив. Не потеряв скорости, проскочил через газон, ухитрившись увернуться от деревьев, но когда показалось, что сквер остался позади и нужно всего лишь сбить ограду с другой стороны, Бабарский на полном ходу врезался в невысокий и потому незамеченный постамент памятника. И в противостоянии гранита и машины победа досталась понятно кому. Стоящий на постаменте бронзовый генерал слегка покачнулся, но устоял, а вот левое переднее колесо автомобиля не удержалось и бодро покатилось в кусты.
2
«Собачья вахта» – дежурство с 0:00 до 4:00.