Найденная дважды/Дай мне руку, малыш

– А куда же они уйдут?

– В речку, или в озеро, а может, даже в море.

Еще не менее десяти минут дети, чуть ли не вися на баке, выкрикивали в него разные фразы и громко смеялись.

– Ну, что, нравится тебе мой друг? – спросила Саша, отрясая курточку.

– Очень. Мне даже показалось, что я видел его. Тень там внизу какая-то проплывала, – весело ответил Алеша.

– Значит, тебе повезло. Ты ему понравился, и он решил тебе показаться.

– Я и невидимке понравился. А мне понравилось есть с ним вместе, только он больше чем я ел.

– Ну, конечно, он-то большой, гораздо больше тебя.

– Ну, да. А почему у вас в огороде гора? – Алеша с интересом смотрел на большую земляную гору, растянувшуюся от начала гаража, до конца свинарника.

– Это не гора, – это омшаник.

– А что такое омшаник?

– В нем зимой пчел держат. Знаешь, в нем так интересно. Там темно и сыро.

– Бр-р…, это под землей, да?

– Да. Видишь, – Саша кивнула на козырек омшаника и показала на лестницу под ним, – туда надо спускаться.

– А нам туда можно?

– Нет, туда без папы нельзя. И дверь все равно закрыта. Папа говорит, что если бы началась война, то мы бы смогли в нем спрятаться. Она когда-то уже была, – война эта. Только давно-предавно-предавно, когда бабушка с дедушкой еще маленькими были, такими как мы. Они даже в школу ходить не могли из-за этой войны.

– Ух, ты!

– Почему «ух, ты»? – девочка посмотрела на друга очень удивленно. – Мне нравится в школу ходить. Папа говорит, что только лентяи не любят учиться. А ты что – лентяй?

– Н-нет, мне тоже нравится учиться, – Алеша понял, что его «ух, ты!» оказалось не к месту.

– А зачем ты тогда сказал «ух, ты»?

– Я просто пошутил.

– А. Ну, тогда ладно. Только ты так больше не шути, а то я могу поверить. Хочешь там посидеть?

– На крыше омшаника? – Алеша чуть не подпрыгнул от восторга.

– Да. Мы там часто сидим. – Забравшись на омшаник первой, Саша поднялась на козырек и свесила с него ноги. – Ну, где ты? – я жду.

– Я боюсь, – Алеша легко взбежал на гору, но, глядящий в небо козырек, испугал его.

– Давай я тебе помогу, – повернувшись к мальчику, Саша немного скатилась вниз и протянула руку. – Держись.

С трудом вскарабкавшись наверх, Алеша сел рядом с девочкой.

– Я еще просто не привык, – тихо сказал он. – У нас же негде лазить.

– Ну, ничего, – Саша снисходительно улыбнулась. – А мы зимой отсюда даже в сугробы прыгали. Знаешь, как интересно. Правда потом нам родители запретили прыгать, потому, что я один раз чуть ли не упала на бочку, которая стояла возле сугроба. Мама сказала, что мы так убиться можем.

– Значит, мы зимой не будем прыгать?

– Нет, не будем, но у нас зимой все равно весело. И у меня зимой день рождения. Ты ведь придешь на мой день рождения?

– Приду. – Алеша мечтательно оглянулся назад, – а я думал, что в таких горах клад зарывают.

– А это правда.

– Что, у вас есть клад?

– Конечно! У нас и под домом был клад. То есть, не клад – там был какой-то поп похоронен, а с ним крест серебряный. Папа, когда пол новый делал, этот крест нашел. А серебряный крест – это настоящий клад, правда? Он ведь большой был. Только папа его дяде Вите отдал. Дядя Витя мне не нравится, но мама с папой говорят, что он хороший. Если бы не он, мы бы жили сейчас в очень маленьком домике. Этот дом раньше его был. Он и сейчас его. Вернее, он наш, но если мы будем где-нибудь писать, что он наш, то папе не дадут четырехкомнатную квартиру, а мы хотим, чтобы она у нас была. Ему на работе ее обещали дать.

– Что, нигде-нигде писать нельзя? Ну, что дом ваш?

– Нигде-нигде.

– А ты мне сказала – это не страшно?

– Думаю, нет – ты ведь никому не скажешь?

– Никому-никому, никогда-никогда. Точно-точно.

– Значит, не страшно.

– А клад, который в горе, вы еще не выкопали? – немножко волнуясь, поинтересовался Алеша.

– Нет, здесь папа не капал.

– А можно нам его выкопать?

– Можно. – Саша энергично закивала. Пойдем, лопатки возьмем. Давай, я помогу тебе слезть отсюда. Нужно только правильное место найти. Жаль, что у нас карты нет.

– Она, наверное, у пиратов, – спускаясь очень аккуратно, предположил мальчик.

– Думаю, она, правда, у пиратов, – согласилась девочка.

– Тогда мы должны обязательно его выкопать, а-то они это сделают как-нибудь ночью. И вы останетесь без клада. А так мы их обхитрим.

– Точно! Вот смешно будет, – они приплывут на корабле, потом будут долго идти пешком, устанут, поднимутся сюда, все ископают, – а клада нет.

– Ага. Смешно будет.

Спустившись с омшаника, дети наперегонки побежали к дому.

– Ничья! – громко крикнула Саша, одновременно с Алешей коснувшись дверной ручки.

– Ничья! – немного тише крикнул Алеша. – А где у вас лопаты лежат?

– В кладовке. Это здесь, – войдя в сени, Саша показала на дверь справа и тут же отварила ее.

Увидев большую кладовую, мальчик даже ахнул.

– У вас здесь столько всего. И столько места. Здесь даже жить можно.

– А мы иногда летом здесь ночуем, – похвасталась Саша. – Только здесь немного страшно.

– Почему?

– Видишь, вон там? – девочка подняла руку и показала на четырехугольный люк, ведущий на чердак.

– Ага.

– Бабушка говорит, что там летучие мыши живут.

– А ты их видела?

– Нет, но я была на этом чердаке только днем. А днем они, наверное, прячутся где-нибудь в углах. Они ведь днем спят.

– Да, потому что они какие-то неправильные. Они даже спят неправильно – вверх ногами, то есть, вверх лапами.

– Ой, – подбоченившись, Саша покачала головой.

– Что?

– Мои лопатки лежат на самой верхней полке. Это Максим их туда закинул, нарочно, я знаю.

– А может быть, он заодно с пиратами?

– Может быть. Тогда мы тем более должны им помешать. Только мне нужна твоя помощь.

– Что мне делать?

– Я постараюсь забраться по полкам наверх, а ты меня поддерживай, чтобы я не упала.

– Ладно.

У дальней стены, которая была расчерчена полками, как лист школьной тетради по русскому языку расчерчен линиями, лежало все подряд: были здесь и полупустые банки с засохшей краской, и старые игрушки, и сломанные стулья, и прочее, прочее, прочее. С трудом пробравшись через все это, дети достигли стены и Саша ухватилась руками за вторую полку.

– Вот, теперь помогай.

Девочка тянулась вверх, а деревянные полки прогибались под ее натиском.

– Ты точно сможешь их достать? – хриплым голосом спросил Алеша, не отрывая взгляда от пола, так как просто не мог этого сделать.

– Да, мне еще ма-аленько осталось, – заверила его подруга. – Вот, еще чуть-чуть. Я уже почти достаю их.

– Осторожно, а то я больше ну могу тебя держать, ты сильно высоко.

– Ещ-що маленько, – Саша сделала усилие, в очередной раз потянулась и…, и, сорвавшись вниз, повалилась прямо на мальчика, а с полок на них посыпался различный «антиквариат».

– Я так и думал, что ты упадешь, – стараясь выкопать себя из кучи хлама, – пробубнил Алеша.

– И зря думал, – на лице Саши выразилась обида. – Так всегда случается, когда глупости думаешь.

– Не всегда. Я не виноват.

– Нет, всегда. Мне мама рассказывала, что одной девочке все говорили, что она худая, потому что у нее глисты. А она взяла и поверила в это.

– И что?

– Умерла она – вот что. Мама говорит – меньше верить надо, когда тебе глупости в голову вбивают.

– А я и не вбивал ничего.

– Зато думал.

– И не думал.

– Значит, опять пошутил?

– Да, пошутил.

– Но я же просила, больше так не шутить.

– Ладно, я больше не буду. А твой папа не станет ругаться, что мы здесь все свалили?

– А мы не все свалили. Но лучше нам поскорее отсюда уйти. Бери эту лопату. – Саша взяла из угла большую лопату и дала ее другу.