Тот ещё подарочек

— Мария, надо остановиться, я не выдержу, — прошептал он, а я в непонимании покачала головой. Как остановиться? Зачем?!

— Мария, я ведь не железный! Ты запретила, а я очень хочу взять тебя прямо здесь и сейчас, сделать тебя своей, любить до самого утра. Понимаешь?

Жаркий шёпот обжигал мои губы. Я облизнулась, мечтая, чтобы именно это со мной и сделал Гри, овладел, любил и наконец погасил бы этот странный пожар, который охватывал меня каждый раз, стоило только подумать о нём, прикоснуться!

— Я… — попыталась заговорить, но Гри не дал, поцеловал, мучительно застонав.

— Девочка моя, я мечтаю пробраться к тебе в спальню, скинуть с тебя одеяло, стянуть твою детскую пижаму и сделать своей женщиной. Раскрыть всю твою женственность, упиваться своей любовью. Мне нужны твои чувства, твой огонь. Но ты готова к этому?

Я покачала головой, признавая, что нет. Одно дело мечтать, другое — дать согласие и переступить черту. Я и так слишком глубоко завязла в том, чему у меня не было объяснения. Но тело словно жило своей собственной жизнью, а душе требовалось бо́льшего, красивого, светлого, необъятного. Любви!

— Ты любишь меня? — тихо шепнула.

— Люблю бесконечно, — отозвался Гри, снова жадно поцеловал, и мне стало легче. Даже смогла расцепить ноги и опуститься на дно, вставая в прохладной воде на носочки.

— Не смей пробираться ко мне в спальню, — пригрозила я ему пальчиком. — Если захочу, сама к тебе приду.

Гри рассмеялся, позволяя мне сбежать от него. А я, чуть ли не пританцовывая, выбралась из воды, направилась в раздевалку. Может, всё у нас с ним получится. Пусть сомнения еще и остались, но до чего приятно слышать признания в любви от такого, во всех смыслах шикарного, мужчины, как Гри!

В благодушном и приподнятом настроении я вышла в коридор из раздевалки к ожидающему меня Чия, который пока работал в гордом одиночестве. Но я знала, что отец отдал приказ найти ему сменщиков и напарника.

Звонок Даши застал меня, когда я поравнялась с телохранителем. Надо же, кто решил извиниться! Приняла вызов, но вместо положенных слов, услышала совсем тревожное:

— Маша, картина пропала! Я уже перерыла всё в мастерской, а её нет!

О какой картине речь я поняла сразу, да и Даша выглядела такой растерянной.

— Точно не убирала никуда в другое место? — спросила у неё, чувствуя, как внутренности обдало холодом. Ведь как знала, что нужно было уничтожить картину! И где теперь она? Кто её забрал?

— Нет! Я только-только вернулась домой! — с надрывом оправдывалась Дарья, не глядя в экран, закусив губу, оглядывала свою мастерскую. — Лиза сказала переждать твой гнев у неё в гостях. Не отпускала меня домой. Маша, прости. Я не знаю, кто её украл! Я даже систему проверила дома, никто чужой не приходил!

— Шия Дорош, — неожиданно за спиной раздался голос Гри, и его тяжёлая ладонь легла мне на талию, прижимая к мужчине. И вовремя, я чуть с испугу не двинула ему, — если система говорит, что в дом посторонние не входили, то это правда. Значит, картину не украли. Вам стоит спросить о ней у родителей или прислуги.

Я оглянулась на Остана, который с другой стороны подслушивал наш разговор с подругой. Теперь ещё больше людей знали про картину! Только этого мне не хватало! Но сделать ничего не могла, Гри взял ситуацию в свои руки, успокаивающе разговаривая с напуганным гением.

— Какая прислуга? — удивилась Даша. — Нет у нас прислуги, только роботы. Да и не могу я спросить у родителей, они в спальне заперлись.

— О! — воскликнула я. — А ты точно во всех комнатах дома посмотрела? Может, они её куда повесили!

Сама же предположила, сама же испугалась такой перспективе. Ведь не узнать на полотне лицо Гри невозможно!

— Да ни в жизнь папа не повесит мои картины на стену. Скорее спрячет. Или всё же украли! — бормотала Даша. Она, забывшись, стала перебирать свои работы, отчего на экране моего коммуникатора всё замельтешило.

— Точно не украли, можете мне поверить. Ваш отец не допустил бы подобного! — заверил её дворецкий, такой же обеспокоенный, как и я. — Проверьте кладовые.

— И подвал! — подсказала я, вспоминая, куда папа всё прячет от мамы, на что получила удивлённый взгляд дворецкого. А что? Мама в подвал ни ногой! А как сказала Даша, её отец картины точно не повесит на стену, а скорее спрячет, значит, в подвале стоит поискать.

Гри вновь обратил своё внимание на Дашу.

— Шия Дорош, если у вас есть чердак, то посмотрите на нём.

— Чердак? — удивились мы с подругой одновременно.

— А это где? — уточнила Даша.

— Это помещение под крышей. Если из него не делают комнату, то это помещение называется чердак, и туда складывают ненужные, старые вещи.

— А у нас есть чердак? — тихо спросила я у дворецкого.

— Нет, у нас вся площадь грамотно используется, — ответил с достоинством он, но я засомневалась, надо бы проверить. Чердак! А ведь я и половины комнат в резиденции не видела!

Даша, не выключая связь, куда-то пошла, потом стала подниматься по лестнице. Затем мы услышали шипение открываемой двери и восторженный возглас Даши.

— Вот она!

Юный гений сняла коммуникатор, включила его в режим селфи, и нам стало видно, что подруга стояла в очень маленькой комнате, заставленной каким-то хламом, покрытым тонким слоем пыли. В руках Даши была злополучная картина.

— Шия Дорош, я хотел бы её у вас приобрести! — нагло заявил дворецкий, чем весьма удивил!

— А? — вырвалось у меня.

— Купить картину? — заинтересованно переспросил Даша, оборачиваясь к нам.

— Да, я недавно приходил к вам в гости ради её покупки, но не застал вас дома.

— Она не продаётся! — выпалила я.

— Продаётся, — возразила Даша, — только очень дорого и для частной коллекции, а также на особенных условиях.

— Каких? — уточнил Гри, удерживая мою руку так, что я не смогла выключить коммуникатор.

— Не продаётся картина! Даша, ты же обещала!

— Продать в частную коллекцию на особенных условиях, — повторила меркантильная и жадная до денег вредина.

— Я слушаю условия, — с улыбкой, бережно прижимая меня к себе, сказал Гри, а я его уже пыталась пнуть его в колено. Ну какой же гад! Игнорировали меня оба! Меня, янару!

— Вы не можете ни продать, ни подарить картину третьим лицам…

— Передать по наследству? — тут же уточнил Гри, Даша по-деловому кивнула.

— Это еще не всё. Вы не можете никому её показывать. Она только для личного пользования.

— То, что я и собирался с ней делать! Назначайте любую цену, шия Дорош, я заплачу.

— Уверены? Вдруг я втридорога загну, — продолжали любезничать эти двое, а я сопротивляться и возмущаться.

— Да как вы вообще узнали о картине, Гри! — пыхтела я, затем не выдержала и позвала телохранителя, желая выбраться из рук дворецкого. — Остан, помогите мне!

— Мимолётно, в столовой, — быстро ответил мне Гри, а затем обратился к Даше: — Поверьте, шия Дорош, моя любовь стоит больше.

Я вся сникла, а Чия поражённо замер, так и не коснувшись меня.

— Да? — удивлённо прошептала Дарья, рассматривая своё творение. — А порой кажется и битой кредитки не стоит.

— Что? — хором переспросили мы с Гри.

Даша медленно обернулась к нам и тихо спросила:

— Я что, вслух это сказала?

Я кивнула. Она пожала плечами и, не извинившись и не попрощавшись, отключила связь, лишь бросив дворецкому, что она обсудит цену со своим агентом и тот свяжется с ним.

— Вы не обижайтесь на неё, — попыталась я успокоить Гри, который отпустил меня, стоило экрану погаснуть. Он, казалось бы, не расстроился, но каменная маска на лице говорила мне об обратном. Вежливая улыбка привычно растянула его губы.

— Ничего страшного. В шии Дорош очень много от унжирцев. Надо просто запомнить.

Тут уже я перестала заискивать, испугавшись. Неужели это так заметно, что Даша не такая как мы! Додумать мысль я не успела, как и проводить взглядом дворецкого, который ушёл, заявив, что его ждут неотложные дела, — позвонила Лиза.