Страница 44 из 81
Однако Уорден повел себя с ней лучше, чем она могла надеяться. Резко поменяв стиль руководства, он предложил ей выполнять работу так, как она считала нужным – то есть открыто и честно. Одним махом он устранил все ее сомнения. Она не поняла его мотивов, но полностью одобрила их. Несмотря на былое попустительство в отношении Годсена, он пробудил ее доверие. Еще бы! После многих лет компромиссов и затаенных обид жизнь Койны вновь обещала стать полноценной. Она уже видела себя тем посредником, в котором так давно нуждалась полиция.
И вот ей снова потребовался пересмотр. Глава полиции поставил ее перед очередным трудным выбором. Она могла бы назвать этот выбор мучительным.
Покинув кабинет Уордена вместе с Хэши и шефом Мэндишем, она едва не плакала от огорчения. Конечно, Койну утешили слова Лебуола о том, что атака кадзе не была спровоцирована ее выступлением. Однако облегчение быстро поблекло, а тревога о других неприятностях осталась. Ее старания примирить свой ум оказались безрезультатными. Она говорила себе, что не должна быть слабой. Уорден дал ей реальную власть. Фактически, он наделил ее чрезвычайными полномочиями. Она могла выполнять свою работу честно и открыто, как это полагалось делать с самого начала. Однако то, что она узнала…
Амнионы совершили акт вторжения. Уже одной этой новости было бы достаточно. Но за ней последовал ряд невероятных откровений. По прямому указанию Холта Фэснера бюро по сбору информации подставило Энгуса Термопайла. Организовав вымышленное преступление на Рудной станции, руководство полиции вынудило Руководящий Совет Земли и Космоса принять акт преимущественного права. Об этом узнала Морн Хайленд. В данный момент она находилась на борту скаута «Труба», хотя капитан Термопайл, превращенный в киборга полиции, получил конкретные инструкции оставить ее в рабстве у Ника Саккорсо. «Бегство» капитана Термопайла и Майлса Тэвернера со станции полиции оказалось дезинформацией, предназначенной для прикрытия их секретной миссии против пиратского космопорта на Малом Танатосе.
Вдобавок Хэши привел убедительные доводы о том, что трое кадзе, угрожавшие капитану Вертигусу, станции полиции и Руководящему Совету, были посланы самим Драконом. Предположительно, Холт Фэснер добивался следующего: прекращения служебного расследования, проводимого особым советником Игенсардом, и ликвидации последствий скандальной видеоконференции между Советом и руководством полиции Концерна. Однако он достиг и другой важной цели: взрыв кадзе уничтожил законопроект об отделении, который выдвигался Вертигусом Шестнадцатым.
Теперь Койне Хэнниш предстояло раскрыть эти факты перед Руководящим Советом Земли и Космоса. При других обстоятельствах она отнеслась бы к подобной миссии с восторгом. Как руководитель службы протокола полиции, она стояла на оси событий, влиявших на все человечество. Вуаль лжи и лицемерия, которую Холт Фэснер сплел между полицией и Руководящим Советом, начинала рваться. Раскрыв Совету истину – и выполнив инструкции Уордена – Койна могла очистить полицию от мерзких слоев обмана.
Она могла бы радоваться – но едва не плакала от огорчения. Печаль разъедала ее сердце, как серная кислота. В данный момент она не чувствовала ясности мыслей. Закрывшись в кабинете, Койна притушила свет, устроилась в кресле и попыталась принять одно из самых важных решений в своей жизни.
Уорден Диос избрал ее своим палачом.
Обратившись к Совету, она поднесет топор к корням власти, которую Фэснер обрел над человеческим космосом. Угроза войны удержит осторожных советников от реформирования полиции Концерна, но они не забудут, что амнионское вторжение являлось прямым ответом на миссию Термопайла – на спасение Морн Хайленд и диверсию против Малого Танатоса. В любом случае Диоса обвинят в разжигании войны. Максим Игенсард протрубит крестовый поход. Возможно, он даже поймет, что Уорден планировал предательство Майлса Тэвернера. Особый советник объявит, что руководство полиции представляет собой такую же угрозу для безопасности человечества, как экспансия амнионов.
Сообщение Койны об интригах на Рудной станции раскроет Совету преступное стремление Концерна к абсолютной гегемонии. Более того, оно подтвердит аргументы Игенсарда и покажет явную неспособность Лебуола контролировать созданного им киборга. Но самым драматическим потрясением для советников будет момент, когда Койна обвинит Холта Фэснера в использовании кадзе против своих противников. Возможно, Совет даже вернется к обсуждению отвергнутого законопроекта Вертигуса. Или пойдет еще дальше. В такое тревожное время советники вряд ли осмелятся на преобразования в полиции. Однако если Койна будет достаточно красноречива, они могут лишить Концерн рудных компаний всех лицензий и начать расследование деятельности Фэснера.
Тем не менее, что бы ни случилось, Совет однозначно избавится от Диоса. Его отстранят от работы и, скорее всего, предадут суду. Холт Фэснер бросит Уордена под нож, выкупая этой жертвой милость к себе и Концерну рудных компаний. Дракон пойдет на любые уступки, лишь бы уменьшить свои потери. И Койна не желала участвовать в этой трагедии.
На первый взгляд решение, принятое Диосом, казалось непродуманным. Но она доверяла ему. Что-то в его сжатых кулаках, в пытливом взоре единственного глаза и в глубинной страстности голоса убеждало ее в честности этого человека. Ему, как и Койне, приходилось идти на компромиссы – ведь он работал на Холта Фэснера. И все же ей верилось, что мотивы всех его поступков были достойными уважения. Вот почему она не хотела становиться его обвинителем.
Как труден выбор между долгом – а Диос сам определил ее задачу – и личной привязанностью к честному человеку. От чего же ей нужно было отказаться?
Совсем запутавшись, она испугалась, что этот вызов окажется для нее непосильным. Какой бы выбор она ни сделала, ей предстояло отказаться от части самой себя. Койна все больше и больше понимала Уордена. Она понимала то принуждение, которое заставляло его принимать решения. Наверное, он тоже терял при этом кусочки самого себя.
Она глодала проблему с тем же отчаянием, с каким животное, попавшее в капкан, грызет свою ногу. Внезапно ее интерком ожил, замигав сигналом вызова. Койна затаила дыхание. Это был канал Уордена. Интерком не издавал ни звука – она отключила звонок – но аппарат настойчиво сигналил, как аварийный космический буй.
Она не успела подготовиться к разговору.
Койна должна была ответить. Она не могла пренебрегать звонком от главы полиции. Инстинктивно выпрямив спину, она прочистила горло и поправила платье, затем протянула руку к интеркому и включила канал.
– Койна Хэнниш, – доложила она. – Директор Диос?
– Койна. Будем краткими. Я очень спешу.
Его голос казался приглушенным от нервного напряжения.
– Лен созывает чрезвычайное заседание, – без всякого вступления сказал Уорден. – Оно начнется в шесть часов. Ваш шатл отбывает в два часа. У вас будет достаточно времени, чтобы связаться с Игенсардом.
Что-то случилось. Она попыталась разобраться в ситуации.
– Значит, вы сообщили президенту Совета об акте вторжения?
– Да, – ответил Диос.
Он не задействовал службу протокола – что, впрочем, ожидалось от него при подобном кризисе.
– Я хотел ограничиться формальным заявлением, но события подсказали мне лучшую идею. Поэтому я решил не медлить и сообщил Эбриму Лену о вторжении амнионского сторожевика.
Что-то случилось. Койна молчала, надеясь тем самым побудить его к продолжению темы.
– Только что прилетел еще один дрон с «Карателя», – объяснил Уорден.
Он хотел, чтобы она знала об этом.
– При запуске дрона крейсер находился в системе Массива-5. Он гнался за «Трубой». Я не понимаю, почему скаут улетает от «Карателя». Очевидно, возникла какая-то проблема. Ник Саккорсо имеет приоритетные коды Энгуса. Он должен был содействовать Мин, а не удирать от нее. Однако остальные новости еще хуже.
В его напряженном голосе появилась хрипота.