Страница 19 из 24
– Тебе не понравится, как я выгляжу. – Цзямин встала так, чтобы оказаться в свете лампы. – Они испачкали мою одежду.
Они прижали ее к бежевому дивану в «Макдоналдсе», и кола из опрокинутого ими стакана текла со стола на ее брюки. Лины в толпе не было; она стояла позади со следами слез на лице.
– Они тебя били? – спросила бледная женщина.
Цзямин казалось, что ее лицо распухло и на нем были царапины. Цзямин облизнула треснувшие губы. Кровь по вкусу немного напоминала кока-колу.
– Им не очень понравилась газировка со льдом.
Девочка, которая опрокинула стакан с колой, первой ударила ее по лицу. Затем ее вытащили в проход между столиками и заставили встать на колени перед Линой. Цзямин больно ударилась о твердый кафель. Такова была цена за предательство.
Затем они стали давать ей пощечины – одну, вторую третью – прямо перед посетителями и работниками кафе, окружившими их, на глазах у прохожих, заглядывавших в окна, учителя, который стоял в толпе и притворялся, что не знает их; возможно, и на глазах у других учеников.
Кто-то держал ее за волосы, чтобы она не могла опустить лицо. Они хотели, чтобы ее видели все. Цзямин закрыла глаза.
Одна из девочек объяснила зрителям, что происходит.
«Посмотрите на эту тупую суку. Она едва набрала проходной балл. Как она посмела врать про Лину, примерную ученицу?»
– Ты знаешь, кто они, да? Ты догадалась, или звезды тебе сказали? – Цзямин вытерла слезы бледной женщины. – Не плачь. Разве эта история не кажется тебе смешной?
Если бы она не зажмурилась, если бы она увидела их лица, то забилась бы в припадке от смеха. Именно в том моменте и содержалась вся соль шутки.
– Звезды не говорят тебе, сколько я получила пощечин? Двадцать семь. Мне было так скучно, что я их считала. Но на самом деле проблема не в этом. Есть один очень важный вопрос, и я должна была обдумать его до того, как Лина ушла. Мама, откуда они узнали, что я в «Макдоналдсе»?
Почему человек, который так важен для меня, занял их сторону? Спроси у звезд, мама, спроси у них! Почему он обращался со мной так же, как тот мужчина – с тобой? Скорее спроси у звезд! Должно быть, у нас с тобой одни и те же звезды, мама.
Бледная женщина сжалась в комочек на стуле, инстинктивно кусая пальцы. Только ее глаза, действующие независимо от тела и разума, не мигая, смотрели на звездную карту.
Цзямин подошла к ней и вытащила у нее пальцы изо рта.
– Что говорят звезды? Скажи мне, моя безумная мать, что это? – Цзямин указала на один из символов.
– Луна.
– Луна? – Цзямин сделала несколько движений ручкой. Бледная женщина вскрикнула и растопырила окровавленные пальцы, чтобы остановить Цзямин, но не успела. Символ луны исчез под градом росчерков. Затем ручка сдвинулась и непринужденно нарисовала символ в другом месте. – Теперь она здесь.
– Ты не понимаешь, что делаешь.
– А этот? – перо указало на другой символ.
– Это Плутон.
– Здесь слишком тесно. – Цзямин зачеркнула Плутон и поставила перо на пустом участке карты. – Тут ему будет лучше, правда?
Бледная женщина завыла и принялась рвать на себе волосы.
– Не плачь. Открой глаза. Звезды и планеты уже не там, где были раньше, но мир остался прежним. Ничего не изменилось. Звезды не разговаривают, не предсказывают будущее. Будущее, прошлое, настоящее – все это никак не связано с твоими сраными звездами.
Бледная женщина склонилась над звездной картой, словно над мертвым младенцем, которого она только что родила. Слезы текли по ее щекам и падали на бумагу; по карте расходились круги, словно кто-то кидал в нее камушки. Символы на бумаге дрожали, будто отражения в воде, а затем осторожно начали двигаться, возвращаться на свои прежние места.
Цзямин наблюдала за ними бесстрастно, равнодушно. Это всего лишь еще один дешевый фокус.
Звезды не разговаривают, звезды не предсказывают будущее, звезды не обладают силой.
В этот миг она понимала это лучше, чем кто бы то ни было.
– Ты не понимаешь, что ты натворила! – Бледная женщина зашлась в безудержных рыданиях.
– Я знаю, что я сделала. Я почти, почти поверила тебе. Сегодня утром я почти поверила, что в конце концов имею право на счастье.
Меня зовут Тан Цзямин.
Моя мать безумна.
Папа сказал, что, когда мне было четыре года, моя мать погибла, возвращаясь домой на пароме. Лишь много лет спустя я поняла, почему папа рассказал мне такую историю.
Вскоре после смерти матери мы с папой переехали в дом, в котором живем сейчас. Мой папа – архитектор; он потратил много времени на ремонт нашего нового дома. Наш дом не такой просторный, как казалось, но в нем было достаточно места для нас обоих. Потом я, как и все дети, пошла в школу. Однажды ночью мне приснилась бледная женщина. У нее был лист бумаги с непонятными символами. Она сказала, что эта бумага предсказывает будущее. Я ей не поверила. После этого я каждую ночь видела во сне бледную женщину, но я никогда не верила в ее предсказания, в слова звезд.
До тех пор, пока не встретила Чжана Сяобо.
Потому что я хотела любви.
Вот такие мы, люди.
Он открывает дверь и с удивлением видит меня. Я сижу на диване.
– Ты дома?
– Извини. Я знаю, что мы собирались пойти в ресторан. Я забыла, что мы договаривались на сегодня.
– Не страшно. – Он достает из чемоданчика компакт-диск Сары Брайтман. – Это тебе.
Что бы я ни пожелала, он всегда пытается это достать. Какой бы непослушной я ни была, он никогда меня не наказывает. Он совсем не такой, как другие отцы.
«Вот почему ты должна быть умной и заботиться о себе», – сказала бледная женщина.
– Ты ушел пораньше с работы, чтобы что-то мне сказать?
– Нет. Просто хотел, чтобы мы с тобой вкусно поужинали. Тебя не накажут за то, что ты не пошла на самоподготовку?
– Не волнуйся. Раз уж ты вернулся пораньше, а я не в школе, может, сядем и поболтаем? – Я встаю и уменьшаю свет в гостиной.
В гостиной еще никогда не было так темно. Здесь круглые сутки горит свет и работает телевизор.
– Что ты делаешь?
Я встаю перед зеркалом, которое обращено к телевизору, прижимаюсь к стеклу и заглядываю внутрь. Я вижу то, что он хотел от меня скрыть: бледную женщину и ее тюремную камеру.
– Одностороннее зеркало? – Я пристально смотрю на него. – Значит, наша гостиная не такая уж маленькая.
Меня зовут Тан Цзямин.
Моя мать безумна.
Мой отец – великолепный архитектор. Он построил в нашей гостиной тайную комнату, где более десяти лет держал в заточении мою мать. Бледная женщина – это не сон. Я далеко не сразу это поняла, но продолжала утверждать, что она существует лишь в моем воображении, как и история о том, что моя мать утонула.
Прежде чем лгать друг другу, мы должны обмануть самих себя.
– Когда ты это узнала?
– Когда поняла, что очень крепко сплю от молока, которое ты мне даешь.
Мой отец не знает, что усыплявшие меня препараты не мешали мне проснуться посреди ночи и увидеть бледную женщину. Как бы крепко я ни спала, ночью меня пробуждала какая-то сила, и я, словно какой-то предмет, падающий с высоты на землю, неизбежно оказывалась рядом с бледной женщиной.
Если ты не хотел, чтобы другие узнали про твою сумасшедшую жену, почему ты просто не замуровал ее?
Если я задам ему этот вопрос, он наверняка ответит, что поступил так ради меня. Он не хотел, чтобы другие знали, что у меня безумная мать.
Но я не дам ему шанс дать такой ответ.
– Выпей вот это. В последнее время ты не высыпаешься. – Я приношу из кухни стакан теплого молока, ставлю перед отцом и заботливо смотрю на него.
Он выпивает молоко. Я знала, что так и будет. Что бы я ни подмешала в стакан с молоком, он бы все равно это выпил.
Потому что это лучше, чем иметь дело со мной, когда я в таком состоянии.