Страница 16 из 24
Их ждал капитан Оливье Фортран. Именно он занимался консервацией следов на месте преступления в Бонди. Крупный парень в башмаках со стальными накладками, которые при каждом шаге издавали металлический лязг.
– У меня для вас подарочки. Сегодня Рождество.
– Люблю, когда ты так говоришь, – откликнулся Шарко. – Ты еще не знаком со старшим капралом Одри Спик. Прибыла только сегодня утром и сразу угодила в пекло.
Капитан протянул ей руку:
– Да уж, сразу с головой. Ты откуда?
– Судебная полиция Ниццы.
– Там слишком много солнца, да?
Шарко заметил, как на лицо Спик набежала грустная тень. Майор поставил точку в неловкой ситуации, протянув капитану пакетик с чипом:
– Можешь провести все исследования? Похоже на электронный чип. Это нашли на запястье трупа, под кожей.
Фортран отложил пакетик в сторону:
– В смысле отпечатков из письма ничего не выдоили, из-за воды. Графологическая экспертиза еще не завершена.
Он привел их в помещение, где громоздились крупные опечатанные предметы, стоявшие прямо на полу или на полках, снабженные этикетками. Они вышли на середину комнаты, где шесть деревянных щитов, расставленных прямоугольником на доске, повторяли контуры ямы. На полу и перед одним из щитов с внешней стороны ждали гипсовые слепки.
– Высушив грязь рядом с ямой, мы смогли сделать слепки отпечатков ног, которые вы здесь и видите. Не все, некоторые были слишком нечеткими. Мы их расставили приблизительно в том порядке, как было на месте преступления. Они находились именно в таком положении: одни рядом с другими. Мы выявили как минимум семь видов различных отпечатков.
Шарко нагнулся и поднял слепки. На них карандашом была написана прикидка размеров – от тридцать седьмого до сорок пятого.
– То есть ты хочешь сказать, что как минимум семь человек смотрели, как жертву рвут на части?
– Вполне логичный вывод, да. Отпечатки были свежими, учитывая, сколько воды лилось с неба. Тридцать седьмой – самый маленький размер. Скорее всего, женщина или ребенок…
Шарко и предположить не мог, что их было несколько, склонившихся над ямой и наблюдающих за агонией человека. Фортран взял пульверизатор с реагентом Bluestar, предназначенным для выявления следов крови, и отодвинул один из щитов.
– Ну, занимайте места в зрительном зале. Как в кино.
Они повиновались. Фортран подошел к выключателю и вырубил свет. Помещение без окон погрузилось в абсолютную темноту. Он вернулся к ним, подсвечивая себе фонариком, и распылил реагент на все щиты.
Шарко присвистнул сквозь зубы:
– Настоящий фейерверк.
Одри вертелась во все стороны, она была под сильным впечатлением. Щиты украсились флюоресцирующим желтым. На глубине шестидесяти сантиметров ни один квадратный миллиметр не избежал сияния под воздействием «проявителя». А дальше светящие капли разлетались, как рой мошкары. Крови одного-единственного человека, раненного, подвергшегося нападению, не могло хватить, чтобы покрыть такую поверхность, да еще и так равномерно.
Молодая женщина указала на отдельное пятно на метровой высоте, прямо напротив нее:
– Похоже на отпечаток животного.
– Да, размером со среднюю собаку. Есть и другие. Вот здесь. И там…
Как если бы собака с лапами в крови сама пыталась выбраться из ямы, подумал Шарко. Что же происходило в лесу? Как объяснить всю эту кровь? Через минуту свечение, вызванное напылением Bluestar, начало затухать. Фортран пошел включить свет. Потом он указал на особые зоны на щитах:
– Видите эти маленькие зазубрины, связанные с дефектами дерева? Рядом мы обнаружили элементы волосяного покрова, причем на всех шести щитах. А также нашли вырванные когти и зубы, валявшиеся в грязи на дне ямы. Я только что получил данные из лаборатории. По совокупности признаков они установили наличие восьми различных животных.
– Восьми животных? – повторил Шарко.
– Да. Длинные сухие волосинки различных цветов. Клыки различной степени изношенности… Без хромосомного анализа, который потребует некоторого времени, невозможно определить ни тип животного, ни породу, но наш специалист практически уверен, что речь идет о собаках.
– Однако, по мнению медэксперта, на жертве были укусы только одного вида, – сказала Одри, – а не восьми. Причем укусы анормально мощные.
– В таком случае шерсть и зубы были там до жертвы. Мне тут в голову пришла одна вещь…
Шарко снова увидел себя в гуще леса. Место, отрезанное от мира… Усилия и время, которые понадобились, чтобы вырыть эту дыру. И тяжелые щиты, которые пришлось тащить, чтобы укрепить ее… Крышка и растительность, чтобы ее укрыть…
– Собачьи бои?
– Именно. Собаки там рвали друг друга на части. Это могло бы объяснить большое количество крови на уровне холки породы вроде питбуля, многочисленные отпечатки лап, клыки на земле. Бросаешь туда двух псов – и пусть убивают друг друга. Накрываешь дыру доской и растительностью, когда не используешь ее, и до следующего боя.
– Вот только два дня назад одну из собак заменили человеком. А зрители были уже там…
Одри без труда представила себе бойню в глубине ямы и подумала о самых маленьких отпечатках. Против натасканного боевого животного, наделенного жуткой силой, у голой и беззащитной жертвы не было ни малейшего шанса.
– Дикари…
– К несчастью, наш мир полон дикарей, и те, кто организует такие бои, не из самых чувствительных.
Оливье Фортран обошел конструкцию и сделал коллегам знак присоединиться.
– И последнее, что у меня для вас есть: может, вы в курсе, что все деревянные щиты предназначены для транспортировки по Европе и должны проходить обработку в соответствии со строгими нормами химических средств защиты растений, причем эта обработка контролируется на каждом этапе. В любой момент можно выяснить, кто произвел щит, когда, откуда он, и все благодаря выжженной маркировке. И передвижение щитов отслеживается логистическими системами. Другими словами, можно выяснить названия последних предприятий, которым они принадлежали.
Он указал на один из углов щита:
– Тот или те, кто вырыл яму, большие хитрецы, потому что постарались соскрести печати с наших шести щитов, очевидно с помощью ножа. Они знают правила и наш образ действий.
– Бывшие «клиенты».
– Да, они, без сомнения, уже побывали на экскурсии в наших стенах. Но они убирали маркировку наспех и не были достаточно тщательны, чтобы обмануть глаз и аппараты специалистов. Мы предположили, что все щиты принадлежат к одному лоту, и действовали, как бы накладывая друг на друга листы кальки. Совмещая еще читаемые фрагменты цифр и букв с разных щитов, мы сумели восстановить единый номер производителя.
Шарко высоко ценил моменты, когда шестеренки сцеплялись подобным образом. Хоть он и не любил технологию, следовало признать, что она бывала ему полезна, особенно в данный момент. Фортран достал из кармана сложенный листок.
– Слава богу, нам иногда еще везет в расследовании. Я позвонил производителю, его компания расположена в районе Рона-Альпы и снабжает около двадцати предприятий. Большая часть находится на юге, посмотрите… Лион, Марсель, Авиньон… Но в списке есть единственная местная компания. Здесь.
Глаза Шарко блеснули. Фортран отметил адрес в Пьерфите, в департаменте Сена-Сен-Дени.
Самое большее в двадцати километрах от леса Бонди.
10
Элен Лесаж обмякла на диване в гостиной, зажав ладони между коленями. Не требовалось знаний психиатра, чтобы понять, что она на грани погружения в бездну. Фиолетовые мешки под глазами, изгрызенные до крови ногти, блестящие под светом волосы с нефтяным отливом, собранные в тугие косы. Раскачиваясь взад-вперед, она уставилась потухшими глазами в открытый ноутбук, лежащий на журнальном столике; ее сжатые губы походили на росчерк темного карандаша.
– Мы знаем, что вам страшно, – проговорила Люси самым доброжелательным голосом. – Похититель вашего мужа обратился к нам, он прислал сообщение. Именно поэтому мы здесь.