Страница 6 из 9
– Вот какая у тебя любимая сказка?
– Любимая? Хм?
Чем бы ее озадачить, рассказать, как шеф опять пытался меня притиснуть, выходя из кабинета? Старо и неинтересно. Вот! Вспомнила!
– Моя любимая сказка – «Иван Бесталанный и Елена Премудрая!»
– Премудрая ты наша!
Буркнула Лилька, вгрызаясь, наконец, в кусок торта. Васька уже отвалившаяся от блюдца с шоколадными крошками с каким-то новым интересом меня рассматривала.
– Да! Это моя любимая сказка! Еще в детстве меня поразила бестолковость этого парня!
– Не бестолковость, а бесталанность! Вспомни, как там, в конце сказки все мудрование Елены счастья ей не принесло, а вот примирение с мужем вернуло все в законную колею, и даже родители их навестить пришли и дали на брак свое благословение! К твоему сведению в те времена, когда текст сказки окончательно сформировался, считалось, что без благословения родителей дети не родятся – и заметь, детей у Елены и Ивана нет, хотя женаты они были довольно долго!
– Маш, не грузи, а? Пропищала я жалобно, меня шеф грузит каждый день как КАМАЗ!
– А мне интересно стало, вздохнула Настя, вот моя любимая сказка с детства «Аленький цветочек».
Мы покатились со смеху – действительно, заботливый папа готовый принести любимой дочери на блюдечке все, что она пожелает, а потом не менее заботливый возлюбленный, появляющийся лишь для романтических бесед и вручения подарков!
– Ой, Настя, насмешила! Утирая слезки, едва не падала со стула Лилия, Васька звенела колокольчиком не в силах оторвать вздрагивающую голову от стола. Машка пыталась удержать скромную улыбку, но постоянно фыркала, и пыхтела. А я просто и откровенно ржала, представляя нашего ангелочка в сарафане до пят, с красненьким неопознанной формы объектом в руках.
Отсмеявшись, Машка даже комментировать Настину сказку, не стала, и так все ясно.
– А мне всегда Лягушка – Царевна нравилась, вздохнула Василиса, пересаживаясь на диван и растекаясь изящной лужицей по канадскому флоку. Какая она рукодельница и красавица, танцует, и вышивает…
– Совсем как ты!
Улыбнувшись, громко сказала я. Девчонки тоже заулыбались, качая головами, мы все знали, что после травмы Васька не танцует – нога быстро подворачивается, и потом приходиться неделю носить повязки из эластичного бинта под укоризненными взглядами мамы и отца.
– А мне что-то сплошные бездельники нравятся, скривилась Лилька.
– А кто? Полюбопытствовала я.
– Гвидон, из «Сказки о Царе Салтане.» это я сейчас понимаю, как он хорошо устроился – один раз стрелу пустил, а потом Царевна – Лебедь все ему из рукавчика доставляла, любой каприз!
– Ну, Васькин любимец тоже одной стрелой жену заработал, возразила я.
– Ну, Васькин хоть немного старался, по лесам бегал, с Ягой договаривался.
Похихикав, я прицепилась к Машке:
– Маш, а Маш, а тебе-то какая сказка больше всех нравиться?
– Да я классику предпочитаю, вздохнула Машка.
– Классику?
Сделали мы с Васькой большие глаза и переглянулись.
– «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях» покаянно вздохнула будущий этнограф.
– Язык красивый, сюжет народный, и мультик классный…
Мы даже и хихикать не стали, и впрямь не поспоришь – классика.
Глава 7
И чего-то всем нам взгрустнулось. Хотя все мы дружно считали себя успешными молодыми и деловыми, был у каждой из нас большой такой минус – не было рядом крепкого мужского плеча, ни одна еще не примерила белое платье, и мысли эти все чаще наводили тоску.
Умница – Настя тут же залезла в старый секретер, переделанный в бар, и вынула бутылочку ликера. Девы заметно оживились – и впрямь, вечер субботы, можно и запить глупую женскую тоску парой глоточков сладкого под тортик. Лилька достала рюмочки, Васька пошарила в холодильнике и отыскала «набор студента» – смесь из орешков, изюма и банановых чипсов. Я по секретарской привычке вылила свою порцию в чай, и вдохнула ставший гуще фруктовый аромат.
Васка прихлебывала мелкими глоточками чередуя чай и ликер, Машка серьезно, как бурундук жевала чипсину, изредка дотрагиваясь губами до своей рюмки. Настя пила картинно, заедая тортиком. Лилия не церемонилась – выпила все сразу и продолжала болтать ложечку в чае. Спустя пару рюмочек хандра развеялась, и мы перешли к обычному разговору женской компании – о мужчинах.
Точнее Машка предложила нам нарисовать идеальный облик того мужчины, которого мы готовы не просто видеть рядом, а терпеть ежедневно. Вот вопрос. Девчонки начали удивленно переговариваться:
– Маш, ну ты хоть параметры задай, так просто рассуждать неинтересно.
– Да, если только внешность – это одно, а если еще и характер, то это другое.
– И вообще, где нам умницам и красавицам столько нормальных мужиков найти?
– Да ладно нормальных, хотя бы перспективных!
– Хочется, конечно, с мозгами, но это как в сказке – или красивый, но дурак, или с мозгами, но чудище волосатое…
Мы опять дружно расхохотались, ибо претензии Марии к мозгам у мужчины уже знали. На третьем курсе она влюбилась в аспиранта с кафедры истории костюма. Аспирант был умницей, но обожал ходить в косоворотках, вязаных поясах и полосатых штанах, а кроме того был волосат как йети. Вот из-за этой обильной растительности Машка и боялась к нему подойти, робко поглядывала на семинарах и лекциях, и в итоге возненавидела всех мужчин с малейшим намеком на растительность на лице.
– Ну девочки, возмутилась Маша, ну давайте же серьезнее, мне и правда интересно, почему в народных сказках девушек еще могут красавицами писаными назвать, а уж мужиков исключительно по уму оценивают – или царевич, или дурак!
Девочки еще похихикали, и начали выстраивать внешность желаемых героев:
– Обожаю блондинчиков, особенно голубоглазых, томно протянула Лиля.
– Нее пропела Настя, брюнеты круче, а уж если глаза черные или там темно – карие держите меня семеро, зацелую!
Васька скромно хихикнула, она тоже предпочитала блондинов, но была согласна и на рыжего, или каштанового.
– Я за блондинов, высказалась Маша, они как-то добрее, безобидней, что ли.
– Эх, Мария свет Александровна! Так и останешься старой девой с таким представлением о мужчинах! Я все же брюнетов предпочитаю, зеленоглазых.
Припечатала я. Машка не обиделась, она, по-моему, специально культивировала образ «синего чулка» и иногда тайно наслаждалась своими страданиями.
Выпив еще по рюмочке, мы решили спеть – Настя притащила гитару, а Васька стала перебирать струны, играть мне было лень, мне хотелось петь. Странная тоска, поселившаяся под сердцем, срочно требовала выхода. Сначала, для затравки Васька сыграла «Зеленые Рукава». Мы молча слушали, погружаясь в волшебную мелодию, опуская ресницы, уходя в свои миры. Потом Васька заиграла своего любимого Бутусова: «Мы будем жить с тобой в маленькой хижине.». Затем инструмент перехватила Настя, она сыграла мои любимые «Белой акации гроздья душистые». Да-да вот так, у такой современной и стильной девушки такие замшелые представления о прекрасном!
Когда настал мой черед, и уж тут оторвалась я: «В траве сидел кузнечик, в траве сидел кузнечик»! Вся хандра слетела и девчонки оживившись, стали громко подпевать, бедные соседи! Часам к одиннадцати, напившись и напевшись, мы стали решать – будем расползаться по домам, или останемся ночевать у Настасьи? За окном июль спать есть где, да и не впервой.
– А, сказала совсем зеленая Васька, меня все равно дома не ждут – родители к бабушке в деревню уехали, брат на сборах, недели три точно никто не хватится.
– Угу, зевнула Машка, меня тоже не ждут. Родители Аньку в лагерь увезли, а сами в леса рванули, раньше чем через три недели тоже не объявятся.
Машкины родители славились в нашей кампании как любители ходить в походы по неизведанным маршрутам.
– Так и меня не ждут, вставила я свои пять копеек, шеф мне отпуск подписал, на три недели, а хотел с собой на симпозиум взять. Но потом решил, что дешевле отпуском откупиться.