Страница 20 из 47
Иржи всегда выполнял указания своего шефа очень тщательно. Когда он получил от своего человека сведения, что за стариком следят представители конкурирующей бандитской группировки, то сразу доложил об этом Яну Врочеку. Тот тут же связался с боссом этой группировки и напросился на встречу. Она состоялась в маленьком ресторанчике на окраине Карлсбада. Особенно делить бандитским боссам было нечего: сферы деятельности — различны, по численности группировки практически одинаковы, поэтому Врочек сразу перешёл к делу: рассказал о заключённом договоре с «Дойче банком» об охране старика на территории Чехии. И добавил, что, если конкуренты хотят его ликвидировать — да ради Бога — но только после пересечения им границы Германии. Они поняли друг друга и договорились соблюдать достигнутое соглашение.
«Никак не ожидал, что дамы в параллельном мире такие … такие … «слабые». Стоит только пару нежностей сказать, да похвалить, да погладить кое-где и — «уноси готовенького». Во Франкфурте я не допускал никаких вольностей с женским полом: шифровался, прикидывался старичком — одуванчиком, в ком жизнь еле теплится, хотя гормоны в последние полгода играли как у тинейджера. Да, переход через портал хорошо поправил моё здоровье, только почему-то внешний вид не изменил. Наверно, все его возможности ушли на поправку моего здоровья, на возвращение молодой внешности силы уже не осталось. Всё же в случае с этими двумя женщинами главную роль сыграла бехеровка. Старшая из них, на которую я и ориентировался в первую очередь, «почувствовала себя плохо», приняв на грудь триста грамм сорокаградусного ликёра. Дочка же решила пуститься во все тяжкие пока мать «болеет». Ну и я не подкачал. Откуда только силы взялись. И в молодости таким «жеребцом» не был. Думаю, не удержится Марта, пустит слух о моих индивидуальных способностях по санаторию. Как бы чего не вышло. Слухи они такие. И до Берлина дойти могут. Потом оправдывайся», — размышлял наш герой по пути из номера Марты к себе в полулюкс.
За сегодняшний день произошло так много различных событий, что Глеб устал неимоверно и с трудом переставлял ноги, поднимаясь по лестнице.
Уже поздно ночью, когда Ян Врочек закончил все дела в санатории «Первый Курорт», он опять случайно встретил Глеба Штрауса на лестнице.
«У людей язык без костей! И про этого старикашку, еле плетущегося по лестнице, мне наговорили столько фантастики! Хорошо хоть я его тут случайно увидел, теперь на десять делить буду всё, что про него мне расскажут, — размышлял он, направляясь к выходу из лечебницы после насыщенного событиями рабочего дня. — Небось, ещё и дополнительное вознаграждение Георг попросит за наблюдение за этим дохляком!»
Напрасно Глеб так плохо думал о своих новых знакомых — женщинах. Никаких слухов о его особенных мужских способностях по санаторию никто не распространял, наоборот, их тщательно хранили в секрете: «Самим нужно!». Мама с дочкой договорились, и теперь наш бодрячок принимал гостей в своём номере поочерёдно: один день — дочь, следующий — мать. Все были очень довольны. Также ежедневные прогулки с двумя дамами по Курорту, посещение бассейна, игра в бильярд, лечебные процедуры — полностью занимали время Глеба. Довольно частое появление его вместе с матерью и дочерью на людях особенно в глаза другим курортникам не бросалось, хотя некоторые сплетницы и пытались сделать из них «новость дня». Для окружающих было ясно, что такой старичок кроме как на сопровождение дам на прогулках ни на что другое не годен. Просто за неимением должного количества свободных мужчин в санатории многие дамы остались в одиночестве, что сильно действовало им на нервы.
Дни шли за днями, здоровье Глеба улучшалось. Он заметил, что количество морщин на его лице стало уменьшаться, появились мышцы на теле, седина стала превращаться в естественный цвет волос — каштановый, а бывшую лысину покрыл пушок хоть и редких, но волос. К концу срока пребывания в санатории он уже не выглядел немощным стариком, а, скорее, подходил под характеристику «пожилой мужчина».
«Что же делать? Нельзя мне появляться в таком виде в Германии! Личина старичка очень хорошо позволяла маскировать многие несоответствия поведения, незнание особенностей этого мира, манипулировать окружающими. А самое главное, не давала повода для пристального внимания со стороны работодателя за моим времяпровождением в свободное время. До отъезда из санатория осталось два дня и надо срочно что-то предпринять!»
Однако, предпринимать ничего не пришлось: обстоятельства непреодолимой силы всё переиначили уже на следующий день.
С утра санаторий гудел: «Война! Началась война! Австрийцы напали на Чехию! Уже окружена Прага, австрийские войска на подступах к Карлсбаду. Их конные разъезды даже видели на границе с Германией со стороны Славковского леса (этот лес граничит с Карлсбадом.) Часть чешских войск отступила к Брно, а другие защищают Прагу. Карлсбад обороняют местные ополченцы и полиция. Сил у обоих сторон мало, поэтому пока серьёзные военные действия в этом районе не ведутся. И всё это случилось за одну ночь! Без предательства тут явно не обошлось.»
Днём в санаторий поступили газеты, в которых сообщалось, что Германия в этом военном конфликте выступила на стороне Австрии, а Российская империя поддержала Чехию. Якобы германские войска уже вошли на территорию Чехии и движутся к Карлсбаду. Франция, Испания и Италия пока соблюдают нейтралитет, а Англия объявила о поддержке Чехии.
Все отдыхающие на Курорте граждане Австрии и Германии объявлены интернированными, полиция и местные патриоты проводят их аресты и обыски в санаториях. Арестованных под конвоем сопровождают в глубину Славковского леса, где организован концентрационный лагерь. Они официально названы заложниками.
Глеб также был арестован и с группой таких же бедолаг, среди которых оказалось большинство женщин, пешком шёл по лесной дороге. Пройти им надо было восемнадцать километров. Хорошо, что у него не отобрали его трость с титановым клинком: хоть какое-то оружие. Что заложников ожидает впереди — никто не знал. Шли толпой человек в пятьдесят с тремя конвоирами: один впереди — показывал дорогу, остальные сзади: подгоняли отстающих. Лесная дорога была неплоха, но две глубоких продавленных в глинистой почве колеи сильно затрудняли пеший проход по ней: между колеями часто встречались кучи дерьма, оставленные лошадьми. Люди предпочитали двигаться по тропинке, проложенной вдоль дороги. Уже после первого километра пути выявились люди, не имеющие сил выдержать такой поход: больные — сердечники, просто старики, с болезнями конечностей. Конвоиры обеспокоились: что делать? Не тащить же людей на себе. Посовещавшись, объявили привал. Один из конвоиров ушёл в город для получения указаний, остальные остались охранять заложников.
Ян Врочек не смог быстро отреагировать на арест Глеба, хотя его соглядатаи и сообщили, что тот арестован и отправлен в Славковский лес в группе с другими арестантами. Очень много навалилось на него текущих дел в связи с нападением Австрии на Чехию. Однако, когда первоочередные проблемы были решены, дошли руки и до выполнения обязательств перед боссом по охране Глеба. Он вызвал к себе Георга и поинтересовался, что тот намерен предпринять в рамках его распоряжений об охране Глеба.
— Максимум, что я могу сейчас предпринять — это отправить моего помощника Отто в Славковский лес на поиски нашего подопечного. Отто как раз выполнил последнее моё поручение, и я хотел разрешить ему сходить домой и поспать. Если старика удастся отыскать, то Отто попробует договориться с охраной и вытащить того из концлагеря, а потом передать его германским войскам, уже перешедших границу Чехии.
— Выполняй! За этого старика заплачены большие деньги и серьёзные люди заинтересованы в его безопасности. Не дай Бог — где-нибудь пропадёт! Хоть, эту войну никто не ожидал, но, если со стариком что-то случится — нам мало не покажется.