Страница 32 из 54
Сегодня ночью к ней пожалует Хасан, и никто не встанет на ее защиту, даже Ромо.
За спиной что-то прошелестело, и девушка испуганно развернулась. Перед ней оказалась одна из тех красивых девушек, что она видела в шатре у Хасана. Она поклонилась принцессе, брякнув золотыми массивными серьгами.
- Меня зовут Абаль. Я пришла помочь вам, - вежливо произнесла наложница.
- Спасибо, - безучастно кивнула ей Зейна.
Абаль наполнила лохань теплой водой и разбавила воду каким-то эфирным маслом. По шатру распространился тонкий приятный аромат.
Зейна сидела прямо в лохани, позволив служанке тереть спину мягкой мочалкой. Принцессу угнетала вся обстановка, она даже не могла расслабиться, чтобы насладиться водой.
Когда Абаль высушила ее волосы, она накинула на Зейну легкую полупрозрачную ткань, явно не используемую для сна, а затем начала украшать ее волосы искусственными цветами, попутно доставая украшения из шкатулки.
Из глаз принцессы медленно полились слезы. Она ощущала себя товаром, который хотели более выгодно продать.
- Пожалуйста, не плачьте, - тихо попросила Абаль. – Наш хозяин умеет доставить женщине удовольствие.
От ее слов, Зейна заплакала еще сильнее. С горечью готовясь к своей участи, она хотела ненавидеть отца, но не могла, потому что осознавала всю свою роль в этой сделке. Одна ее жизнь ничего не стоит в сравнении множества жизней ее народа. Может она полюбит Хасана потом?
Ночью, оставшись одна в шатре в ожидании своего будущего мужа, Зейна тряслась, как жертвенная овечка.
Она услышала шорох открываемого шатра за спиной и напряглась, боясь повернуться. Кто-то медленно подошел к ней и положил тяжелые руки на плечи, отчего она вздрогнула.
- Ждешь меня? – хриплым голосом спросил Хасан, и девушка обреченно прикрыла глаза.
Язык даже не повернулся, чтобы ответить ему.
Хасан схватил в кулак ее волосы и потянул на себя, отчего кожу на ее голове запекло. Ей пришлось повиноваться и поддаться его силе. Да и был ли смысл противиться? Рано или поздно ей пришлось бы лечь к нему в постель, ведь он ее будущий муж. Так какая разница, когда это наступит?
Он провел скользким языком по ее шее, оставляя мокрый след, свободную руку он опустил на ее грудь и сильно сжал ее. Зейна охнула.
- Ты возбуждена? – горячо прошептал Хасан в ее ухо, продолжая ласкать ее грудь через тонкую ткань.
Зейна сжала зубы, чтобы нервно не рассмеяться. Он серьезно? Она сидит натянутая словно струна, ощущая лишь панику и отвращение к этому человеку. О каком возбуждении он говорит? Она просто хочет, чтобы все поскорее закончилось.
Не получив от нее ни слова за все время, Хасан разозлился и, схватив голубую накидку на плечах, резко дернул в разные стороны. Послышался звук разорвавшейся ткани. Зейна прикрыла грудь руками, но Хасан круто развернул ее к себе, и развел руки, открывая перед собой абсолютно нагой вид. Ее щеки зарделись, принцесса опустила голову в смущении.
- Ты совершенство, - восторженно произнес мужчина. – Я доволен тобой.
От его слов ей хотелось ударить его, пнуть изо всей силы, расцарапать его мерзкое лицо, но она лишь стояла, безучастно и отстраненно, позволяя судьбе свершиться.
Хасан провел рукой по ее лицу, затем по волосам, искренне восхищаясь ее красотой, затем резко прижал к себе. Зейна застыла, почувствовав что-то каменно-твердое в его штанах, а он усмехнулся.
- Я большой, - самодовольно заявил Хасан. – В первый раз будет больно, а потом ты сама будешь ходить за мной по пятам, вот увидишь.
Девушку передернуло, но она решила не разговаривать с ним. Пусть забирает ее тело, ее душу он не получит.
Тем временем, схватив девушку за талию, Хасан снова развернул ее к себе спиной и подтолкнул к лохани. От неожиданности Зейна чуть не упала, успев схватить ее края. Она хотела выпрямить спину, но сильная рука Хасана не позволила это сделать. Одной рукой придерживая ее талию, второй он давил на спину, прогибая ее в изощренной позе. Повинуясь, Зейна уставилась немигающим взглядом на воду, которая еще была в лохани, рассматривая свое отражение. Оно казалось чужим.
За спиной она слышала шуршание ткани, затем Хасан отлепился от нее с приглушенным звуком.
Зейна зажмурилась и приготовилась к худшему моменту в своей жизни.
Но ничего не происходило. Вместо ненавистного тела она почувствовала на себе мягкую ткань.
С удивлением повернув голову, она встретилась со светло-серыми глазами, смотрящими на нее в упор.
- Ты?! – воскликнула Зейна и быстро поднялась с откровенной позы, жутко покраснев и вцепившись в свою разорванную накидку, которую он набросил на нее.
Ромо стоял c мрачным видом, раздувая ноздри, его тонкий шрам блестел в свете свечей. Прямо за ним лежал Хасан, неестественно скрючившись.
- Ч-что? Зачем ты? – Она не могла внятно произнести ни слова. В голове все смешалось, Зейна не понимала происходящего.
- Я просто его вырубил. Позже объясню. Одевайся, - приказал Ромо холодным голосом, стараясь не смотреть на полуголую девушку.
Черт, он видел, как она стояла тут, нагнувшись к лохани для Хасана. Принцессу поглотило обжигающее чувство стыда. Она суетливо оглянулась, но из одежды здесь была только порванная накидка и одежда Хасана, которая все еще была на нем, снимать ее не было времени. Метнувшись к огромному ложу, установленному в шатре для сладостных утех Хасана, девушка рванула на себя тонкое покрывало и накинула на себя, отбросив в сторону клочки, что остались от полупрозрачной накидки.
- Теперь постарайся быть тихой незаметной, - бросил воин. – Пикнешь хоть слово и привлечешь к нам внимание, будешь мертва. И собери волосы, они слишком выделяются, или я отрежу их.
Девушка испуганно кивнула и поспешила за ним, на ходу заплетая волосы в косу.
В лагере была ночь, но во многих местах горели костры, были слышны пьяные разговоры и ругань. Они обходили палатки, лавируя по темным закоулкам лагеря. Зейна не очень-то верила, что им удастся выйти из лагеря, слишком уж много людей не спало, к тому же на выходе наверняка была круглосуточная охрана. Ромо ударил главаря этого лагеря, а она стала соучастницей! Жив ли он вообще? Если их поймают, они – мертвецы. Но она продолжала идти за Ромо, вновь доверив свою жизнь этому человеку. Да и ничего другого ей не оставалось, у нее не было выбора.