Клинки и карабины

Поесть?.. Надо поесть, кто его знает, как оно сегодня ночью сложится. В таком деле наперед не загадаешь, как ни старайся. Вроде бы понятно все про тварей. Кто такие, сколько, где искать, но мало ли. Работать одному сложно. Если можно так сказать, конечно. Разбираться с некроидами в одиночку… не очень хочется. Совсем не хочется, до жути просто, и отвращения. А надо. Хотя вряд ли меня сейчас бы понял кто-то из редких коллег. Особенно зная про задачу. И светиться не стоит, и живым надо остаться. Только… А что только?

Мне не привыкать видеть разодранные и искалеченные до неузнаваемости тела, что людей, что животных. Но зацепило, ой и зацепило. Ехал куда надо, искал кого нужно. Трах-бах, попался по дороге паренек, бледный, как мукой обсыпанный, глаза по полтиннику, как не лопнули. Несется по дороге на полудохлом ишаке, и как он только так ногами перебирает. Остановил, узнал что такое, добрался до местных чигирей. Посмотрел на то, что осталось от пятерых ребят, решивших сходить по ягоды в местный лесок. Лесок-то так себе, откуда ему здесь больно взяться, до Камня еще пилить и пилить верхом. Вот там леса. Не то что здесь, где при желании не спрятаться. А детишкам хватило. И их родителям тоже. И мне, как оказалось. Потому сижу здесь столько времени, жду, чищу вот стволы и готовлюсь выйти за высокий частокол села, добраться до разоренного старого хуторка, и там на месте все и решить. До темноты, самое то.

Кто меня там ждет? Скорее всего обычные упыри, очень похожие на нас, только быстрее и сильнее большинства обычных людей. Да и упырями их больно не назовешь, жрут все, что догонят. Вероятно, тройка, плюс где-то, в подполе или в подвале, в хитром сплетении подземных ходов или даже глубоком обычном овраге, есть самка. Да, в придачу, готовая кладка, где разрослись вверх и в ширину плотные кожистые блямбы с зародышами, соединенными со своей зубастой мамкой толстыми кишками пищеводов. А рядом, жирная, безволосая, раскинувшись на куче наваленного тряпья, найденного по домам муженьками, ОНА.

И в пределах досягаемости длинных корявых и когтистых лап, практически сожранные и обглоданные до костей, с зеленоватыми от разложения остатками мышечных тканей, трупики трех ребятишек из села. Двух сожрали самцы-охотники, перед тем, как впасть в спячку. Один на двоих и один для оставшегося бодрствовать. Вот его-то, ублюдка, мне и надо прижать первым, отыскать, убить, а потом заняться остальными. Не то здесь, под боком пограничной со Степью точки Альянса, пока не особо сильной, появится Гнездо. Выжечь под корень его будет сложнее.

Вот так и оно и проходит время. Таскаюсь себе взад-вперед по пустошам и Альянсу, одинокий и неприкаянный, наводящий страх и ужас, настоящий бирюк. Ага, как есть – больной и несоциализировавшийся волчара.

– Еще что-нибудь? – деваха застыла рядом. – А?

Что ж ты, милая, так трясешься-то? Не укушу же.

– Пива. Есть же вчерашнее?

Та только закивала и пропала. Вот дела, как сажа бела.

– Присяду?

Рядом, спокойно глядя на меня, стоял Кабир.

– Да. Хозяину разве откажешь?

Он сел. Вытащил вышитый дорогими синтетическими нитками кисет, вопросительно приподнял бровь. Я кивнул, соглашаясь. Выходить мне через несколько часов, обоняние восстановится.

Хозяин положил кисет на столешницу, достал привозную упаковку папиросной бумаги. Тракт, идущий от Портов, пока работал хорошо. Перебои случались, но позволить себе делать самокрутки Кабир мог.

Сухими темными пальцами он ловко сыпанул на развернутую маскотку ровную щёпоть сухого и жесткого, спрессованного жгутами табака. Скрутил, провел языком, склеил. Вставил ровнехонькую пахитоску в мундштук, вырезанный из гладкой красивой кости и прикурил от принесенного с собой подсвечника.

Сгорающая никотиана оказалась пересушенной, потрескивала и дымила чуть горче, чем при хорошем балансе влажности. Кабир поморщился, когда попало в глаз, и рукой разогнал плотные клубы.

– Не люди здесь в основном, кизяк. Того, что порезал, сам сколько раз бил.

Я только пожал плечами. Какое мне до этого дело? Хорошие, плохие, дерьмо или золото, все едино. Есть самое главный принцип: каждый из жителей этого Задрищенска человек. А раз так, то стоит выполнять слово, данное самому себе.

– Кизяк, м-м-м… – повторился Кабир, – но и нормальных хватает. В этом и вопрос.

– В соотношении кизяка и нормальных?

Кабир усмехнулся. Шрамы на подбородке заплясали, вторя ухмылке.

– Нет. Тому, что ты собираешься сделать.

Что сказать? Взял и раскусил меня, одним словом. Пришлось воспользоваться самым лучшим ответом – пожать плечами.

Кабер снова усмехнулся, показав крупные желтые зубы. Постучал себя по правой ноге. Та ответила с отзвуком металла.

– Ты такой не первый, парень. Мне повезло, попался отряд военных с полевой медицинской мастерской и двумя умниками, сумевшими сделать мне протез.

Ну, тут он не удивил. Заметить кибернетическую конечность, когда та сделана на совесть, тяжело. Но я заметил. Пусть и не сразу. И даже удивился. А причина, как оказалось, куда как интересная.

– К чему ведешь?

– Оно тебе точно надо? – в лоб спросил Кабир. – Мы были впятером. Я был даже моложе тебя, да и остальные тоже. Но сделали всего ничего, веришь, нет? Меня вытащил Гек, вытащил, и сам погиб чуть позже, когда выблевал легкие. А я остался один, и без ноги. Ты так сильно хочешь пойти в одиночку на тварей из тьмы?

Хороший вопрос. Я отложил шомпол, уставился в его темные глаза. Хочу? Да я жажду этого. Почему?

Потому что маленьким читал затертую и растрепанную смешную книгу о мальчике и его игрушечном медведе. Потому что видел нарисованный фильм про веселого бородача и его компанию, защищавшую детские сны. Потому что видел не один пустой дом, с колыбелью, залитой кровью. Потому что хочу, чтобы сон ребенка и его жизнь, любого малыша в округе, были добрыми и теплыми. Как не оказалось у меня.

Не любят меня и моих братьев с сестрами? Да не любите, на здоровье, кушайте не подавитесь. Это никак не помешает нам бороться за мир вокруг и за ваши же блядские жизни. Даже если вы считаете, что все дело только в деньгах, что нам платят. Угу, точно, в них самих и не больше…

– А, и так понятно, и не говори ничего. – Кабир затушил самокрутку. – Ну, как знаешь. Ты, думаю, завтра с утра пойдешь на охоту?

– Да нет. Сегодня ночью пойду. Чтобы их найти.

– Ночью? – Кабир почесал переносицу. – Да ты, парень, как посмотрю, совсем на всю голову ебан…ый.

– Не хочешь компанию составить?

Он махнул рукой и пошел к себе. Ну, вот, а я надеялся… Ладно, уж себе-то врать не стоит.

– Кабир!

Он повернулся, а я замолчал. Посоветовать запереться этой ночью на все засовы? Так вряд ли он поступает по-другому. А не скрывать от местных то, в чем уверен, не стоило. Порой по-другому никак.

– Спасибо за беседу.

Он не поверил. Но явно что-то понял, если судить по разом сдвинутым бровям и потяжелевшему взгляду.

Когда я двинул к себе, то меня точно провожало немало взглядов. Только вряд ли среди них нашлась хотя бы парочка добрых. Даже обидно.

Стрекотали сверчки. Стрекотали всерьез, вдохновенно и неумолчно. С прудов, что за околицей и низким частоколом, доносилось романтичное кваканье. Где-то топили печь в бане, и явно парились, поддавая на камни квасом. Как и предполагалось, организм справился и полностью восстановил обоняние. Пастораль и идиллия, что сказать.

Пейзанскую красоту сегодняшней ночью мне довелось наблюдать с крепкого разлапистого клена. Сидеть между нескольких крепких ветвей, и терпеливо выжидать. А как еще? Да никак, что уж тут.

Чего жду? Того самого «дежурного по берлоге» упыря. Почему? Все не так уж и сложно, если это не в первый раз. У меня этот самый раз уже четвертый. Или нет, вру, пятый. Прямо круглая дата какая-то… или событие?

Оставшийся без краткосрочного летаргического сна упырь должен оголодать. Детишки пропали с неделю назад, и есть ему хочется. Несомненно, что в лесах, густо разрастающихся в округе, живности хоть одним местом ешь. И он так и поступает. Жрет себе всяких барсуков, хомяков, белок и птенчиков. Если сильно захочет, так и поросенка сможет отбить у одинокой мамашки, и сожрать. Хотя с одинокими кабанчиками обычно дело швах. Таковые сейчас не выживают. А упырь, пусть он и не особо сообразителен, все же не враг сам себе. Стадо волосатых хрюкалок и его раздерет на части, стоит только сунуться. Но дело даже не в этом.