Чёрные Гавайи (ЛП)

Казалось, это даже не замедлило его движения.

Когда я приземлилась на ноги, он резко полоснул ножом, заставив отпрыгнуть назад.

Мне удалось избежать того, чтобы мой живот вспороли ножом, но я двигалась недостаточно быстро, и он порезал мою свободную футболку спереди.

В течение следующих нескольких минут я блокировала семь, восемь, девять… я потеряла счёт… метких ударов. Он перекидывал нож из руки в руку, двигался вперёд и назад, меняя цели и руки так плавно, что мне приходилось фокусировать каждую унцию своего внимания, чтобы избежать такого попадания, которое могло бы закончиться моей смертью.

Он метил в моё горло, грудь, живот, бедра.

Я уклонялась и блокировала удары, пригибаясь и уворачиваясь.

Я не думала.

Я впала в совершенно бездумное состояние.

Колени, локти, предплечья, жёсткие удары ладонями, кулаками.

Я поворачивалась и наклоняла своё тело, конечности, руки, ноги, чтобы защитить каждую часть себя, которую только могла уберечь.

Он метил в артерии, вены, органы.

Я скользила вперёд, назад, вырываясь из зоны досягаемости ножа, давая ему что-то, когда это было необходимо, отпрыгивая назад или скользя вокруг него, когда не могла иначе.

Мои костяшки пальцев оказались рассечены. И другая моя рука. И бедро.

Моя грудь, чуть ниже горла.

Я умудрялась шевелиться достаточно, чтобы не подпускать его к крупным артериям.

Я знала, что дерусь за свою жизнь.

Теперь я уже думала, что мне придётся прыгать.

Возможно, мне придётся прыгнуть… но для этого уже может быть слишком поздно.

Мне нужно несколько секунд, чтобы прыгнуть. Мне нужно несколько секунд, чтобы настроиться, сфокусироваться на этих структурах в моём свете, активировать каждую из них в нужной последовательности.

Он не давал мне возможности сделать это.

Прямо сейчас он не давал мне возможности сделать ничего, кроме как отбиваться от него.

Мне надо найти какой-то способ по-настоящему вывести его из равновесия.

Мне придётся самой выбить эти несколько секунд.

Я слышала, как Кеон кричал, удаляясь от меня по пляжу, но я не осмеливалась отвести взгляд от мужчины передо мной, или позволить своей концентрации поколебаться даже на долю секунды.

И всё же моё сознание разделилось.

Я отдалённо ощущала Блэка, бегущего в мою сторону.

Какая-то другая часть моего сознания искала возможность.

Та же самая часть моего разума разделилась, ища варианты оружия, вещей, которые можно было бы поставить между мной и ним, способов создать пространство, дать себе несколько секунд или даже только одну секунду — даже когда он снова прыгнул на меня, перебросив нож в другую руку так быстро, что я едва отследила движение.

Он рубанул длинным ножом и рассёк мне лоб прежде, чем я успела полностью убраться с его пути.

Тёплая влага текла по моему лицу, попадая в один глаз, отвлекая меня, но я не пыталась вытереть её.

Я знала, что именно поэтому он так поступил.

Он тоже пытался выиграть несколько секунд.

Может быть, всего одну секунду, но этого будет достаточно, чтобы убить меня.

Он пытался ослепить меня, отвлечь, заставить меня замедлиться… затормозить мою реакцию.

Он снова бросился на меня, и я сменила тактику, применив приём айкидо, чтобы использовать энергию его выпада, дёрнуть его на себя и через себя, а затем перебросить через спину.

Он приземлился на пляж с такой силой, что я прочувствовала отголосок его падения через дрожь в ногах.

«Он весит слишком много», — отметил мой разум.

Он весил слишком много для своего размера.

Я не останавливала своих движений, чтобы подумать об этом.

Я бросилась на его руку с ножом, придавив её коленом, и он замахнулся другой рукой, ударив меня кулаком по почкам и рёбрам. Я ахнула, но не отвела взгляда от его лица и не убрала свой вес с руки с ножом.

Не раздумывая, я схватила его за обе щёки, впиваясь большими пальцами ему в глаза.

Я пребывала в отчаянии.

Моей единственной мыслью было остановить его.

Прекратить это всё.

Навалившись на него всем своим весом, я изо всех сил вцепилась ему в лицо, в череп.

Я уже кричала, когда мне наконец удалось выдавить его первый глаз из глазницы, наполовину раздавив его своим сжатым кулаком.

Он не издал ни звука… даже когда я выковыряла второй глаз, используя три пальца, когда не сумела достать его большими пальцами.

Он ударил меня ещё раз, потом ещё.

Выражение его лица не изменилось.

Даже без глаз, его щеки, рот, лоб, губы — всё это не двигалось.

Я подняла с песка камень, увидев тот рядом с его головой.

Подняв его и сжав как можно крепче, я ударила им по его руке с ножом.

Но он не выпускал рукоятку.

Я снова и снова била его по руке, а он продолжал колотить меня кулаком по рёбрам, боку и спине. Я услышала, как хрустнуло ребро, потом ещё одно. Я задохнулась от боли, закричала, но не переставала бить его по руке камнем.

Я всё ещё била по его окровавленной ладони, снова и снова, когда пистолет выстрелил, казалось, прямо у моего лица.

Я застыла на месте.

Я была уверена, что я мертва.

В эту долю секунды я была уверена, что меня застрелили.

Затем на другую руку парня опустился ботинок, и я узнала его.

Пистолет снова выстрелил.

В тот раз я его увидела.

Я увидела, как пистолет опустился ниже у моего плеча, в упор целясь в мужчину за долю секунды до того, как его лицо взорвалось подо мной. Я смотрела вниз, наблюдая, как это происходит, даже когда до меня дошло, что он уже получил одну пулю в лицо и не переставал бить меня в бок своим стальным кулаком.

Второй выстрел, казалось, подействовал на него сильнее.

Его рука разжалась.

Его окровавленная ладонь, которую я камнем почти превратила в месиво, сломав по меньшей мере три пальца, наконец выпустила нож.

Затем я увидела, как разжалась вторая ладонь, которую ботинок Блэка вдавил в песок.

Руки тоже медленно расслабились.

Потом грудь возле того места, где я придавливала его тело коленями.

Никто из нас не пошевелился, даже когда мужчина обмяк.

Я стояла коленями на одной руке мужчины, а Блэк всем своим весом давил на другую. Блэк продолжал целиться из пистолета в лицо солдата, словно ожидая, что тот снова начнёт драться или пошевелится.

Так прошло несколько секунд.

Может быть, даже несколько минут.

Казалось, что прошла целая вечность, пока мы оба замерли там, глядя на это разбитое лицо, которое, казалось, даже не кровоточило. Я застыла там, всё ещё сжимая камень в руке и занеся кулак над головой. Я задыхалась, теперь уже чувствуя вспышки и толчки боли, распространяющиеся по всему телу, порезы, жалящие руки, ноги и голову от солёного воздуха.

Мой бок, куда бил этот человек, был словно раздавлен, превращён в месиво.

Потом кровь с моего лица стекла по подбородку.

Она капнула на человека внизу, и я вздрогнула.

Почему-то это заставило нас обоих пошевелиться.

Это каким-то образом привело нас в чувство.

Я опустила камень, бросив его на песок. Я ахнула, выпуская его, потому что боль в боку сделалась такой сильной, что ослепила меня. Только тогда я заметила, что одна сторона камня была полностью залита кровью этого человека.

— Не человека, — пробормотал Блэк, возможно, в ответ на мои мысли. — Не человека… это ни в коем случае не грёбаный человек.

Я изо всех сил постаралась отодвинуться назад, слезть с него, но встать не смогла. Мой бок и спина болели так сильно, что я задыхалась. Я всё ещё пыталась это сделать, когда сильные руки осторожно подхватили меня под мышки, сначала помогая, а потом полностью отрывая от него.

Блэк не просто поднял меня с солдата на берегу… он продолжал идти, крепко сжимая меня в своих руках, и практически отнёс меня на добрых десять метров от того места, где на песке лежало обмякшее тело.

Мой взгляд не отрывался от человека в чёрном, похожем на акваланг бронированном костюме.