Страница 50 из 85
Затем ее губы искривились, и в глазах появилось понимание.
— Да, он дразнит меня.
— И теперь ты собираешься отомстить.
— Я должен. Вопрос в том, как это сделать. Особенно теперь, когда Фабиано стал частью Каморры. Я не могу напасть и на Каморру, и на Фамилью.
Вэл опустила подбородок мне на грудь.
— Тогда атакуй Каморру.
— Я не могу пощадить Орацио.
Она медленно кивнула.
— Я знаю. Не после этого. Но Лука будет чего-то ожидать, как думаешь?
— Наверняка. Он знает, что я приду в ярость, как только узнаю про Орацио. Он утроит свои меры безопасности, по крайней мере в Нью-Йорке, и Орацио тоже будет иметь высокий уровень безопасности.
Взгляд Вэл стал отстраненным.
— Интересно, родился ли у него сейчас второй ребенок... — она замолчала.
Я коснулся ее щеки.
— Даже не думай об этом. Это только ухудшит ситуацию.
— Ничего не могу поделать. Иногда я не могу перестать думать обо всем, что мы потеряли, и я имею в виду не только мертвых. Я никогда не встречусь с детьми Арии или Орацио, а Анна не сможет увидеть свою крестную мать. Это просто душераздирающе. А теперь еще и Фабиано. Боже, что еще может пойти не так? — она сделала паузу, но я понял, что она еще не закончила. — Держу пари, Рокко хочет войти в Лас-Вегас с пылающим оружием, чтобы убить Фабиано.
— Конечно. Он в ярости, но могу сказать, что это еще не все.
Вэл склонила голову набок, как делала всегда, когда о чем-то напряженно думала.
— Странно, что Фабиано присоединился к Каморре, а не к Фамилье.
— Верно. Это говорит о том, что у него не было другого выбора. Но почему он вообще оказался на территории Каморры?
Вэл бросила на меня быстрый взгляд. Она глубоко презирала Рокко. Лично мне он тоже не нравился, но до сих пор он был ценным приобретением, когда дело касалось стратегических решений.
— Думаешь, что именно Рокко причина того, что Фабиано отправился в Лас-Вегас. Почему? Зачем Рокко делать это? Это заставляет его выглядеть в плохом свете. Учитывая, что его дочери уже находятся в Фамилье, это только ухудшит его репутацию.
— Знаю, но, возможно, он не думал, что Фабиано выживет.
— Ты считаешь, он отослал его умирать?
Вэл пожала плечами.
— Только не говори мне, что он на такое не способен.
— Вовсе нет.
Рокко, конечно, был способен на самые развратные поступки, когда думал, что они идут ему на пользу. Я провел рукой по волосам Вэл.
— Что бы ты сделала на моем месте?
— Разве ты не доверяешь советам Рокко в этой ситуации?
— Я тебе абсолютно доверяю. Ты единственный человек, который может это сказать.
Глаза Вэл стали нежными. Она поцеловала меня, но потом задумчиво сдвинула брови.
— Как я уже сказала, я бы не стала сразу нападать на Фамилью. За исключением нескольких небольших набегов на лаборатории или клубы вблизи наших границ, возможно, просто чтобы держать их в напряжении. Сейчас я бы сосредоточилась на ситуации с Фабиано. Может быть, послать команду, которая схватит его и привезет в Чикаго, чтобы ты мог допросить его. Таким образом, ты узнаешь, что на самом деле произошло.
Я улыбнулся.
— Что? — спросила Вэл с легким смущением.
— Ты должна быть моим Консильери, а не Рокко.
— Ну да, конечно.
— Я на полном серьезе. Ты была бы лучшим выбором. Ты умна, и твое сердце находится в правильном месте.
Вэл поцеловала меня в подбородок.
— Мое сердце может стать проблемой, когда речь заходит о кровавой стороне дела.
Я провел пальцами по ее спине.
— Но моя нет, я в состоянии сделать все необходимое. Но ты права. Может, это и хорошо, что ты не участвуешь в этой работе.
— Я уже помогаю тебе в этом. И большинство твоих солдат пойдут по тропе войны, если ты сделаешь женщину, свою жену, Консильери. Это не сработает.
— Им придется согласиться с моим мнением.
Вэл покачала головой.
— Нам не нужно еще одно поле битвы внутри Наряда, ни больше ни меньше. Не говоря уже о том, что все еще есть Рокко. Или у тебя имеется план, чтобы избавиться от него?
— Тебе бы это понравилось.
— Да.
Я усмехнулся.
— Не так невинна.
— Он заслуживает смерти за все, что сделал.
— Но и я тоже, Вэл.
Она фыркнула.
— Прямо сейчас я не собираюсь убирать Рокко. Я подожду, пока Фабиано не расскажет нам точно, почему он присоединился к Каморре, прежде чем решу, что делать с Рокко.
Вэл кивнула и зевнула. Было уже больше двух, и нам обоим нужно рано вставать.
Я погасил свет и поцеловал Вэл на ночь.
В течение нескольких мгновений Вэл ничего не говорила, прежде чем ее тихий шепот прорезал тишину:
— Ты действительно думаешь, что я буду хорошим Консильери?
Я улыбнулся, уткнувшись ей в волосы.
— Да, я в этом не сомневаюсь.
***
В ту ночь сон не шел ко мне, поэтому я встал в пять утра и выскользнул из спальни в спортивном костюме. Вэл все еще крепко спала. Я переоделся в шорты для бега и футболку и отправился в небольшой тренажерный зал рядом с моим кабинетом. Каждое утро я старался пробежать не меньше девяти километров. Сегодня я решил выполнить двенадцать километров в надежде успокоить свой беспокойный ум и избавиться от затянувшегося напряжения в теле.
Быстро приняв душ в гостевой ванной и переодевшись в деловой костюм, я направился в свой кабинет. Еще не было и семи, но предстоял тяжелый день. Мне нужно было посетить одного из наших торговцев оружием, а затем отправиться в Трентино, одно из наших новейших подпольных казино.
Фотографии Фабиано все еще издевались надо мной на моем столе. Я взял их и засунул в один из ящиков, прежде чем склонился над бумагами с нашими приказами об оружии.
Тихий щелчок заставил мою голову вскинуться с прищуренными глазами.
Анна зависла в дверном проеме, наполовину скрытая за дверью. Ее волосы были взъерошены, и она все еще была в своей белой пижаме с розовым цветочным узором.
— Можно мне войти, папочка?
Я отложил бумаги и отодвинул назад свое кресло.
— Конечно, Анна. Что такое?
Что-то в ее поведении было не так. Обычно она не была такой скромной рядом с нами, даже если была сдержанной, когда рядом находились незнакомцы. Она закрыла дверь и на цыпочках подошла ближе, стараясь не встречаться со мной взглядом. Я притянул ее к себе на колени, и она прижалась головой к моему горлу, ее пальцы возились с моим пиджаком.
— Ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне все, что угодно? — тихо сказал я.
Она резко кивнула.
— Папочка, если я сделаю что-то плохое, что-то, что тебе не понравится, ты убьешь меня, как Орацио?
На мгновение мое сердце перестало биться. Схватив ее за плечи, я повернул ее так, чтобы видеть ее лицо. В ее глазах застыла искренняя тревога, и это было самое ужасное зрелище, которое я мог себе представить. То дерьмо с Орацио и Фабиано ничего не значило по сравнению с той ебаной болью, которую я испытал, потому что моя собственная дочь думала, что я могу убить ее, если она меня разочарует. Сама идея...
Я слегка приподнял ее подбородок.
— Анна, что бы ты ни сделала, я никогда не причиню тебе боль. Я буду защищать тебя своей жизнью от любого вреда. Ты меня слышишь?
— Даже если я стану предателем?
— Я никогда не сделаю тебе больно. Никогда.