Быть в строю

Киселев, не меняя позы, посмотрел на начальника строительства, затем спокойно опустил закинутую ногу и хотел сказать: «Мне нужно закрывать процентовки. Месяц кончается, и нечем будет платить зарплату». Но сказал другое.

– А что особенного? Да, я приостановил работы, но на это есть причины. Вы были заняты, я доложил главному.

И понимая, что лучший метод защиты это – нападение, повысив голос, обрушился на Орлова.

– Где металлоконструкции для подстанции? А экскаватор с клин-бабой? Я жду его неделю. Лучше спросите с товарища Гольдина, почему экскаватора нет? –

Гольдин – начальник управления механизации, вскочил:

– Евгений Николаевич! Экскаватор у Киселева трое суток стоит без дела!

– Так он же неисправен … – тем же повышенным тоном продолжал Киселев.

– А бетона я получаю всего семьдесят кубометров, вместо ста пятидесяти. Чем я обязан загружать рабочих на этих «важных» объектах? –

С бетоном было тяжело, Орлов это знал. Были конечно трудности, но было ясно и то, Киселев лгал, выкручивался. За неделю он не соизволил ни разу позвонить, приехать. Несмотря на всю свою занятость, Орлов нашел бы время помочь ему. И совершенно четко представляя, что такие вещи не прощаются, что если сейчас не поставить на место этого самонадеянного зарвавшегося человека, на стройке не будет дисциплины, мелкие местнические интересы будут идти в разрез общим, Орлов принял решение:

– Уходите, – тихо сказал он. – Уходите! И что бы духа вашего не было на стройке! – уже громко, с возмущением, глядя прямо в лицо Киселеву, прокричал Орлов.

От неожиданности Киселев опешил и как бы весь сжался, но все еще продолжал сидеть. Тогда Орлов нагнулся к нему, ткнул пальцем в его сторону и еще с большим убеждением спокойно произнес:

– Вы лгун и бездельник. Ухо – ди – те. Не мешайте нам работать. Я отстраняю Вас от руководства управлением.

Киселев попятился, неловко вылез из-за стола и обмякший, неуверенный, тихо пошел к двери.

– Главный инженер управления Брагин Владимир Васильевич, здесь? – уже четким, звонким голосом спросил Орлов.

Брагин встал.

– Вы прибыли недавно, но Ваша анкета, которую я внимательно изучил, говорит, что Вы не новичок на стройке. Назначаю Вас начальником управления, немедленно принимайте дела. Приказ будет подписан сегодня.

Орлов, наконец, сел. В вагоне стояла тишина. Некоторые сидели, опустив голову, большинство смотрело прямо на начальника стройки. Возникшая минутная пауза казалась вечностью. Монотонно жужжала электрическая печь.

– Товарищи, – обратился Орлов к присутствующим, – я собрал Вас здесь, чтобы обсудить ту сложную обстановку, которая сложилась в настоящий момент на стройке. Если в ближайшее время мы не заложим основу для привлечения внешних субподрядчиков, не выполним работ по энергетическим объектам, то резкого увеличения объемов работ на комбинате нечего ожидать. Следовательно, мы не решим основную задачу этого года – втрое увеличить освоение капиталовложений. Считаю необходимым на десять дней, сосредоточить силы всех управлений на химию и оказать помощь товарищу Брагину, – он повернулся в его сторону.

– СМУ-1, Прохоренко, Вы доведете азотно-кислородную.

– Вам, Нуреев, поручается компрессорная, распредустройство, подстанции.

– Вам, Брагин надо немедленно прекратить всякие работы по заводоуправлению и все силы направить на технологические эстакады. Общую координацию оставляю за Вами.

Орлов встал и, прохаживаясь вдоль стола, продолжал:

– Нам выделили достаточно техники и транспорта, которые уже поступают на стройку. Всеми необходимыми ресурсами мы обеспечены. Товарищи из Москвы обещают организовать их реализацию с опережением сроков. Подписан приказ об организации еще трех стройуправлений, автохозяйства, управления механизации. Но на стройке не хватает рабочих рук. Принимаются меры по форсированному направлению к нам рабочих по оргнабор у, демобилизованных воинов. ЦК ВЛКСМ совместно с Обкомом Комсомола на днях объявили нашу стройку Всесоюзной – ударной. Формируются три комсомольских отряда. Однако расселять рабочих негде, жилья нет.

Орлов сделал небольшую паузу и затем продолжал:

– Даю Вам срок в два дня, мобилизуйте все, что возможно использовать, как временное жилье, в том числе и этот вагон. Предлагаю каждому управлению взять и построить по жилому дому сверх основного плана.

Присутствующие внимательно слушали. Зазвонил телефон. По его непрерывному, настойчивому зову, было ясно – междугородний. Орлов снял трубку.

– Здравствуйте, Евгений Николаевич! – раздался голос знакомый телефонистки Вали, – с трудом Вас нашла, соединяю с Москвой, говорите …

Звонил Петров. После обычных приветствий, поинтересовался, как новый начальник осваивается, как идут дела?

– Трудностей много, – отвечал Орлов, – очень тяжело с рабочими, не хватает трех тысяч человек, да если они и прибудут, то их негде селить.

– Знаем, Евгений Николаевич, знаем. Потому решили вам помочь. Немедленно согласуйте место для размещения временного поселка из передвижных домиков. Поселок придет в комплекте с магазином, баней и прочим культ бытом. На завод приказ направлен, отгрузка начнется через несколько дней. Если быстро смонтируете, то разместите полторы тысячи человек.

– Спасибо за заботу, Петр Егорович, – обрадовано бросил Орлов, – принимаю немедленные меры.

– До свидания. Буду звонить.

Начальники управлений расходились с совещания, возбужденные и встревоженные.

«Не круто ли берет?» – думали одни про нового начальника.

«Возможно так и надо», – считали другие. Но в одном все сходились: «На стройке наступает новая эра!»

Машина мягко и плавно шла по накатанной дороге. Орлов, вдавив всю тяжесть тела в глубокие подушки сидения, испытывал наслажденье. Вчера немного бил правый задний амортизатор. Он отругал Николая – шофера и сегодня, ехали как по волнам. Манера Николая вести машину нравилась Орлову. Николай чувствовал дистанцию, с шиком шел на обгон, ездил быстро, но безопасно, словом был классным водителем.

В эти короткие минуты пути, находясь наедине с собой, Орлов мог подумать, оценить свое поведение, наметить ближайшие задачи. Правильно ли поступил он с Киселевым? Отстранить от работы на глазах всех – это крайняя мера. Но время … время, неотвратимо, оно бежит вперед, его ничем не нагонишь и, если слишком долго заниматься перевоспитанием таких людей, как Киселев, можно все потерять. С кадрами тяжело, с кадрами руководителей особенно. Ничего, подрастут. Ежедневно прибывают молодые инженеры, опыта конечно мало, зато есть задор, желание работать, проявить себя.

Многие считают, что, принимая решение об отстранении своего подчиненного, руководитель не переживает. Это наверно. Каждый раз, когда ему приходится идти на такой крайний шаг, решение приходит мгновенно, оно накапливается постепенно, проходит серию раздумий. Руководитель ставит себя на место этого человека, предполагает, как бы с ним поступи ли другие.

Так думал и Орлов.

– Имеет ли он право? Да, имеет. Что расчувствовался? Нет, слишком большая ответственность за порученное дело, а интересы дела превыше всего. Чувствительность? Её надо оставить там… дома.

– Прошло несколько месяцев, как быстро они пролетели. Еще рано делать выводы, но ниточка, за которую можно вытянуть стержень, а там и главное звено цепи, начинает прощупываться. Хотелось быстрей положить руку на пульт и чувствовать движения своих пальцев, отражающихся на конкретных делах. А пока он, парализованный человек. Он знает, как пошевелить ногой и рукой, как повернуть ее вправо или подать вверх. Но не ощущает ее, не может выполнить команду. Так ли уж не может? Да, может, конечно! И эти возможности будут возрастать с каждым днем.

Он понимал это прекрасно.

– Люди… Все зависит от людей, изучил ли он их? Многих, пожалуй, большинство, уже да. Разные, по своему характеру и способностям, знаниям и опыту. А раз знает:

– То направляй! Управляй! Заставляй! –