Патрициана

— Удалять что? — спросила Велена, наконец обернувшись.

— Руку, патрициана, руку. Вот отсюда, — он ткнул пальцем в самое плечо крылатого.

— Я здоров, — прошипел тот сквозь зубы в третий раз.

— Зачем же мне крылатый без руки? — спросила Велена.

— Вот и я не знаю зачем. На вашем месте я бы его продал, пока он ещё цел. Или выкинул в канаву, — Вариус помолчал. — Но, если будем удалять, мне нужно сходить за инструментами.

— Вы свободны, — Велена подбросила в воздух мешочек с золотом, и лекарь ловко поймал его на лету, — благодарю за визит.

Вариус поклонился — не более, чем того требовала учтивость — и вышел.

Велена повернулась к рабу. «Вот почему Лемере удалось его купить», — подумала она.

***

Когда дверь приоткрылась, выпуская лекаря наружу, Велена крикнула в тёмный проём:

— Шиана!

Затем подошла к гладиатору и спросила, разглядывая его обожжённое солнцем и исхудавшее лицо:

— Ты в самом деле не можешь встать?

Норен не отвечал. Он прикрыл глаза. Отвратительно было понимать, что, несмотря на то, что руки его свободны, он всё так же полностью во власти энтари. Свобода казалась такой близкой — но не было сил ни то что воспользоваться ей, даже шевельнуться.

Он вздрогнул, почувствовав, что рука патрицианы приподнимает его, помогая сесть. Но даже так, едва лишившись опоры, он тут же начал заваливаться на бок.

— Велена Хейд, — произнёс он одними губами. Что было в этой энтари такого, что заставляло Хозяина произносить её имя шепотом?

— Помоги мне перенести тебя, — сказала тем временем Велена и, обхватив раба за поясницу, заставила его встать. Крылатый был лёгким, будто пустая кукла. Намного легче любого энтари. Под обожжённой и изрезанной шрамами кожей отчётливо прощупывались кости.

В глазах у Норена помутилось, но он инстинктивно дважды переставил ноги, пока не почувствовал, что Велена отпускает его.

Когда кровавое марево расступилось, он обнаружил, что лежит на просторной кровати, застеленной шёлковым покрывалом. Слегка повернув голову, чтобы рассмотреть Хейд, крылатый вместо этого увидел в дверном проёме стройную девушку в полупрозрачных шароварах, с лицом, скрытым чадрой.

— Шиана, воду для омовения и ужин, — сказала патрициана, проследив за взглядом крылатого.

Шиана изогнулась в грациозном поклоне и исчезла в темноте. Отпустив пленника, Велена невольно отряхнула руки одну о другую.

Норен стиснул зубы.

— Как твоё имя? — спросила энтари.

— Норен, — процедил тот и в упор уставился на Хейд.

Велена подняла брови. Кое-что в именах крылатых она всё-таки понимала. И прозвучавшее слово не было похоже ни на одно из них.

На пороге снова показалась Шиана. На сей раз следом за ней шёл управляющий. Шиана несла в руках серебряный поднос с едой, управляющий — небольшую умывальницу, тоже серебряную. Когда взгляд его натолкнулся на нового раба, управляющий на секунду замер, но ничего не сказал. Норен, который был по горло занят собственными ощущениями в постепенно оживающих конечностях, всё же заметил эту секундную заминку, но лишь стиснул зубы и ответил упрямым взглядом.

— Что-то ещё, госпожа? — спросил управляющий.

Велена только махнула рукой, отпуская обоих. Она села на край кровати и поставила на колени умывальницу. Взяла в руки губку и повернулась к Норэну. Патрициана, конечно, предпочла бы оставить это унизительное занятие слугам, но опыт с лекарем показал, что это бесполезно.

В сопровождении пристального и недоумённого взгляда Норена, она поднесла губку к рваной ране на плече гладиатора и легко коснулась её края. Норен вздрогнул. Велена перевела взгляд с раны на его лицо. Оно не выражало ничего.

— Очень больно? — спросила Велена, без особого, впрочем, сочувствия.

— Обычная рана, — ответил Норен и Велена отметила про себя, что раб больше не язвит.

Велена отвернулась и ещё раз аккуратно коснулась раны с другой стороны. Губка оставляла на коже, покрытой толстым слоем грязи, заметный светлый след. Велена отжала её и, снова намочив, повторила движение.

— Лекарь сказал правду? — сухо спросил Норен.

Велена приподняла взгляд и подняла брови.

— Придётся… — он сделал паузу. — Удалять?

Велена честно пожала плечами. В медицине она понимала примерно столько же, сколько не понимала в лошадях.

Норен перехватил руку патрицианы, державшую губку. Поймал её взгляд.

— Пожалуйста… — Норен прокашлялся. Слова давались ему с трудом, но не потому, что он был слишком слаб. Одно за другим приходилось произносить те слова, которые он с трудом мог бы сказать даже другому крылатому. — Пожалуйста… госпожа… разрешите мне посмотреть, — Велена непонимающе глядела на него. — Зеркало…. Дайте зеркало.

Велена кивнула. Она опустила губку в изрядно помутневшую воду и встала. Подошла к туалетному столику и, взяв со стола небольшое зеркало в резной деревянной раме, поднесла его к плечу пленника. Велена хотела было отдать его Норэну, но потом подумала, что тот может не удержать хрупкий предмет.