Страница 60 из 60
— Пора зачитать итог: Зака будут судить за измену, — произнесла Пенелопа со слезами на глазах. Иш Таб знала, что это слёзы сожаления, а не жалости. То, что он сделал с ней и Киничем, непростительно. — Этим я приказываю, чтобы Зака выследили, привели сюда, и он предстал перед судом богов. Если вина будет доказана, его лишат сил и навек отправят в мир смертных. — Она помолчала и тяжело вздохнула. — Маакс предстанет перед судом за нарушение священного закона путешествий во времени. — Пенелопа продолжала плакать, и Иш Таб не смогла сдержать своих слёз. Даже успокаивающее прикосновение Антонио не приносили утешения. — Настоящим приказываю найти Маакса и привести его к богам для правосудия. Поскольку это не первое его преступление, если Маакса признают виновным, его похоронят навечно. — Пенелопа судорожно сглотнула.
— Продолжай, милая. Ты почти закончила. — Кинич сжал её руку.
— Объявляю, что Симил будут судить за двадцать пунктов измены, пятьдесят нарушений священных законов — включая помощь инкубу — двести пунктов убийства от рук Чаама и возможное убийство сотен тысяч невинных смертных от рук Мааскаб и Обскурос, которых, как мы полагаем, она создала.
— Не забудь о пытках и заключении в тюрьму десяти голых клоунов, — добавила Фейт.
— Их освободили, — возразил Бах.
— Ладно, это забудем.
Пенелопа продолжала читать:
— Если Симил признают виновной, её лишат всех сил и отправят в мир людей, где она будет погребена навечно.
Бах хохотнул.
— Что смешного? — спросила Иш Таб. Во всём этом не было ни толики юмора. То, что Маакс предстанет перед судом — пародия. И то, что Симил и Зак совершили такие ужасы — трагедия для всех. Ведь, несмотря на то, что боги биологически никак не связаны, Зак и Симил — семья, и возможность потерять их — даже во имя справедливости — ужасно.
— Хочешь знать, что тут смешного? — Бах хлопнул по колену, хихикая, как пьяный дурак. — Неужели вы, идиоты, ничему не научились? — Он оглядел сидящих за столом. — Погодите… Погодите немного.
— Чего ждать? — спросила Пенелопа с дрожью в голосе.
Двери распахнулись с порывом ветра.
Бах хлопнул ладонью по столу.
— Шах и мат! Боги, как же она хороша.
Пауза… Но не конец!..