Страница 5 из 6
Я сделала большой глоток из бокала и помолчала. Юра выжидающе смотрел на меня. О чём он думал в этот момент? – не знаю…
– А что касается твоего вопроса… Нет, ничего непоправимого пока в моей жизни не случилось, но вот ближайшее будущее не вызывает у меня особого оптимизма.
– И на то есть реальные причины, Соня? Есть какие-то факты, на основе чего ты делаешь такие выводы?
– Факты… – повторила я, раздумывая, насколько я могу продвинуться в своей откровенности перед старым другом. Но старый друг понял мои сомнения по-своему.
– Или всё на уровне чувств или, так сказать, предчувствий? Возможно даже… – взгляд его оживился какой-то мыслью или воспоминанием, – возможно даже тебе снятся, как тебе кажется, пророческие сны?
– Что? – оторопела я.
– Понимаешь, я сейчас исследую одну проблему, связанную как раз со сновидениями. Одному моему пациенту, по его утверждениям, снятся так называемые «вещие сны». Он будто бы предвидит, что случится с ним в будущем. В мнимом будущем, разумеется, и в психиатрии такая патология даже имеет название. Проспективный бред, или бред предвосхищения…
– Вот спасибо за проведённую параллель, – сухо сказала я.
– Ну это же я так, просто для примера рассказал! – опомнился Тарханов. – Я только хотел у тебя уточнить, с чем связаны твои тревоги…
– Ну уж только не с этим твоим проспективным бредом! Мне вообще никогда не снятся сны, понятно?
– Снятся, Соня, снятся, – Юра хоть и смутился, но говорил тем не менее уверенно. – Всем людям снятся сны, только не все, просыпаясь, о них помнят!
– Ну, значит, я как раз не помню! – резко ответила я.
Я уже пожалела о своей откровенности, и проницательный Тарханов, конечно, это сразу понял.
– Соня, прости меня! – он накрыл мою ладонь своею. – Я дурак и несу какой-то бред!
– Проспективный! – хмуро проворчала я.
– Он самый, – Юра расплылся в извиняющейся и такой обаятельной улыбке, что мне тут же стало стыдно за себя. – А всё почему, Соня? Потому что я элементарно переживаю за тебя, вот почему!
– Ладно, проехали! – тряхнула я решительно головой, казня себя за желание всунуть старинного друга в мышеловку вместо себя. Ничего, сама справлюсь, не маленькая. – Ну их, наши бредовые проблемы, давай лучше выпьем!
– Какая здравая мысль! – усмехнулся он и вновь наполнил наши бокалы вином. – Предлагаю тост! За то, чтобы самые наши прекрасные и удивительные сны превращались в подлинную реальность!
– Это довольно опасное пожелание, Юра!
– А и пусть! Главное, чтобы последствия не навредили другим людям, но я уверен, дорогая моя, что ни ты, ни я не желаем никому зла даже в снах! А значит – за воплощённые сновидения!
– За воплощённые сновидения… – эхом откликнулась я, заглушая звоном бокала нервный всполох собственного сердца.
Глава 5
– Опаньки! А что такое? Почему это мы одни, совсем одни? – сидящий на подоконнике выпустил в потолок колечко дыма и весело помотал ногами, обутыми в ярко-белые кроссовки.
– Не твоё дело, – грубо ответила я, тщетно пытаясь отыскать ключи в сумочке. «Меньше надо пить», – пронеслось в моей гудящей голове.
– Как раз моё, голуба моя.
– Да пошёл ты!
Ключи нашлись, но неловкие пальцы теперь никак не могли нащупать замочную скважину.
– Меньше надо пить, доктор! – Окурок полетел в банку, белые кроссовки протопали ко мне, и ключ, решительно выхваченный из моих рук, мягко вбуравился в тёмную щель. – Прошу!
– Эй, а тебя никто не приглашал!
– И это правильно! – радостно ухнули мне прямо в ухо. – Обычно я сам прихожу, без приглашения. Ну, чего стоишь на пороге? Проходи, хозяйка!
– Хам!
Впрочем, я не долго сопротивлялась. А смысл? Кто я, слабая нетрезвая женщина, против крепкого мужика? Пигалица, которую этот наглец может прихлопнуть, как назойливую мушку.
На кухне горел свет, и это обстоятельство не понравилось моему гостю. Пока я пыталась разуться, покачиваясь из стороны в сторону, он, ступая совершенно бесшумно, обошёл всю квартиру и даже выглянул в каждое из окон, высовываясь наружу чуть ли не целиком. Смешно, ей богу.
– Чего ты хихикаешь, дура?
– Хочу – и хихикаю! – гордо сказала я и, споткнувшись на пороге, ввалилась в гостиную.
Любимый диван принял меня в свои объятия, и на какой-то момент мне даже показалось, что ещё не всё потеряно, что и на моей улице может быть праздник.
Когда кажется, креститься надо…
– Софья Павловна, а, Софья Павловна!
– Чего вам, Александр Михайлович? – я нехотя открыла один глаз. В его руках что-то белело. Что-то очень знакомое. Я моргнула.
– Молодец, с домашним заданием справилась! – он потряс этим белым над ковром, и вниз посыпалась коричневая струйка. – Садись, пять.
– Как ты мне надоел! – я с трудом села, привалившись к спинке дивана, и открыла второй глаз. – Ну, что ты от меня хочешь, а?! Чего тебе надо? – я немного помолчала задумчиво. – Этого? – тут я дёрнула правым плечом, и рукав кофточки сполз набок, оголив мою ключицу.
– Побойся бога, Софья! – в его глазах что-то быстро промелькнуло. Странное что-то. Но я не поняла, что. – Разве я похож на насильника? Или ты согласна отдаться добровольно, так сказать, по зову сердца?
– Не согласная я! – я помотала головой, отчего внутри неё что-то неприятно лязгнуло. Рукав вернулся на своё место.
– Тогда не неси всякий бред!
– Проспективный?
– О, да у тебя уже язык заплетается!
– Сам ты… заплетаешься! Поставь солонку на место!
– Поставлю, Соня, – он подошёл ко мне, – поставлю. Но только тогда, когда ты мне объяснишь, что происходит! Что происходит, чёрт тебя возьми?!
Последние слова он проорал, приблизившись ко мне вплотную. Я отшатнулась, закрывая уши ладонями.
– Ну?! – чёрные зрачки впились в мои глаза. Я молчала, только дышала тяжело. – Отвечай! Кто ты такая и откуда ты взялась в моей жизни?
– Я же уже сказала… Вчера… позавчера… я видела тебя во сне… а потом…
– Это я видел тебя во сне!! А потом ты ходила по моей квартире, как по своей собственной! Хотя я живу в ней всю свою жизнь и ни разу тебя раньше не видел! Ни в квартире, ни где-либо ещё!
– Тебе показалось…
– Что мне показалось? Вот это? – он яростно потряс солонкой перед моим носом, заставив ещё раз отшатнуться в испуге. – Насыпанная сюда недавно корица? Или вот это? – Тут он рывком стянул мой правый рукав и ткнул в плечо железным пальцем. Я чуть не взвыла от боли и скосила вбок глаза. Чёрт побери…
– Или мне это тоже показалось, а?
– Ты о чём? – облизнула я пересохшие губы.
– Об этом пятне, дура! О родимом пятне на твоём плече! Откуда я мог знать, что оно там есть?
– Так я же… только что… сама…
– Я знал это до того, как ты, блин, стриптиз тут устроила!
Солонка полетела на пол, а я затихла, не отводя взгляда от его взбешённых глаз. Однако взял себя в руки он удивительно быстро. Не прошло и минуты, как лицо его расслабилось, а глаза посветлели. А я уж собиралась распрощаться с жизнью…
– Ты мне всё расскажешь, Соня, – убеждённо сказал он и даже позволил себе улыбку, ласковую, как у палача перед казнью. – Тебе ведь самой хочется мне всё рассказать! Ведь правда? Я вижу это по твоим бесовским глазам…
– Я понимаю ещё меньше тебя!
– Так давай разберёмся вместе, дорогая! Я гляжу, ты уже вполне пришла в себя после алкогольных возлияний… Кстати, почему всё-таки твой ухажёр не остался у тебя ночевать? Вы так мило беседовали, как два голубка, встретившиеся после долгой разлуки, и я даже не сомневался, чем дело закончится. Думал, придётся до утра караулить твою дверь. Ан нет, мне повезло!
– Мы действительно давно с Юрой не виделись. Но только твои грязные инсинуации беспочвенны – между нами ничего нет и никогда не было!
– Брось завирать! Я видел, какими глазами он на тебя смотрел!
– Это потому, что он влюблён в меня ещё с института.
– У парня явно плохой вкус!