Страница 11 из 11
В голове металась одна-единственная мысль: почему я ничего не предпринял, почему так глупо дал Гитлеру себя провести? Он знал почему – потому, что недооценил Гитлера. Разве европеец может состязаться в коварстве с грузином? Сталин не сомневался, что не может, воспитание не позволит. Для европейца договор – дело святое, а когда он перестанет удовлетворять, сообщит за две недели, что разрывает отношения. Вот почему после заключения пакта он полагал, что Гитлер у него в руках. Мечта исполнилась, империалистические страны начали войну между собой, осталось провести мобилизацию, вторгнуться в Европу и установить там диктатуру пролетариата. Смог ли бы он преодолеть Пиренеи, это, конечно, вопрос сомнительный, но уж Германию и Францию он должен был завоевать, плюс, разумеется, все карликовые государства, которые попались бы по пути.
Но Гитлер, как выяснилось, не европеец, он вообще не человек, а сатана, поскольку только сатана мог переиграть его, Сталина.
От злости он чуть не швырнул пустой бокал об стену, уже поднял руку, но снова опустил, тогда придется позвать уборщицу, чтобы принесла новый, а он не хотел видеть ни одной чужой рожи, своей, в зеркале, было вполне достаточно – глаза красные, усы неопрятно торчат, щеки воспалены, точь-в-точь как у отца, когда тот возвращался после пьянки, только вот отец, простой сапожник, мог себе это позволить, а Сталин… Ну и кто я, если не сапожник, подумал он мрачно, сапожник в роли главнокомандующего. Особенно жалко он повел себя в первые часы войны: враг уже перешел границу, а он, как страус, прятал голову в песок, надеялся, что свершится чудо, явится Шуленбург и передаст извинения Гитлера: простите, герр Сталин, наши генералы немного посамовольничали, я дал им приказ прекратить это дураковаляние, сейчас они уберутся с вашей территории и будут ждать трибунала, вы же, пожалуйста, предъявите счет, мы компенсируем ваши потери; в конце концов, Шуленбург действительно явился, но вместо извинений у него был при себе военный меморандум, и не на одном листке, а на нескольких десятках, что еще больше взбесило Сталина, поскольку показывало, как долго и педантично Гитлер готовился к своему свинству. И если б он хотя бы тогда понял всю серьезность положения, но нет, ничего подобного, сначала он воспринял новость довольно спокойно, ладно, полезли к нам, тем хуже для вас, вы же не знаете, сколько мы недавно сосредоточили людей и техники вблизи границы, их там намного больше, чем у вас, вот мы вас быстренько и отобьем – и только мало-помалу, когда прошел день, другой, третий, четвертый, и ничего не менялось, немцы продолжали наступать по всем направлениям, на Украине, в Белоруссии, в Прибалтике, окружали целые армии, брали в плен сотни тысяч солдат, убили столько же, вот только тогда в виски застучала страшная мысль: все, друг Иосиф, это катастрофа. Еще пару дней он отчаянно старался повернуть ситуацию, давал путаные, глупые, противоречившие друг другу приказы, орал и ругался, умолял и убеждал, но когда увидел, что ничто не помогает, хлопнул дверью и приехал сюда, на дачу – дальше воюйте без меня. Почему он так поступил? Потому что понял: он не имеет морального права оставаться главнокомандующим. Судьба подарила ему самую большую, самую богатую страну на земном шаре, и как он с ней обошелся? Прямо говоря – просрал.
От вина уже тошнило, столько жидкости в человеке просто не помещалось, легче было бы нахлебаться водки, но этот напиток Сталин ненавидел – он ведь не русский. Эти подонки могли лакать любую гадость, вплоть до метилового спирта, а потом храпеть в собственной блевотине, для грузина такое немыслимо. Единственное, чего русским всегда хватало в в избытке, – так это непоколебимой веры в свои способности, военные в том числе. Сталин с огромным сомнением относился к похвальбам русских, какие, мол, они крепкие вояки и как всегда на раз-два-три выгоняют завоевателей. Ну и сказки! Монголы прошлись по России со своим оружием (и не только им) так славно, что у половины славян потом оказались глаза с узким разрезом, да что монголы, даже такая маленькая и безликая нация, как шведы, и та добралась аж до Полтавы, не говоря о французах, которые несколько тысяч километров гнали русскую армию перед собой, как стадо, и когда в конце концов им пришлось бежать, то не из-за неумения воевать или отсутствия храбрости, а из-за суровой зимы и скверного стола. Но тогда у русских было умное офицерство, сбежавшие от Наполеона пруссаки, балтийские немцы и, естественно, Багратион и прочие грузины (легенду о Кутузове, считал Сталин, русские создали задним числом), а чего от них ожидать сейчас, когда командовали солдатами такие же иванушки, как они сами? Конечно, командиры не ожидали нападения врага, они готовились к активным действиям, но это была все-таки профессиональная армия, которая должна уметь быстро переориентироваться, оказать сопротивление, вот на что надеялся Сталин в первые дни, но ему пришлось разочароваться, выяснилось, что русские генералы и офицеры не способны думать своей головой, у каждого стога сена они ожидали приказа из Кремля, защищать тот или бросить – но что мог им сказать Сталин, он же не знал, что точно происходит на фронте, а его приказы не доходили до места или доходили слишком поздно, ибо война – это не праздничный ужин по поводу годовщины революции, где все течет медленно и по заранее определенному сценарию, от закуски до мандаринов, на войне ситуация меняется каждую минуту, и командир должен молниеносно принимать верное решение. В отличие от Гитлера, у него командиров, способных думать собственной головой, не было.
Мало я их к стенке поставил, подумал Сталин с сожалением.
Вообще он вел себя слишком мягко, с таким народом надо действовать жестче. Не стоило верить директорам промышленных предприятий, когда они говорили, что заводы дают продукцию на пределе возможного, слишком поздно он отдал приказ перейти на семидневную рабочую неделю, да и мобилизацию следовало начать еще раньше, Россия это не Германия, тут переброска войск занимает намного больше времени, железная дорога просто не в состоянии пропускать такое количество эшелонов, да и с ленью и неуклюжестью русских, которую нельзя одолеть даже под угрозой смерти, тоже приходилось считаться. Это были его, так сказать, стратегические ошибки. Теперь тактические. Почему он ничего не предпринял, когда узнал, что Гитлер перебрасывает войска к границе? Он знал почему – боялся, что тот пронюхает о его планах. Это тоже ошибка. Имело смысл сбивать разведывательные самолеты, чтобы попугать Гитлера и показать какую-то степень готовности. Впрочем, нет, это половинчатое решение. Самому следовало напасть быстрее! Армия не готова? Ну, так утверждали генералы, а на самом деле? И даже если не совсем готова, все равно рискнуть стоило.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.