Страница 33 из 43
Сейчас, волнуясь, я впервые включил сканер и медленно обвел им стены, пол, потолок. Сканер даже не пискнул, его экранчик светился ровным светом: в офисе и в соседних квартирах все было чисто. Я подумал еще, засунул сканер в карман и вышел на улицу.
Уже темнело. "Церера", стоявшая на площадке, подмигнула мне фарами. Я обошел ее со сканером, но он молчал. Я подумал еще немного, открыл дверцу, включил в салоне телевизор на полную громкость (заканчивалась сводка новостей) и вновь стал обходить машину. Вот теперь сканер проснулся! Он улавливал четкий сигнал, исходивший от заработавшего "жучка": на экранчике появилась контурная схема "Цереры" с пульсирующим огненным пятнышком под днищем кузова.
Все стало ясно. Мне прилепили так называемую дремлющую подслушку, включавшуюся только от звуков человеческого голоса, выделявшую его сквозь все посторонние шумы, даже сквозь гул мотора, и ретранслировавшую пойманный разговор на приемник своему хозяину. Такие устройства формально были запрещены, однако слишком строго за них не карали: все-таки не оружие. Ими охотно пользовались частные детективы, следившие за неверными супругами.
Я присел на корточки, долго шарил рукой под днищем, до локтя испачкался в грязи, но все-таки нашел и отодрал плоский кругляшок величиной с мелкую монетку. Какая же вы свинья, господин Чуборь! Мне очень хотелось высказать это мнение прямо в "жучок" и добавить несколько перлов из богатого арсенала ругательств, накопленного за всю жизнь. Однако благоразумие пересилило. Я промолчал и отвел душу только тем, что со всего размаха зашвырнул "жучка" через дорогу.
Потом я вернулся в квартирку-офис, почистил куртку, вымыл руки, снова взял сканер и, громко декламируя "Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять!", еще раз проверил помещение. Убедившись окончательно, что в доме подслушек нет, включил шифрканал и вызвал Беннета.
Он уже находился в своем рабочем кабинете и откликнулся немедленно. Выслушал мой рассказ с подчеркнутым вниманием, не перебивая. Потом кивнул:
– Неплохо для начала, Вит. Совсем неплохо. Значит, по-твоему, парни из "ДИ-ГОУ" (он выговаривал название на свой манер) чем-то напуганы?
– Да, это заметно. Пока не знаю причины. Я ведь впервые наблюдал жизнь крупной корпорации изнутри. Честно говоря, до сих пор я вообще не соприкасался с деловым миром. Поработал недолго на косметической фабрике, еще в добессмертные времена, только и всего. Потом был на государственной службе, теперь вот на ооновской. Так что с бизнесом и его коллизиями знаком лишь по сообщениям СМИ и кинофильмам… Наверное, это признание обесценивает прежние обзоры, которые я вам посылал?
Беннет поморщился:
– Вит, сейчас не время для всяких русских штучек - как они называются? - самого себя копание, самого себя критика. Оставь это. Лучше скажи, что ты собираешься делать дальше.
– Завтра с утра поеду с визитом в "РЭМИ".
– На машине?
– Да. Путь неблизкий, часа три в один конец. Но я не хочу заказывать вертолет.
– Чтобы не светиться?
– Конечно. Поэтому не стану и звонить в "РЭМИ", явлюсь без предупреждения.
– Все правильно, - согласился Беннет. - Только ради Бога будь осторожен, Вит.
Кажется, впервые мне послышалась в его голосе настоящая теплота.
– Я постараюсь, Уолт. Сам знаешь, я не герой.
– Будь осторожен, Вит, - повторил он, - будь осторожен!
9
На следующий день я выехал рано утром, затемно. Дорога предстояла дальняя, и на заправочной станции у Ланской я накачал в топливные кассеты столько водорода, сколько мог удержать поглотитель. На этот раз мне не хотелось пересекать центр города. Я двинулся на ручном управлении через Полюстрово и Охту.
Мой путь пролегал по "собачьим" районам. В утренних ноябрьских сумерках темнели мертвые, без единого огонька, прямоугольные коробки домов конца советской эпохи. Их, конечно, сносили, но медленно, реконструкция этих участков стоила дорого. Впрочем, кое-где посреди нежилых кварталов сияли в подсветке новые особняки, окруженные посадками декоративных деревьев и обнесенные затейливыми оградами. Предполагалось, что такие усадьбы постепенно охватят исторический центр города сплошным кольцом. По выражению местных борзописцев, обслуживавших строительные компании, окружат его, "как лепестки цветка чашечку". Меня это не волновало. Я знал, что денег на подобный дворец у меня не будет, даже если я проживу еще тысячу лет.
Наконец, я свернул на Мурманское шоссе и увеличил скорость до сотни километров. Петроград остался позади. Уже рассвело, небо затягивала облачная пелена. Мороз был слабей, чем вчера, градусов пять-шесть, зато поднялся сильный ветер. Я видел, как черные ветви придорожных деревьев колышутся от его порывов.
Здесь, в области, дороги, конечно, не обогревались. Правда, их расчищали от снега и поливали антиобледенительной жидкостью, но все равно попадались скользкие участки, на которых машину могло занести. Поэтому я приказал Антону помогать мне. Теперь мы вели "Цереру" вместе. Я управлял, а он следил за обстановкой и вмешивался время от времени, усиливая сцепление колес, сбавляя скорость или изменяя радиус поворота (я ощущал это по сопротивлению руля).
По сторонам, за стеклами машины, летел назад черный зимний лес, тянулись покрытые снегом поля. Мелькали давно покинутые людьми поселки с повалившимися заборами и мертвыми, заколоченными домами. Порой появлялись признаки современной жизни: корпуса новых животноводческих ферм, полупрозрачные павильоны парниковых хозяйств. Изредка возникала на холме дача какого-то богатого любителя сельского уединения - колонны, башенки. И снова плыли вокруг безлюдные пустоши, рябили от скорости на обочинах дикие перелески и болотный кустарник.
Время от времени по встречной полосе проносились к Петрограду машины, чаще всего - тяжелые фургоны с молоком, овощами, парным мясом. Иногда и позади "Цереры" появлялись автомобили, катившие в одном направлении со мной. На всякий случай я велел Антону за ними наблюдать. Но, похоже, меня никто не преследовал: помаячив немного на шоссе, мои недолгие попутчики сворачивали куда-то на боковые ответвления.
Вообще чем больше я отдалялся от Петрограда, тем меньше становилось на дороге машин, и встречных, и попутных. Я проскочил Лодейное Поле и Подпорожье, сонные маленькие городки. В обоих случаях у Антона срабатывала система опознавания, нас засекали посты дорожной полиции. К счастью, и у полканов моя "Церера" не вызвала большого интереса: определив ее номер, они сразу отключались, команды остановиться не последовало.
За Подпорожьем навстречу мне пронеслись два огромных грузовика с буквами "РЭМИ" на бортах, а потом шоссе в обе стороны окончательно опустело. По обочинам его теснился уж вовсе непролазный лес, скрывавший, судя по карте на экране Антона, бесчисленные болота и озера. Я ждал, когда появится нужный мне поворот, и наконец увидел его: влево от шоссе уходила широкая дорога с бетонным покрытием. Надпись на стреле указателя гласила: "Акционерное общество РЭМИ".
Свернув туда, я помчался по великолепной трассе, проложенной, как по линейке, сквозь чащобу, да к тому же обогреваемой. Сразу бросалось в глаза, что здешние хозяева - люди с размахом. Но удивляться этому пришлось недолго. Очень скоро дорога на фирму "РЭМИ" преподнесла еще более поразительный сюрприз. По правую сторону от нее лес внезапно оборвался. Там открылось свободное пространство, оказавшееся аэродромом. Я сбавил скорость, чтоб лучше его рассмотреть, и даже присвистнул от изумления.
Аэродром был не закончен (кое-где застыла строительная техника). Он был пуст, безлюден и оттого еще сильнее поражал своими гигантскими размерами. Его бетонные полосы протянулись на много километров, такого простора я не видывал и в международных аэропортах. Но самым удивительным было то, что одна из полос в конце (или в начале?) изгибалась вверх, точно громадная лыжа, образуя бетонную горку высотой по меньшей мере в сотню метров. Что за чертовщина!