Страница 9 из 12
– Не стыдно под дурочку косить?
– Не поняла.
– Мари, хватит. Все ты поняла. Не дразни его – и он не будет надеяться на новогоднее чудо. Если, конечно, ты не собираешься ему это чудо подарить.
– С ума сошел?
– Нет. Если есть желание – можешь осчастливить бывшего Верха небольшим экшеном с участием нынешнего.
– Ушам не верю… ты серьезно?
– Конечно, нет. Но если ты захочешь…
– Даже думать забудь! Мы уже это проходили, помнишь? Никому хорошо не было. Мне достаточно Темы с тобой, это лучшая Тема в моей жизни. Никогда бы не подумала, что ты опять опустишься до жлобских соревнований.
– А врешь сейчас зачем?
– Вру? В смысле?
– А в том смысле, что сказала как-то – лучшая Тема у тебя была с твоей Лялей, потому что не было нужды доказывать, какая ты крутая, и можно было расслабиться и выпустить наружу все эмоции.
– Ты совсем с ума сошел?! Это-то тут при чем?!
– Ногой еще топни, – спокойно советует Олег, снова переворачивая решетку.
– Надо будет – топну.
– Ну, так решайся, чего уж.
– Не подначивай.
– Врезать? – совершенно без тени эмоций интересуется Верхний, и я мгновенно умолкаю – мы договаривались, что он никогда не бьет меня вне экшена, но если сейчас не замолчать, то он может и нарушить данное обещание. – Подай лимон, пожалуйста, – выдавливает из половинки лимона сок, поливает куски рыбы.
– Олег, прости меня, я забылась.
– Мари, не надо. Просто думай хоть иногда, что говоришь, кому и где.
Ну, прав, что уж… я в последнее время совершенно не могу удержать за зубами свой язык, иной раз больше напоминающий жало. С Олегом так нельзя, он терпит долго, но если взорвется – я костей не соберу, это точно.
Возвращается Денис с пачкой моих сигарет и зажигалкой, и я делаю непроницаемое лицо, иначе чуткий Дэн вычислит, что мы только что ссорились, и быстренько воспользуется ситуацией, чтобы все усугубить. Если мы хотим провести здесь оставшиеся праздничные дни, то это совершенно ни к чему.
– Эх, рыбкой запахло, – тянет носом воздух Денис, усаживаясь прямо на пол у моих ног.
– Ну, чего на пол уселся? Из двери сквозит, – Олег снова сбрызгивает рыбу лимонным соком.
– Спасибо, папа, я сейчас встану, – ерничает Денис. – Ты не устаешь, братка, быть таким правильным? Хоть бы тут расслабился и не воспитывал никого.
– И рад бы я, да вы ж, идиоты, покалечитесь.
Могу себе представить, что тут творилось в эти дни, раз Олег так говорит. Никогда не понимала этой манеры некоторых Верхних катать экшены по пьяной лавке. А особенно не понимала нижних, соглашающихся на подобные мероприятия. Кое с кем и на трезвую-то голову не стоит связываться, а уж когда человек выпил… Это, пожалуй, единственное, что я позволяю себе осуждать вслух, потому что действия эти сопряжены с реальным риском для здоровья, а то и жизни. Олегу же в подобных ситуациях проще проконтролировать ход экшена, чем объяснить желающим его катать, почему не стоит делать этого.
– Ты плохо слышишь? Встань, я сказал, – негромко повторяет Олег, и Денис, криво усмехнувшись, поднимается на ноги.
– Да, господин, – выговаривает он, косясь на меня.
– Как вы надоели мне со своими игрушками, – вздыхаю я.
Олег неодобрительно морщится, но никак не реагирует, снимает с мангала решетку и начинает перекладывать поджарившиеся стейки на поднос. Выбрасываю окурок и помогаю ему.
– Пойду Лерку подниму, – Денис скрывается за дверью, ведущей в дом, а я смотрю на Олега:
– Что это было?
– Ничего, не обращай внимания. Хочется ему чудить – пусть. Тебя ведь не трогает.
– Мне это не нравится.
– Ревнуешь?
– Да.
– Понял.
– И?
– Что?
– «Понял» – и все?
– А чего ты еще хочешь?
– Скажи, что у нас ничего не изменилось.
– Мари, ты все еще пьяна? Что у нас должно было измениться за три дня?
– Смотрю, ты тут времени не терял.
– Так, ну-ка, сюда иди, – он хватает меня за руку и дергает к себе с такой силой, что я буквально влипаю лицом ему в грудь. Он берет меня за подбородок двумя пальцами и задирает голову. – Это еще что за фокусы? Ты что думаешь – что я из этих игровых мальчиков? Это тебе салочки, что ли – до кого до тронулся, тот и мой нижний? У меня есть ты. И гарем мне не нужен. Ни из девочек, ни из мальчиков. За девять лет не поняла еще?
Мне становится неудобно за свою вспышку. Разумеется, Олег никогда не бросается такими словами, как «мой нижний», я у него одна, и пока я есть, это не изменится. Он всегда осуждал Верхних, позволяющих себе походя заводить какие-то интрижки и называть случайных нижних «своими». Для него это не игра, а образ жизни, и потому за каждое свое слово и действие он несет ответственность. А я его сейчас здорово обидела.
Утыкаюсь лбом в его грудь:
– Прости меня, я не подумала.
– Ты вообще сегодня мало думаешь, не кажется?
– Кажется. Постараюсь следить за собой.
Он кивает одобрительно, отпускает меня и подхватывает поднос:
– Все, идем. И я тебя очень прошу, Мари, не реагируй ни на что. Все пьют третий день, я знаю, тебе это противно, но постарайся сдержаться. После ужина мы сразу к себе уйдем.
Мы действительно уходим наверх сразу после ужина, но тут отключается свет, и приходится зажигать кругом свечи и подкидывать дрова в оба камина. Олег тяжело вздыхает – подобная ситуация автоматически означает, что спать он ляжет последним, так как единственный трезвый мужик в доме должен проследить за тем, чтобы нигде не осталось огня.
– Бедный ты мой, снова все на тебе, – глажу его по щеке, он ловит мою руку и целует запястье.
– Может, ты ляжешь? Шторы подними, и будет светло.
– Не хочу. Я с тобой побуду, – устраиваюсь у него под рукой на диване, обнимаю и чувствую себя спокойно и уютно.
Далеко за полночь, когда все, наконец, расползлись по норкам, мы гасим все свечи, тушим камин на первом этаже и поднимаемся в свою комнату. Олег смотрит на горящий камин в комнате, где Денис обычно рисует – там стоит его мольберт.
– Оставить этот пока, что ли? Попозже встану, погашу.
– А если уснешь?
– Уснешь с тобой… Ладно, пойдем, поваляемся, потом все сделаю, пусть пока топится.
В комнате даже жарко, я мгновенно раздеваюсь и ныряю под одеяло.
– Так не пойдет, дорогая, – качает головой Олег и стягивает майку. – Мы же спать хотели.
– Так и спи, кто тебе мешает?
– Мешает мне женщина без белья под моим одеялом, – смеется он, забираясь ко мне и обхватывая руками. – Мари, ты снова худеешь, мне это не нравится.
– Ты отлично знаешь, что это зависит не от меня. Я на диетах не сижу.
– Это я знаю. Но поесть ты забываешь и много нервничаешь, оно того не стоит. Тебе в марте на курс, а ты в таком состоянии.
– Обещаю, что буду за этим следить.
Он только головой мотает – знает, что все это пустые слова, уже завтра, оставшись одна, я забуду открыть холодильник. Это почему-то сильнее меня.
Вообще довольно странно, что мы столько лет вместе. Олегу всегда нравились совершенно другие женщины – внешне, во всяком случае. Он предпочитал высоких, крупных, в теле – и тут я. Думаю, что Денис на это и рассчитывал, когда знакомило нас – на то, что я не в его вкусе, и потому ничего между нами быть не может, во всяком случае, без его, Дениса, участия. Как выяснилось в процессе, вкус – дело изменчивое.
Я закрываю глаза и прислушиваюсь к движениям его рук, медленно двигающихся по моему телу вверх-вниз. Эти руки знают меня в буквальном смысле наощупь, знают, где нужно погладить, а где приложить силу, чтобы вызвать ответ. Мне кажется, я сейчас сойду с ума… Он подхватывает меня и усаживает сверху, придерживает за бедра.
– Двигайся, Мари, – говорит он, закрыв глаза.
Наклоняюсь назад, опираюсь на его колени, медленно двигаюсь, закусив губу, до тех пор, пока он не срывается и не подминает меня под себя. Хорошо, что новая кровать кованая, выдерживает…
– Ну, вот как с тобой? – Олег лежит на спине, откатившись от меня и забросив руки за голову. – Не понимаю, как ты делаешь это, но я себя чувствую выжатым лимоном, даже шевелиться лень.