Страница 7 из 8
Вдова
Полевые травы с цветамиЕй охапками собиралИ пылающими губамиДорогое лицо ночамиПоцелуями покрывал.Он с распахнутыми рукамиПрибегал, запыхавшись, в дом,Даже куртку снять забывая,Косы русые жадным ртомЦеловал, на ходу снимаяБлузку, вышитую крестом.Точно так спешил к ЖозефинеБонапарт, любовью горя.Утопал в любви, как в пучине,Не снимая шпагу с ремня.В коммунальной квартире скромнойОбнимала жена, шепча:«Ну, куда спешишь, неуёмный,Ну, чего торопишься зря?»На заре покинул влюблённыйНедолюбленную жену.Светом утренним озарённыйНавсегда ушёл на войну.Чёрным крепом вдова покрылаПостаревшее в ночь лицо.Перед образом положилаПозолоченное кольцо.А у сердца уже носилаСына крохотного его.Слёзы горькие ночью луннойНа иссохших губах дрожат.Сколько сильных, влюблённых, юныхПод родимой землёй лежат!Невозможно умом человечьимОсознать боль утраты той,Звёздный путь бесконечный, Млечный,Да огонь на Могиле ВечнойСторожат их сон и покой.Солдат Сергей
Шёл сорок пятый. Ранняя весна.Под сапогами русского солдатаЗемля сжималась, но ещё жилаПод кровью, болью, потом, матом.Солдат Сергей, студент из Костромы,Неделю шёл с пехотой, как тараном.Кирза сапог его, что кандалы,Давила ноги по кровавым ранам.Земля врага. Вот перед ним какая!Ухоженные Рейна берега.Что не сгорело, тихо догорая,Потрескивает искрами слегка.У низенькой ограды, как застылаС ребёночком немецкая вдова.«Зольдат, сюда. Нет хлеба. Хлеба, мыла».Солдат присел на мокрые дрова.Скрутил табак в тугую самокрутку.Курнул затяжку, может быть, и две.Задумался на малую минуткуИ подошёл к испуганной вдове.Вошёл солдат в её жильё по воле.Просторно, чисто, белая кровать.Снял сапоги. Кровавые мозолиТа фрау стала молча бинтовать.Свой вещмешок – на стол. Она восторгаСкрыть не могла. По прошлым временамВ нём продуктовый склад Минвоенторга:Хлеб, масло с маргарином пополам,Тушёнка, мыло, даже шоколад.А как мальчонка был сгущёнке рад!Чуть передышка – и рассвет уж ясен.Потупив взор, немецкая вдоваСергею шепчет: «Русс, ты есть прекрасен.Я – фрау Эльза. Я ещё жива».Сергей запомнил. Пред рассветным часомОт канонады вздрогнула земля.Пустые рюмки, пахнущие квасом,И бесконечный ужас бытия.Под голубым, струящимся атласомНа фрау Эльзе не было белья.Сергей запомнил то начало лета.Холодных глаз не сдержанный испуг,И двое, как Ромео и Джульетта,Не разнимали обожжённых рук.Они забыли тяготы войныИ ровно сутки были влюблены.Сергей ушёл. Ну, нет! Чтобы мояТак нагишом ходила без белья?Домой вернусь, такому не бывать.Пусть так немецкая разгуливает б…дь.Ей напоследок бросил, не тая:«Солдат не любит женщин без белья».Сергей ушёл. А жизнь, – она сначалаСвой воскресила бесконечный бег.Коль выжил, к своему причалуПрибился каждый божий человек.Прошло безумие. Чуть задышалось.Зализывая раны от войны,Европа хорошела, наряжалась.И в блеске орденов и седины,Все ветераны бодрости полны.Года бегут. Всё зацвело привольно,И к грандиозной юбилейной датеЗасуетились, хлопоча довольно,Во Псковском инвалидном интернате.И музыка бравурная по праву.Но вот звонок из Кёльна.Да! Алло! А вам кого? Его?У нас сегодня праздничная дата!Какая-то там немка Эльза-фрауРазыскивает друга своего,Возлюбленного русского солдата.Не он искал. Она нашла его.На встречу с Эльзой сгорбленный старикНа костылях поднялся виноватоИ головой беспомощно поник.Когда увидели друг друга двое,Их тишина оставила в покое.И как-то грустно сделалось в палате.Раскрыла Эльза для него объятья.«Ты посмотри под шёлковое платье,Ведь я бельё одела дорогое».Смеявшись, плакала, по-русски говоря:«Солдат не любит женщин без белья».Окно, засиженное мухами, светилось.В окне две тени: он, а с ним – она.И ночь плыла, и майская луна,И молодость вернулась. Иль приснилась?Больное сердце Эльзы гулко билось,Когда одел Сергей все ордена.А за стеной, в прокуренной палате,Фокстрот отплясывали лихо «Рио-Рита»,Веселье, видно, приурочив к дате.И, кажется, совсем уже не к стати,Вдруг поругались пьяно и сердито.