Страница 10 из 11
Я не стала говорить отцу, что тоже пыталась защищать аркат таким способом, хотя, скорее всего, он знал об этом.
Мы замолчали, и тут у меня назрел вопрос:
– Но какой смысл мне выходить замуж, если я не освоила магию?
– Я же сказал, отныне ты будешь под особой охраной, потому как тебя раскрыли. И как только…
– А если ничего не произойдет? Если я так и останусь без сил?
– Не думаю, что это возможно. – Папа встал, не глядя на меня произнес: – Завтра на рассвете состоится церемония. Ты не можешь выходить из дома и разговаривать с кем-либо. Мне жаль, Василия…
И, чтобы не слышать мои вопли протеста, ушел.
Какое-то время я металась по комнате, громя все, что попадалось под руку. Стоило только представить себе завтрашний день, как меня разрывало от злости! Жизнь взаперти с четырьмя мужиками – вот для чего я была рождена? Да я до сих пор хранила девственность, чтобы подарить ее лишь одному, единственному мужчине, и даже нашла такого… А тут раз – и отдавайся первому встречному… встречным…
Ох…
Каждый житель арката вносит свой вклад в сохранение всеобщей безопасности, и от меня ждали того же, но я не могла смириться с ужасной долей, поэтому набралась храбрости и пошла к отцу.
Папа был у себя, в своей огромной, погруженной во мрак комнате. Сидел в кресле у окна и пил. На подоконнике стояла початая бутылка крепкой настойки.
Увидеть папу в таком состоянии – большая редкость. Я понимала, что он сильно переживает и не стоит его сейчас беспокоить, но за себя нужно уметь постоять.
– Я хотела бы поговорить.
– Садись, – он махнул стаканом на кресло, стоявшее напротив. – Слушаю тебя.
– Я насчет мужей. – И тут моя бравада закончилась. Это был слишком интимный разговор, я стыдливо спрятала взгляд.
– Да, дочка, это не просто, так менять жизнь. – Голос его был тихим и усталым. – Ты уже не ребенок, я зря так опекал тебя.
– Сама только поняла… – Пришлось срочно взять себя в руки, пока стыд не выгнал меня вон. – Я хочу попросить для себя одного из мужей…
Папа удивленно приподнял бровь, сделал большой глоток настойки и спросил:
– У тебя есть на примете мужчина?
– Да… – Я помялась, папа дал мне время набраться смелости. – Это Грей…
Вящий наварх Стойский поперхнулся, долго кашлял, потом наполнил стакан почти до краев и залпом выпил.
Я сидела с открытым ртом, не моргая, наблюдала эти действа. Понимала, что просьба будет для него странной, но не настолько же!
– Василия, – папа выдохнул алкоголь в кулак, потер ладонью лицо, – я понимаю, что он мог понравиться тебе, но чтобы муж?!
– А чего такого? – Тут я обиделась. Чем ему мой выбор не по душе? – Он сильный, он из вящих, смог отбить меня от Циблиссы! Кто как не он один из достойнейших?
– Дочка, – папа отставил стакан, наклонился ко мне и внимательно посмотрел в глаза, – Грей Гором не может быть твоим мужем по нескольким причинам. Первая – он не человек.
– Чего?..
Эта новость перекрыла все, чем меня пытались добить сегодня.
– Он демон, милая. Попал к нам во время последней войны. Еще одна причина – он выполняет клятву верности, данную децемвирату и мне лично. Я пленил его сестру, и в обмен на ее свободу он поклялся служить мне. А еще одна причина – его срок службы заканчивается через несколько дней.
Я замерла, потом встала, схватила бутылку и отпила содержимое прямо из горлышка, но даже не почувствовала вкуса.
– Я понимаю, милая, что он мог понравиться тебе. Но ты еще слишком молода, чтобы твое сердце смог занять мужчина, с которым ты знакома всего один день.
– Разорви меня гроза! – Все, что я нашлась ответить, прежде чем развернулась и вылетела из папиной комнаты, едва не врезавшись в дверной косяк.
Глава 7
Первым желанием было выбежать на улицу, но на пороге, услужливо улыбаясь, меня остановил наш всесведущий дворецкий. За его спиной, как по команде, выросли два охранителя.
Рыкнув от злости, побежала искать укромный уголок, где можно уединиться и подумать.
Ну, по крайней мере, теперь знаю, отчего Грей такой удивительно выносливый – он демон. Демон, чтоб его! И не из простых, раз его не смог убить воин Циблиссы, а из высших сословий. У них там такая иерархия, что низший высшего не одолеет. А мне посчастливилось его прирезать, потому что он служит нашей семье, а значит, весь с потрохами наш…
И что же теперь чувствовать к мужчине, от одного взгляда которого замирает сердце? И ненавижу его, и жалею, и…
Я влюбилась впервые в жизни. И тут же огребла по самые уши.
Укромным местом оказался небольшой винный погребок. Спустилась под землю, в полной темноте забилась в угол, чувствуя на пылающих щеках еще более горячие слезы.
Рука сама потянулась к ближайшей полке, нащупала первую попавшуюся бутылку. И вот я уже пью вино прямо из горла, громко шмыгая носом.
В какой-то момент голова начала опасно кружиться, я перепугалась, что вырублюсь прямо тут, на полу. Это ниже моего достоинства, спать нужно в своей постели.
Собирая углы и шипя на приобретаемые шишки, выбралась из погребка и удивленно уставилась в окно напротив. Там светлело предрассветное небо.
– Ой…
Мне же сегодня замуж выходить!
И тут на меня нашло долгожданное успокоение. Страхи, поддавшись на уговоры старого вина, спрятались глубоко в подсознании, на их место пришла ирония, с которой было не страшно и даже весело. Тихо хохоча над собственной судьбой, я отправилась в свои покои. Скоро придут служанки одевать меня в свадебный наряд. Интересно, где они его достали? Заказ же никто портным не делал. У невесты какой отобрали?
Прыснув на собственные забавные мысли, ухватилась за стену и дальше могла двигаться только таким способом.
Где-то слышался грозный папин голос, я различила фразу: «Как ты мог?» Наверное, меня искали. Неужели дома, на этом бывшем уже островке счастья за мной никто не наблюдает?
Махнув на все вопросы рукой, продолжила свой путь. Осталось пройти мимо папиного кабинета и подняться по лестнице.
Папин голос стих, я резонно рассудила, что он ушел, но, все же, проходя мимо его кабинета, встала на цыпочки и, не отпуская стену, начала тихо красться.
– Василия!
– Ой…
Надеясь, что мне показалось, медленно повернула голову в сторону окрика. Папа стоял посередине кабинета, перед ним застыл Грей…
Пришлось отпустить стену, и ноги тут же понесли меня в неизвестном направлении.
Грей вдруг оказался рядом и, галантно ухватив за талию, не дал моему лбу повстречаться с косяком. Пока папа не начал устраивать чтение лекций о морали и, возможно, просто орать, с удовольствием замерла в объятьях сильных рук.
– Прощай, красавчик, – удалось выговорить мне. – Я буду помнить тебя вечно!
И снова бархатная ночь невероятных глаз заставила мое сердце биться так сильно, что казалось, его слышат все вокруг…
«Прощай!» – шепнули манящие нежностью губы, а папа уже вызволял меня из сладостных объятий.
– Опоздаем, – на удивление спокойный, он крепко прижал меня к себе. – Идем.
– И ты не будешь меня ругать?
– У тебя четыре мужа. Вот пусть и воспитывают.
– Уж лучше наори и пусть будет как раньше…
М-да…
И хотя отражение в зеркале слегка расплывалось, я все же смогла разглядеть свой незамысловатый свадебный наряд. Даже тут меня лишили очарования уникального, шикарного свадебного платья, шитого на заказ и всегда по фигуре!
На мне был кружевной балахон и такая же накидка на голове, больше напоминающая простынь, чем священный покров. А на ноги надели мои лучшие туфли на высокой плоской подошве. Красные…
– Ненавижу! – выдал заплетающийся язык, и тут же служанки подхватили меня под руки, вытолкали из спальни и сдали папе.
Привычно топая по пружинистой тропе, прислушиваясь к неприятной, всепоглощающей тишине, постаралась расслабиться, насладиться последними мгновениями свободы, но тропа подло закончилась в темном, прохладном помещении.