Страница 16 из 16
Ударил гром, и с неба рухнула стена воды. Капли лупили по листьям, по траве и камням, скрывая мир завесой падающих струй – но Герхард видел: огонь на валуне погас за миг до того, как начался ливень.
Дождь кончился так же резко, как и начался, и душное напряжение, висевшее в воздухе, разом исчезло.
– Ты можешь выйти теперь, – прозвучало рядом.
Герхард отвёл со лба мокрые волосы. Старик, стоя рядом с валуном, в упор смотрел на него.
– Кто ты и зачем сюда пришёл? – спросил он, когда инквизитор приблизился.
– Я ищу… – Герхард вдруг запнулся. Рука сама потянулась к суме и вынула данный Хельтрудой свёрток, – вы знаете, что это?
– А я должен? – сварливо осведомился старик. От его шапа поднимался лёгкий парок.
Вместо ответа инквизитор положил свёрток на валун и не спеша, одной рукой, распустил стягивавшие тканевый комок завязки. Мятый холст развернулся, и в складках ткани мелькнуло закопчённое железо – изящные фигурные обводы, инкрустация потемневшими, треснувшими камнями. Пряжка?..
С неожиданной для его возраста прытью старик сцапал свёрток и, комкая в ладонях, устремил взгляд на Герхарда. Глаза у него были не по-стариковски ясные, светло-голубые, как чистое весеннее небо.
– Можешь звать меня Нахтрам14, – сказал колдун.
– Герхард, – представился инквизитор, – я пришёл от…
– Знаю, – перебил старик, – пошли.
– Мне нужна ваша помощь, – продолжал Герхард, пока они пробирались сквозь мокрые заросли дубов.
– Всем нужна, – проворчал Нахтрам, – просто так никто не приходит.
– Ливень – ваших рук дело? – неожиданно для себя спросил инквизитор.
– Ливень-то? – колдун усмехнулся – будто ржавое железо проскрипело, – а ты, чай, не за новыми глазами пришёл? Будь у тебя глаза, ты бы увидел, как собирается дождь.
Всего лишь дождь. Душное чувство, камнем висевшее над головой, густой воздух, замерший в недвижности лес…
– Глуп тот, кто не замечает очевидного, – продолжал Нахтрам, – но ещё глупее тот, кто за очевидным видит то, чего нет.
– Вы знали, что я приду?
– Знал ли я? – старик повернул к Герхарду сухое лицо. Лохматые брови сурово сдвинулись. – Что даст тебе знание о моих знаниях? Что оно изменит?
Глядя на молчащего Герхарда, колдун мелко покивал.
– То-то же. Вот мы и на месте.
За густым частоколом древесных стволов инквизитор не сразу заметил дом колдуна – наполовину ушедший в землю, сложенный из древних брёвен сруб. Позеленевшие стены сливались с окружающим лесом так же естественно, как сливается с природой берлога медведя.
Или гнездо ворона.
– Входи и будь моим гостем, – произнёс колдун, распахивая жалобно заскрипевшую дверь. Герхард шагнул в нутро землянки – пропахшее грибами, сыростью и чем-то ещё, неуловимо напоминающим запах, стоящий в воздухе после дождя.
Колдун забрался следом и, указав Герхарду на кусок полотна, из-под которого выбивались клочья соломы, завозился у прокопчённого очага.
– Я не вызываю дождь и не зажигаю огонь щелчком пальцев, как ты мог подумать, – пробурчал он, вынимая из рукавов кремень и кресало.
– Она назвала вас колдуном, – сказал Герхард, усаживаясь на солому.
– Колдун, колдун… – забормотал Нахтрам, роняя искорки на затлевший трут и стряхивая туда же крохи серой пыли, неведомо как попавшей внутрь рукавов шапа, – детей, почитающих своих предков, вы уважаете. А тех, кто отдаёт дань далёким пращурам, кто не согласен променять их на бездушные кресты – клеймите…
– Я пришёл не за тем, чтобы спорить о вере, – произнёс инквизитор. В очаге весело разгорались подсыревшие ветки.
– Ты вдосталь спорил о ней, так ведь? – Нахтрам обернулся к нему и кивнул. – По глазам вижу – кровь у тебя за душой. Смерти. Тяжесть носишь на сердце.
– Вы верите в бессмертную душу? – вырвалось у Герхарда.
– Между вами и нами гораздо больше общего, чем ты думаешь, – язвительно сказал колдун, помешивая палкой в очаге. – Вот это что? – неожиданно спросил он, сунув под нос Герхарду оловянный брусок с тремя зубцами на конце.
– Прибор для трапезы, но откуда…
– Нет! – торжествующе возгласил Нахтрам, воздевая зубчатый прибор к потолку, – это – трезубец дьявола!
Он с грохотом опустил «трезубец» на низенький, исцарапанный стол.
– Вот где истинное зло, – сказал колдун, – оно начинается, когда останавливается ум и вступает страсть. Вы и ваша Церковь – и есть истинное зло. Вы поменялись местами с вашим дьяволом и творите ту погань, что веками приписывали ему. Вы останавливаете порывы разума и глушите зов сердца, вы смиряете свою плоть и убиваете друг друга и сами себя, не позволяя свету знания озарить вашу жизнь. И всё, что претит этим стремлениям, вы клеймите и изничтожаете, как заклеймили светоносного Люцифера…
Нахтрам усмехнулся. Его бледные глазки проницательно уставились на гостя.
– Небось, жаждешь меня за такие слова в тёмную уволочь, а, инквизитор?
И, не давая Герхарду и слова вставить, продолжал:
– Да знаю я, знаю, кто ты. По глазам вижу, сказал же. Повидал я на своём веку твоей братии – у всех глаза будто пеленой подёрнуты. Души загубленные в них отражаются.
– Вы знали, кто я, и пригласили в свой дом? – если и существовал предел удивления, то инквизитор уже давно перешагнул его. – Почему не пытались бежать? Не околдовали меня?
– Бежать? – Нахтрам скрежещуще рассмеялся и, с трудом поднявшись, заковылял от очага к длинным рядам выступов на стене. – Ты слишком молод. Сколько вёсен ты повидал – тридцать? Тридцать пять? Я перестал считать свои вёсны, когда тебя ещё и не было на свете. Да… Мне некуда бежать. Но с годами я приобрёл понимание – на что воля богов, то свершится. И я не колдун, сказано ж тебе однажды, упрямое твоё племя…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
14
От древнегерм. naht (ночь) +(h)raban, (h)ram (ворон).