Страница 16 из 21
– Отдых?! – покачал головой Сталин. – А потом Москва! Н-да, аппетиты большие.
– Москве в плане уделяется не только огромное политическое значение, но и военное – крупный и жизненно-важный железнодорожный узел ну и пункт, для обороны которого мы бросим все свои резервы. То есть под Москвой они предполагают добить остатки Красной армии и полностью нарушить железнодорожное сообщение. Без Москвы перевозки крайне затруднятся.
На первый взгляд, ничего уж такого необыкновенного в плане не было. Московское направление – традиционно для всех агрессоров. Киевское… Тут тоже всё понятно – Гитлеру важно было прорваться к Донбассу. Ну а Ленинград. На Северную столицу даже Наполеон отправлял один корпус своих войск.
Впрочем, теперь война иная. Война с фашистской Германией будет ожесточённой, и Гитлер поставил в ней свои корыстные и преступные цели.
Ему была нужна внезапность, нужна молниеносная война. Потому-то и стремился успокоить письмом, хотя только неразумный человек мог поверить в клятвы честью бесчестного бесноватого фюрера. Гитлер говорил о вторжении в Англию, но одновременно по многим каналам шла информация о скором нападении на СССР.
Сталин всё более убеждался, что слив информации идёт намеренно, и прекрасно понимал причину – Гитлеру было необходимо, чтобы он – Сталин – подвёл к границы все свои резервы, чтобы значительно усилил первые и вторые эшелоны. Вот это несколько удивляло. Но ответить на вопрос, зачем это делает Гитлер, Сталин так и не смог. Ответ на них дала катастрофа Западного Особого военного округа, превратившегося с началом войны в Западный фронт.
Всё чаще в различных сообщениях и докладах фигурировала дата – 22 июня! Ну что ж, Сталин знал, что Гитлер мистик, а потому вполне мог предполагать, что и тут он остался верен себе. 22 июня – перелом года. Кстати, и Наполеон ведь начал наступление в такое же время в 1812 году. Тоже подгадывал! И «подгадал»! Сталин не сомневался: «подгадает» и Гитлер.
Кроме того, Сталин владел и ещё одной закрытой информацией. Она являлась таковой, что с ней не поделишься ни с кем – за умалишённого сочтут. Известно было, что Гитлер якшался с экстрасенсами. А у тех было убеждение, что именно в сороковые годы Россия возьмёт курс на резкое возрождение – именно где-то через эти годы лежит рубеж перехода к необыкновенному возрастанию могущества. Понимал он, что известно это и Гитлеру. А что известно? В каком объёме? Возможно, в том же объёме, что и ему – Сталину.
А что вытекало из понимания данного вопроса? Да то, что начало перелома – 1942 год. Далее идёт всё резко, сильно! Это 1943 год, 1944 год, 1945 год… Потом подъём несколько утихает, хотя и продолжается путь к конечной цели – веку Сияния Руси. Сталин сосредоточился, чтобы вспомнить:
«Кто так назвал грядущий век золотым веком России? Ах да, – конечно же Пушкин!»
Сталин серьёзно интересовался наследием великого русского поэта, особенно не афишируя глубины этого интереса.
Ещё до революции в окружении Ленина появилась загадочная женщина. Звали её Зинаида Макаровна. Была она с Дона. Её брат Иван Макарович Рыбкин являлся хранителем Пушкинского архива. Работала она с Лениным по заданию своего деда Ивана Константиновича Морозова. Работала даже в эмиграции, в Париже. Какова была её задача? У Ленина не было секретов от Сталина. Сталин знал, что речь идёт о Пушкинской таблице революционных переходов, знал, что очень много советов давала эта женщина и по той работе, которая совершалась в стране. Сталин знал уже тогда о существовавшем на Дону архиве Пушкина, переданном атаману Кутейникову ещё в 1829 году. Но спасти архив не удалось – большая его часть была уничтожена в 1918 году, хотя он и не исключал, что пушкинисты немало важных документов спрятали самым надёжным образом. Как известно, рукописи не горят!
Сталин встречался с Иваном Макаровичем Рыбкиным. Он знал, что это – потомок дворянского рода Кутейниковых и Морозовых, знал, что человек он истинно русский, что образован и воспитан на высшем уровне, что он математик и что занимается законно-познавательными науками. Сталин не стал проявлять особенно большого интереса к Пушкинскому архиву. Опасался, что его интерес может не остаться в тайне и архив станут искать тёмные силы. Забирать его на хранение? Пока он жив, архив будет в безопасности. А потом? Ведь Сталин понимал, что не доживёт до сроков обнародования архива. Рыбкин назвал период с 1979 по 1998 год! В 1979 году Сталину будет сто лет! Сталин помнил Ленинскую фразу: «Какой из нас дурак доживёт до шестидесяти!» Помнил и некоторые важные моменты, сообщённые сестрой Ивана Макаровича Рыбкина. Они были использованы при составлении пятилетних планов развития народного хозяйства. Именно пятилетних. По Пушкину. Сталину импонировал Рыбкин, заявлявший: «Выстоять – значит победить!» Сталин считал так же. В отношении науки их взгляды также совпадали. Рыбкин говорил: «В науке не надо верить. Если в мире что-то существует, это можно познать. Если будете верить, а не познавать мир, вам подсунут ложь».
В этом Сталину, как руководителю государства, довелось убеждаться не единожды.
Вот и теперь ему постоянно пытались подсунуть ложь, но ложь особую. Его пытались убедить в том, что война начнётся 22 июня 1941 года. Но информации было слишком много, чересчур много. Это обилие информации могло иметь две стороны. С одной стороны, она могла разуверить в её правдивости, с другой – призвать к немедленным действиям. То и другое было выгодно Гитлеру. Это Сталин понимал. Но понимал он, что и Гитлер наверняка купается во лжи, а потому для него важно, чтобы Сталин провёл мобилизацию и сконцентрировал на границе максимум сил, которые можно будет разгромить в короткий срок, охватив танковыми клиньями, нарушив управление, окружив и уничтожив в котлах.
Сталин понимал, что и с разведкой у Гитлера не всё ладно. Разведка работает на то, чтобы доказать слабость СССР и подтолкнуть Германию к войне на благо всё той же коварной Англии. В такой обстановке нужно было держать ухо востро. И рассчитывать Сталин мог исключительно только на самого себя. Ведь Гитлер позднее понял, что Канарис умышленно снабжал его ложной информацией о слабости СССР для того, чтобы по заданию Англии поскорее толкнуть на войну.
Учитывал Сталин и мистическую сторону, которой большое внимание, как было известно из разных источников, уделял Гитлер. Знал, что Гитлеру экстрасенсы заявили: если он не разгромит СССР до 1942 года, то не разгромит его никогда.
Итак, всё сводилось к тому, что война начнётся 22 июня 1941 года. Именно эта дата казалась наиболее вероятной. Ну а то, что назывались и другие, которые оказались ложными, особенно не удивляло. Гитлеру нужно было одновременно и заставить поверить в начало войны и вселить неуверенность.
Снова и снова размышлял над одной странностью. Судя по тому, что сообщил разведчик Лагутин, Гитлер стремился заставить подтянуть войска к границе. Не странно ли? Получив разведданные о начале передислокации 16-й армии с Дальнего Востока на запад, руководство рейха впало в истерику и направило ноту, требуя объяснить, с какой целью это делается.
В середине мая поступила нота, которая, в принципе, была бессмысленной, поскольку руководство СССР имело полное право заниматься передислокацией своих войск на своей территории, но Сталин прекрасно понимал, что Гитлер ищет зацепки для того, чтобы в случае необходимости расторжения пакта о ненападении, обвинить во всём Советский Союз. Можно было и ничего не объяснять, однако Сталин ответил, что 16-я армия перебрасывается на советско-иранскую границу, чтобы усилить группировку, которая могла бы стать на пути англичан, если те предпримут агрессию через территорию Ирана.
Не желая обострять отношений, Сталин приказал наркому действительно отправить эшелоны на юг.
Гитлер устроил истерику по поводу выдвижения армии в западные области СССР! А тут вдруг, напротив, подталкивает к выдвижению войск к границе. Но пока ответа на этот вопрос не было.
Он взял на заметку эти странные факты. И занялся текущими делами. Надо было разобраться с дерзким пролётом германского самолёта через всю западную территорию СССР аж в Москву, на центральный фактически аэродром?