Страница 77 из 84
- Это куст... круглый куст, - тихо, почти шёпотом произнесла Сига, подружка Лёши, приметив следующий ориентир.
- Он горит! - крикнул Пеликан, прячась за Шумирину спину.
- Красными листьями, дурной травой, неизбежной осенью, - отозвалась Шумира, взгляд её упал в самый огонь куста, - Лёхан, ищи стрелу!
- Вот она,- прокричал из тёмных зарослей наш бесёнок, - стоп, а я знаю, куда она ведёт.
- И куда же, наш жизнерадостный умник? - ядовито прошипела Зелёнка, - в очередное болото?
- Это метеорологическая станция. Бывшая, конечно, в деревне Сперановка. Туда мы лазили прошлый год, нашли кучу старых справочников да дохлого козла. Пеликан у нас в подвал провалился!
- А что, - обиделся пухленький Пеликан, - полы там, небось, сто лет не ремонтировались.
От Сперановки осталось кладбище, чёрное, молчаливое, на краю его торчала заброшенная церковь, даже не церковь, так часовенка, заросшая мятой и медуницей. Там в советские времена и помещалась метеорологическая станция, но погода давно поменялась, здешняя роза ветров вымерзла и засохла.
- Здесь ведь собирались рокеры? - попытался что-то припомнить я.
- Да, тут рядом заброшенный корпус бывшего пионерского лагеря, - охотно рассказывал мне Лёша. - Можно пошариться, конечно, но местные шакалы здесь всё давно подчистили.
- Не отвлекаться, искать стрелу! - оборвала его Шумира, - потом свои женские дела обсуждать будете!
- Да у меня глаза уже отсырели по вашему болоту скользить! - Зелёнка ругалась, словно старуха, в её остывших глазах толкались лишь тревога и раздражение.
- Брось, лягушонок,- хлопнул её по плечу я, - дыши воздухом, получай удовольствие, отдыхай от толпы потных городских мужиков с расстроенными гитарами у твоего балкона.
- Я иду ради призового фонда. Мне должно что-то обломиться, ведь я украшение команды, - делилась со мной возможными обретениями Зелёнка.
- А как же мечта о том, что чудодейственная стрела приведёт нас к счастью? Сколько пар нашли друг друга, бегая по задницу в болоте, бросаясь друг в друга комками грязи.
- А чё это надо мечтать, когда я не знаю, как оно будет, - если бы она говорила пьяным заплетающимся языком, я, пожалуй, бы её простил. Но сейчас мне захотелось её убить. Уколол палец о скользкую булавку на рукаве, лёгкой бусинкой крови упал во мрак, таящийся в глубине сознания.
- Искааать стрелу, не отвлекаааться, - словно из другого мира доносился до меня голос. С трудом, пропадая в трясине, я поймал его в своём сознании, бросил на соседнюю тропинку.
- Твоя Соня Громова-то удачно себя продала, - скользнула болотистыми глазами по твёрдой почве Зелёнка.
- Теперь она не Громова. Теперь она Сорян, - вспоминать о Соне не хотелось, да, когда-то мы играли вместе. Но сразу признаюсь, только играли.
- Следующая стрелааа, - услышали они отчаянный Лёшин голос, - ничего не понимаю. Указывает прям на круглое солнце, на эту тусклую треснутую тарелку. Вы не знаете, может, его можно незаметно снять, а потом быстро снова на место повесить?
Сегодня раньше всех поднялся Влад, когда рассвет ещё не скорчился в тёмном окне, не набух, чтобы вдруг взорваться, наполнив палату огненными стрелами, обжечь морщинистые пыльные ладони.
- Прислали новые книжки, но мне нужно ещё их проверить, - он заметил не спящую Калитину и равнодушно скользнул взглядом по её лицу.
- Не заныкал ли там кто случаем сотню-другую? - улыбнулась Лиза, караулившая его сон, - Да брось, дай мне библию.
Влад вздрогнул. Наверное, он подумал, что Лиза хочет украсть ту разодранную, кой-как скрепленную книжку, которую он прячет под подушкой. Мятое лицо его сжалось ещё больше. Равнодушно протянул ей библию и вышел, пряча испуганный удивлённый взгляд в тёмных углах.
Она открыла её наугад, не понимая даже, что делает, теряясь между мокрых букв рассыпающихся откровений. На ладонь ей упало бритвенное лезвие. Лиза приняла его, ладонь торопливо задрожала: "Оно тупое, да, совершенно тупое". Ей казалось, она чувствует его холод даже через бумагу. Здесь было запрещено иметь острые, колюще-режущие предметы, она была уверена, что их койки обыскивали, и не решалась скрывать в тумбочке даже шпильки.
- Какую книгу ты читаешь? - засопел со своей койки Ретли. Палата просыпалась, кошмары дозревали в смотрибельные сны и пропадали, не задерживаясь в памяти ни на минуту.
- Книгу исхода, - огрызнулась Лиза, быстро сжав кулак, - а что, тебе советую. И была густая тьма по всей земле Египетской три дня; не видели друг друга, и никто не вставал с места своего три дня...
- Не надо, - отмахнулся Донован, - лучше выгляни в окно, там поди уже от рассвета деваться некуда.
- Ты ведь сейчас с Дорисом, - вымучил из себя Ерохин. Его квартира горела, охваченная закатом, незначительные предметы, такие как поломанные барабанные палочки, отвёртки, непарные перчатки вытягивались в размерах, двоились, готовы были вырваться на свободу через форточку.
- Когда он кончает, в глазах его я вижу ненависть, будто бы ему жалко отдавать своё семя. Да, ты угадал, с Дорисом. А ещё с Сорвилом, Максом и Пашкой, тебе всех перечислить?
Заброшенная церковь таила столько нерастраченного покоя, что хотелось и сейчас забиться туда, представить, что никто тебя никогда не хватится, и молчать, пряча в куче мусора невыраженную злость.
- Говорят, что ты неадекватна? Кидаешься на всех, - Стас внимательно смотрел на неё, и сил не было выдерживать этот взгляд.