Страница 63 из 84
Лёша постоянно где-то учился, ему удавалось числиться сразу в нескольких вузах, знать в лицо всех преподавателей, но при этом не посещать занятия и считать их ложной стрелой, уводящей в бессловесные дебри.
- Что я нашёл, не представляешь! Заброшенный трёхэтажный особняк! Возьмём и с Сигой слазим туда!
- А без неё нельзя? - он старался, чтоб его вопрос прозвучал как можно более равнодушно, - это же опасно, чуть не туда ногу поставил, и учись чирикать.
- Сига же первой потом на нас напустится, - расхохотался Лёша, покрутив пальцем у виска, и Влад почувствовал себя слабоумным, - Тебе-то ещё ничего, а мне достанется по полной программе. Если хочешь, сам с ней говори, но за последствия я не ручаюсь.
Влад тоже не ручался за последствия. Если крыша едет, вовсе не обязательно на неё забираться. Говорить с Сигой он не мог, она могла посмотреть на него так, что и без крыши полетишь в заповедные страны.
- Пошли, пошли! Потом дочитаешь свой Декамерон, - Лёша выхватил у него книгу, отбросил её на полку, та виновато стукнулась о стену и упала на пол. - Скажешь ей, что это ты придумал. Тебя она точно послушает. А то я достал уже её со своими похождениями.
- Мой номер был выбран из десяти тысяч! - Сига сияла, в её светлых глазах лучились ангелы, она, конечно, не хотела лезть на эту чёртовую крышу, но не смела что-то возразить. - Теперь мне нужно только ответить "Да" и случится что-то грандиозное.
- А ты скажешь "нет", - бодро начал Влад, но она подошла и обняла его, и все дальнейшие слова смешались, словно рухнули с крыши какой-нибудь заброшенной больницы, где им предстояло встретиться снова. - Да, да, мы очень давно не виделись.
Колин вышел из каморки, сперва, как и прежде, потерялся в огромном пространстве палаты, потом заметил опору и подошёл к женщине.
- Это и правда я, - ответила Сига на немой вопросительный взгляд Колина. - Он ведь рассказывал тебе...
Колин кивнул виновато и отрешённо.
- Он не узнает меня, и это для него будет хорошо. - Для него любовь - это обладать, радоваться своим ничего не значащим успехам, надеяться, зная, что органы надежды давно а-тро-фированы. Здесь он стал другим, здесь ему есть кого оберегать, по-настоящему, бескорыстно. Я не хочу, чтобы он снова стал прежним.
Увы, это теперь не могло зависеть от неё. Но прежними все они не могли стать, даже если бы очень захотели.
Она долго ковырялась в замке, ключ проворачивался, хрипел, кашлял, то и дело норовил провалиться сквозь замочную скважину в тепло жилого помещения. Наверное, ей бы хотелось, чтоб он помог, но нужные слова застревали в нём, пропадая, так и не появившись на свет.
- Когда революция победит, Стас прикажет здесь поменять замок, - оправдывалась Липа. Ключ издал неестественный хрип и затих, они, наконец-то попали в тёмный пыльный полуподвал. Колин выдохнул, и невысказанные слова покатились по лестнице. Тоненько взвизгнула кнопка выключателя.
Ощущение было такое, словно он вновь угодил в свою ссудную лавку. Только здесь было немного просторнее, даже вмещался диван, а потолок был чуть повыше, Маккиавели не стукался об него головой. Впрочем, за последнее время он съёжился, в толпе его было и не разглядеть.
- Располагайся, будь как дома, - ей нравилось ощущать себя хозяйкой, пусть даже этой подслеповатой комнатушки, и мальчик понимал это, - сейчас я найду чайник, чтобы было веселее.
- Откуда здесь чай? - удивился Колин, - Я надеялся найти здесь только старые воспоминания.
- А это всё Гришкины запасы, - улыбнулась девушка, - он оставил здесь немного, чтобы чайному богу не было обидно.
Маккиавели ждал, когда Липа за него возьмётся, и не знал, чем она может ему помочь. Чай душил, обжигал, мял ему горло, травил заползших в его сознание ледяных безразличных червяков.
- У тебя рабское сознание, а Стас и Трон говорят...
- А если не заслужил другого? - Колин не хотел перебить её, так получилось, - мог добиться, но не сложилось. А значит, и говорить об этом не нужно.
- Почему ты не хочешь навестить свою мать? Она ведь беспокоится о тебе и любит тебя. Ты спас ей жизнь.
- Захотела бы она брать эту жизнь, - Колин ударил в свою хрипящую грудь, - узнав какой ценой она ей досталась? Да и она не пыталась меня найти. Всякие шкитуны давно рассказали ей, кто я.
- Она всё равно тебя любит, - Липа старалась изо всех сил, да только б ей не знать, чего на самом деле стоит любовь. - Ты бы мог принести ей, например, цветы. Она ведь не только мама, но и женщина.
Не люблю цветы. После них всегда остаётся бумага. Как на кладбище.
- Почему нельзя писать "Булашная" или "Малако". Кто вообще придумывает правила? - он понимал, что уходит в сторону от связного разговора, но остановиться уже не мог, - Каждый ведь решает не по правилам, что и кого любить.
Чай томил его, Колин выпил бы его залпом, но тогда Липа наверняка придумает для него что-нибудь другое.
- Ты ведь проводишь меня потом? Сейчас по городу ходит маньяк и убивает всех подряд, знаешь?
Колин пожал плечами. Они ведь всё равно все умрут, если пойдут за Стасом, так что лишний день ничего не изменит.
- Пойдём, - выдохнул он, - знаю, ещё не пора, время детское и я ещё не пришёл в себя. Но эта комнатка тем хороша, что мы можем сюда вернуться.
- Как глубоко можно уйти в себя? - Липа и не пошевелилась, лишь по губам её скользнула лёгкая улыбка. Она думала о ком-то, Колин не хотел ей мешать. Он переминался с ноги на ногу, втягивал вытекающий из носа чай, а потом вдруг увидел...