Страница 33 из 40
Я улыбнулся девочке и готовый уже влезть в уютный салон, расстегнул куртку, чтобы сразу показать кондуктору проездной.
-Не поворачивайся к автобусу спиной, он исчезнет, - сказала Факши, - смотри в глаза тем, кто спешит к тебе навстречу.
-Что за чушь, - махнул рукой я, уверенный в том, что автобус сейчас подойдёт. Мне казалось, что я успел разглядеть даже его номер. Но что-то уж долго ничего не было, и люди на остановке даже и не думали шевелиться. Ничего не понимая, повернулся к Факши: автобуса не было. Ни возле Торгового, ни дальше. Лишь в сторону Драмтеатра недовольно пыхтя, тащилась перегруженная маршрутка, уставшая за день, да вечные странники звёзды показались на небосклоне.
Мне же сейчас было не до звёзд.
-Я же видел его! - почти выкрикнул я, - Он просто не мог исчезнуть!
-Мы замечаем многое, чего на самом деле нет, - сказала девочка, - и пытаемся раздуть из этого невесть что. Автобуса не было, Дима, поверь. Тебе просто очень хотелось, чтобы он был.
-Это как? - не понял я, - Объясни.
-Ты любишь её? - неожиданно спросила у меня Факши.
Полка четвёртая. Горизонтам - гореть!
Tout est pour le mieux dans meilleur des mondes possibles.(фр., всё к лучшему в этом лучшем из миров.)
Вольтер.
Да, я любил её. На горизонте появилась робкая красная полоска, готовая разразиться очередным днём, обещающим письменный зачёт по английскому на третьей паре. В комнате хозяйничал вчерашний холод, перегоревшая лампочка на кухне виновато глядела на меня потухшим глазом, часы на холодильнике по-прежнему показывали половину девятого, секундная стрелка билась на месте, дёргалась, пытаясь пойти, как песенка, адресованная другу. Но силы были уже не те: песенка сильно отдавала попсой и дальше коридора соседей ковылять не хотела. "Надо будет поменять батарейку", - подумал я, прекрасно зная, что это не спасёт, и я опять опоздаю, даже явившись в универ раньше на пятнадцать минут.
Так оно и случилось. Я совсем не учил английский: прочитал вчера для приличия несколько страниц и только. Надеясь на случай, милость преподавателя, Лену и всех святых, я порой даже удивлялся, как это меня ещё не отчислили и не забыли о моём существовании, оставив за бортом уплывающего всё дальше и дальше универа.
"Тогда Расчешиську будут точно на руках носить", - улыбнулся я, прогоняя прочь не слишком-то приятные мысли об отчислении. Возле клумб бабушка выгуливала собаку, одетую в полосатый костюмчик, и я сразу вспомнил Человека, верного друга Факши, подумал, что надо будет навестить их после занятий, а потом...
...Расчешиська (лёгок на помине!) догнал меня на переходе и как дурак стал кричать моё имя, словно парня обещали расстрелять, если я не откликнусь. Поняв, что зовут именно меня, я обернулся, чтобы помахать одногруппнику, и чуть было не попал под машину. "Газелька" истерично взвизгнула, будто её собирались резать, а водитель высунулся из окна, покрывая меня матом. Отборным - в столько этажей в мире пока не строят. Краем глаза я заметил, что милиционер, находящийся неподалёку, направляется в мою сторону, и ускорил шаг, не желая сегодня уже с утра ввязаться в историю. Потерявшись в серых пятиэтажках, я успокоился. Вряд ли милиционер будет меня преследовать - невелика птица, много не сдерёшь.
-Что ты пошёл какой-то окольной дорогой? - вдруг спросил меня неизвестно откуда взявшийся Расчешиська, - Решил местность проверить?
-Вроде того, - отозвался я и огляделся по сторонам. Странно, всегда думал, что знаю Нефтяники как свои пять пальцев, а тут какие-то незнакомые дворы, сроду таких рядом с университетом не видел.
А может быть, просто не замечал, обижая бесконечностью собственного безразличия? Так постоянно не замечают меня, особенно по утрам, когда все куда-то спешат, постоянно опаздывая. Но Дима не прошёл мимо, а значит, не опоздал. Я хочу его увидеть сегодня... я не знаю, что вообще со мной происходит, как это понятно описать. Да, мне скоро семнадцать, но я никогда раньше не чувствовала такого... Когда было семь, мне нравился мороженщик, продавец зимы, торговавший пломбирами и эскимо на перекрёстке, я думала, что будет очень здорово, если он на мне женится, в детстве я очень любила мороженое. Потом моя первая любовь куда-то исчезла, и я поняла, что пришла зима, и торговать на улице стало холодно. Но летом он снова появился, чтобы исчезнуть в августе уже навсегда. Следующего лета я ждала с нетерпением, но никто не пришёл в этот год торговать мороженым. Ни в этот, ни в следующий... а потом я потеряла счёт времени, и продавец зимы канул в марианские глубины моего мозга, иногда всплывая на поверхность, когда очень уж хотелось мороженого... ...
...или осознания того, что ты в этом мире кому-то нужен. Когда просыпаешься ранним утром от предчувствия света.
-А так хотелось проспать сегодняшний день! - вздохнул Расчешиська, - Подумаешь, зачёт! Спал бы себе да спал...
...но когда я проснулся, меня удивило, что мир ещё стоит на месте. Горизонт разгорался наступившим утром, компьютер глядел на меня потухшим экраном, и я удивился, потому что не помнил, когда вчера оторвался от этого экрана и лёг спать, надеясь проснуться от взрывов. Но за окном лишь вызывающе сигналила машина, пытаясь дождаться кого-то из просыпающегося дома. Вышел на балкон, оглядел новёхонькие девятиэтажки, школу, в которую ещё спешила детвора, старенький магазинчик, где можно было купить болванку рубля на полтора дешевле, чем в центре. Утихомирившаяся машина была забрызгана грязью, верно хозяину просто было лень её помыть. А дальше, за огородами, начиналась Страна. Я был уверен, что именно за огородами и нигде больше. Дорога жила бесконечностью автомобилей, спешащих на запад, запад кончался Америкой, американцы наверняка уже ввели войска в Ирак. Но думать об этом сейчас не хотелось. Пусть будет всё прекрасно в нашем самом лучшем из миров, жаль только, что красота не вечна и миры лопаются, как воздушные шарики...
-Тебе-то ничего, - махнул рукой я, всё ещё не понимая, где мы находимся. - Ты наверняка уже знаешь, кто сдаст зачёт, а кто нет.
-Допустим, - согласился Расчешиська, - только сейчас это уже неважно. Всё равно всё кончится огнём. И только двое... только двое сумеют спастись.