Страница 21 из 25
Два взлетевших в 4 часа 45 минут самолета Б-3 (ведущий капитан Илюшкин, штурман – младший лейтенант Галенко) имели задачу подавить батареи береговой артиллерии в районе Сарыголь-Киик-Атлама.
С 5 часов 30 минут до 6 часов 00 минут самолеты индивидуально наносили удары с высоты 3500 метров одиночными бомбами по береговым батареям Сарыголь и Киик-Атлама. Всего было сброшено 10 ФАБ-100. Летчики наблюдали разрывы бомб в районе береговых батарей. По самолетам велся огонь зенитной артиллерии, при этом снаряды рвались снизу слева в 120 метрах. Во время нанесения бомбового удара летчики видели вход в порт двух торпедных катеров.
По немецким данным, во время налета на Феодосию в 05.15 берлинского времени 8 Пе-2 был убит один и тяжело ранен один зенитчик из расчета счетверенного зенитного автомата, кроме того, наливной лихтер «Инга-18» получил осколочные повреждения надводной части. Во втором налете в 07.15 берлинского времени немцы силы нападавших определили тоже в 8 Пе-2. В результате осколочных повреждений один рыболовный катер затонул. По заявлениям летчиков, потоплена БДБ, поврежден склад боезапаса, взорван склад боезапаса, подавлен огонь зенитной батареи.
А вот мнение об описываемых выше событиях военно-морского историка капитана 1-го ранга А. Платонова: «Ровно в полночь 6 октября из своей базы в Двуякорной бухте вышли германские торпедные катера S-28, S-42 и S-45, занявшие позицию южнее идущего под берегом конвоя. В 02.10 командир группы капитан-лейтенант Симс получил оповещение от самолета-разведчика об обнаружении им двух эсминцев, идущих на запад с большой скоростью. Понимая, что перехватить до рассвета советские корабли не удастся, Симс приказал командирам торпедных катеров занять позицию ожидания, постепенно смещаясь на запад, к Феодосии. Самолет постоянно наблюдал за эсминцами и доносил их место, курс и скорость командиру германской группы.
Так продолжалось до четырех часов утра, когда советские корабли повернули на север, к Феодосии. Получив донесение, торпедные катера пошли на перехват эсминцев. В 05.04 командир группы капитан-лейтенант Симс по радио запросил самолет-разведчик показать место кораблей противника осветительными бомбами – что последний искусно и сделал, сбросив несколько бомб южнее по курсу эсминцев. Таким образом, они стали отлично видны с катеров на световой дорожке. Возможно, только тогда Г.П. Негода окончательно убедился, что его действия не являются секретом для противника, и донес об этом на командный пункт эскадры.
Так и не обнаружив германские торпедные катера и зная, что похожая ситуация имела место в прошлые выходы кораблей к крымским берегам, командир дивизиона решил, что ничего особенного не произошло. С командного пункта эскадры никаких тревожных сведений не поступало, и Г.П. Негода продолжил выполнение задачи согласно плану. В 5.30 советские эсминцы обнаружили выходящие в атаку германские торпедные катера и с дистанции около 1200 м открыли огонь, уклонившись от четырех торпед (на S-42 заклинило прицел, и он атаку не завершил). В ходе боя один 45-мм снаряд попал в машинное отделение торпедного катера S-45, но тот сумел еще в течение 30 минут сохранить полный ход. Последнее для немцев оказалось очень важным, так как советские эсминцы после отражения атаки стали преследовать германские катера!
По приказанию Симса S-28 повернул на юг, пытаясь отвлечь внимание эсминцев, a S-45 в сопровождении S-42, прикрывшись дымовой завесой, начал отход к своей базе в район Коктебеля. Советские корабли тоже разделились, но S-28 после безуспешной торпедной атаки довольно быстро оторвался от своего преследователя, а пара катеров, уходившая на юг, находилась под безрезультатным обстрелом примерно до шести часов утра. К тому времени, получив организованный отпор (после атаки катеров корабли еще обстреляла и береговая артиллерия), Г.П. Негода решил отказаться от обстрела Феодосии, в 6.10 эсминцы легли на курс отхода в точку встречи с лидером «Харьков».
В это утро суждено было произойти еще одной встрече с германскими торпедными катерами, причем совершенно неожиданной для обеих сторон. Около семи часов «Беспощадный» и «Способный» в 5–7 милях южнее мыса Меганом внезапно встретились с выскочившими со стороны темной части горизонта двумя торпедными катерами, явно выходящими в торпедную атаку. Развив максимальную скорость хода, оба эсминца открыли артиллерийский огонь и резко отвернули от катеров. Через несколько минут те тоже отказались от атаки и стали уходить на север.
Обстоятельства сложились так, что два германских катера – S-51 и S-52 – возвращались в свою базу в районе Коктебеля после ремонта в Констанце и их командиры ничего не знали о набеге советских кораблей на порты Крыма. Поэтому встреча с ними для немцев произошла совершенно неожиданно и на такой дистанции, когда нужно было или атаковать, или немедленно уходить. Атаковать в условиях хорошей видимости столь хорошо вооруженные боевые корабли – дело достаточно бесперспективное, но и попытка отхода могла окончиться плачевно – несмотря на ремонт, S-52 не мог развить ход более 30 узлов. Если бы эсминцы организовали преследование, то S-52 было суждено неминуемо погибнуть. В этой ситуации командир группы катеров капитан-лейтенант Зеверс принял решение выйти в ложную атаку в надежде на то, что советские корабли начнут уклонение и отход, не помышляя о контратаке. Так оно и произошло, и германские катера пришли в базу. Как уже упоминалось, «Харьков» еще в 2.30 донес о своем обнаружении самолетом-разведчиком. По германским же данным, его засекла радиопеленгаторная станция в Евпатории. Начиная с 2.31 начальнику морской комендатуры «Крым» контр-адмиралу Шульцу стали докладывать о ежечасном выходе «Харькова» на связь с радиоцентром в Геленджике. Эта же станция по взятым пеленгам определила направление движения корабля в сторону Ялты. В 5.50 радиолокационная станция, расположенная на мысе Ай-Тодор, обнаружила лидер по пеленгу 110° на удалении 15 км. Убедившись, что обнаруженная цель не является своим кораблем, в 6: 03 германское командование разрешило береговым батареям открыть по ней огонь. Практически в это же время «Харьков» начал обстрел Ялты. За 16 минут он выпустил без корректировки по меньшей мере сто четыре 130-мм осколочно-фугасных снаряда. На огонь лидера ответили три 75-мм орудия 1-й батареи 601-го дивизиона, а затем шесть 150-мм орудий 1-й батареи 772-го дивизиона. По германским данным, в результате обстрела лидера несколько домов получили повреждения, имелись пострадавшие среди гражданского населения. Следуя вдоль берега, лидер сделал 32 выстрела по Алуште, но, по данным противника, все снаряды легли с недолетом. В 07.15 «Харьков» присоединился к эсминцам, шедшим курсом 110° со скоростью 24 узла».
Глава седьмая. Первая дневная атака и первые потери
Корабельные корпуса трясло в лихорадочной работе машин. Офицеры и матросы с тревогой смотрели в утреннее небо. Может быть, им все же сегодня улыбнется удача и немцы не найдут отходящие корабли?
В 7 часов 40 минут с мостика «Беспощадного» на дистанции 80 кабельтовых был обнаружен немецкий разведывательный гидросамолет «Гамбург-140». Самолет летел низко над водой, пересекая курс кораблей. Разведчик явно определял состав отряда, курс и скорость кораблей и наводил на отряд бомбардировочную авиацию. По «Гамбургу» был немедленно открыт огонь из всех зенитных орудий. Одновременно Негода приказал наводить на «Гамбург» нашу истребительную авиацию.
Спустя пятнадцать минут появились наши истребители и с первого же захода сбили немецкого разведчика. В ряде источников, в том числе и в очерке истории эскадры ЧФ, говорится о том, что это сделали истребители прикрытия в 8 часов 15 минут, которые осуществляли прикрытие отряда якобы уже с 6 часов 40 минут утра.
В результате атаки истребителей прикрытия самолет-разведчик «Блом унд Фосс» был сбит и рухнул в море. Два члена его экипажа успели выпрыгнуть на парашютах и приводнились в пределах видимости наших кораблей. Из журнала боевых действий оперативного дежурного штаба Черноморского флота: «07 ч. 45 мин. ЛД «Харьков» присоединился к ЭМЭМ. Самолет-разведчик противника продолжал наблюдение за кораблями, но в 08 ч. 15 мин. был сбит нашими прикрывающими истребителями».