Браслет Виттинов

Большой белый «Эйрбас» уносил молодожёнов в цветущий майский Париж. Через четыре часа самолёт с полосатой ливреей на хвосте, приземлился в аэропорту имени Шарля де Голля. Астор, при всём своём недовольстве поступком дочери, всё же приехал их встречать. Они с Мари-Лор не видели Катрин долгое время. Скучали. Рядом с дочерью шёл высокий русоволосый парень. За версту было видно, что он вовсе не француз. Даже надень на него костюм от лучшего парижского кутюрье, он всё равно будет выглядеть чужаком. Ярко выраженные славянские черты лица, настороженность во взгляде, какая-то особенная пластика тела, ни тени улыбки. Не француз!

Иван ничего не понял из того что лопотали при встрече с дочерью его французские родственники. Заметил лишь то, что во время разговора искоса поглядывали на него. Не было в этих взглядах ни теплоты, ни радости, ни приветливости. Только настороженная любознательность. Иван немного расстроился. Он понимал, конечно, что душить в объятиях его никто не будет, но столь холодного приёма не ожидал. Отец Катрин даже не подал ему руки, а отделался безразличным «bonjour». Это, пожалуй, одно из немногих слов, которое Иван знал по-французски и поэтому смело ответил:

– Бонжур, месье! – и, повернувшись к Мари-Лор, добавил, слегка склонив голову. – Бонжур, мадам!

Всё, формальности были соблюдены. Теперь надо было забыть всё то, что было раньше и окунаться в новую для Ивана французскую жизнь.

– Вижу что твои родители не очень мне рады, – сказал на ухо своей жене Иван. – Твой отец даже не подал мне руки.

– Жди, – шепнула Ивану Катрин. – Когда вы узнаетесь близко, он будет давать тебе руку.

– Это будет нескоро, – с сожалением заметил мужчина.

– Почему?

– Чтобы хорошо узнать друг друга, надо общаться. А я по-французски ни бум-бум.

Катрин громко засмеялась. Её забавляли смешные русские слова. Она впервые слышала выражение «ни бум-бум», но по смыслу догадалась. Это её рассмешило.

– Ваня, ты выучишь французский, и тогда тебе станет хорошо здесь.

Тогда Картин казалось, что её мужу достаточно знать язык и выучить правила по которым люди живут в этой стране. Её не особо занимало то, как человек, проживший три десятка лет в другом обществе, сформировавшийся там как личность, сможет приспособиться к новым условиям. Она была уверена, что сможет помочь своему любимому быстро адаптироваться. Наивная.

У Катрин был свой небольшой дом в западном пригороде Парижа. Туда и приехала молодая семья. Через неделю, рано утром позвонили в дверь. Иван открыл. На пороге стояли мужчина с женщиной. Из их вопросов Иван понял, что они интересуются, здесь ли живут Катрин Бенар и Иван Чернов. Оба после этого продемонстрировали свои удостоверения. Стало понятно, что это государственные люди. Иван подтвердил, что здесь живут Бенар и Чернов и пригласил гостей в дом.

Государственные люди вели себя немного бесцеремонно. Они, параллельно разговаривая с Катрин, осмотрели спальню, открыли шифоньер и покопались там. Внимательно изучили предметы в ванной комнате и даже заглянули в стиральную машину. После этого странного визита мужчина и женщина, вежливо улыбнувшись, попрощались и ушли.

– Что это было? – недоумённо спросил Иван.

– Инспекторы.

– Я догадался, что это люди из какой-то службы. Что они здесь искали? У нас проблемы с законом?

– У нас нет проблем с законом, – улыбаясь, ответила Катрин. – Не пугайся. Мой папа не мафиози. Я ничего не украла и ты не русский шпион.

– Не понимаю. Чего им надо было?

– Они делают проверку. Вдруг мы женились за выгоду. «Марьяж блё», «фиктиф».

– Фиктивный брак, что ли?

– Да! Правильно!

– Ну! Теперь господа убедились, что у нас всё всерьёз? – Иван как пушинку подхватил маленькую Катрин на руки.

– Сейчас да.

– Что значит – сейчас? – Иван опустил Катрин.

– Они будут ходить много. Такие правила.

– Понятно! Значит, будем с ними дружить.

– Ваня, – Катрин перестала смеяться и говорила серьёзно, – чтобы тебе «девениа ситоян фронсэ»…

– Не понял!

– …Стать гражданином «Фронс», нашей страны, – перевела для мужа Катрин, – надо пять лет прожить тут. Пять лет быть в семье. «Апрёдэ ле франсэ», выучить французский язык и найти работа. Такой «лое фронсез». Закон Франции.

– Катрин, не делай такое серьёзное лицо. У тебя очень красивая улыбка. Ради тебя я выполню все французские законы.

– Обещаешь?

– «Же проме»! – с ярким русским акцентом произнёс Иван. – Обещаю. Видишь, я уже начал говорить на твоём языке.

– Ты говоришь на своём, только французскими словами, – хохотала Катрин.

Иван устроился на курсы языка. Но дело так и не шло. То ли преподавали плохо, то ли способности Чернова к языкам были слабые. Но прошло полгода, а Иван очень плохо говорил и понимал по-французски. Отсюда и все остальные проблемы. Он не мог получить лицензию, как хотел, и не мог устроиться на работу. Это угнетало не только мужчину, но и Катрин. Она даже перестала говорить дома на русском. Это продолжалось пару недель. Катрин видела, что Иван понимает её. Иногда с некоторым опозданием, но понимает. А вот выразить свои мысли, ответить или попросить, у него не получалось. Иван стал теряться. Уверенность в себе по капле покидала его. Взгляд потух. Он не понимал, почему не может справиться с этим языком. Отношения с Катрин начали портиться. Она не могла понять, как мужчина, который раньше казался ей таким сильным, надёжным, уверенным, оказался поражён бациллой беспомощности.

Масло в огонь подливал Астор. Он не преминул каждый раз при встрече с дочерью сделать акцент на никчёмности её избранника.

– Неужели, ты ещё не наигралась с этим русским? – пренебрежительно говорил он. – Что в нём есть такое, чего нет в хорошем французском мужчине? Мне вообще кажется, что твой Иван – альфонс. Он живёт на твои деньги. И на мои, кстати, тоже. Ждёт, пока ты закончишь свою диссертацию, родишь ребёнка. Он к тому времени оперится здесь, но так и будет висеть на твоей шее.

– Папа! – раздражённо прервала отца Катрин. – Ему надо время. Он старается. Он сможет получить работу.

Время шло, но изменений никаких не было. Однажды Астор позвонил дочери и предложил:

– Катрин, а хочешь, я устрою твоего мужа, в частном порядке к одному русскому бизнесмену. У этих русских можно всё, даже без лицензии.

– Попробуй, – ответила Катрин. – Только, папа, смотри, чтобы это были нормальные люди. Я не хочу, чтобы Ваня влип в плохую историю.

– Господи, дочь! – иронично произнёс Астор. – Ты до сих пор веришь в порядочность этого народа?

– Папа, я жила среди них. Я успела понять, что это за люди. Поверь, они такие же, как мы. Не лучше и не хуже. Они просто живут по-другому. У них немного другие ценности.

– Вот в этом и корень зла, что у них другие ценности. Ладно, – жёстко отрезал отец, – заканчиваем дискуссию. Хватит. Я позвоню и скажу, куда приехать твоему Чернову.

По рекомендации Астора Иван устроился на работу к русскому банкиру. Но это продлилось недолго. Через две недели Чернов понял на кого он работает. Беглый, полукриминальный банкир, наворовавший в России денег, скрывался во Франции. По запросу из России он был задержан и ждал суда. У Ивана тоже возникли сложности. Жандармы стали выяснять, как с банкиром связан Чернов. Его вызывали на допросы. Иван как-то услышал в разговоре жандармов фразу: «…ла мафья рус». Тут не надо обладать потрясающим знанием французского, чтобы понять, о чём говорили жандармы. Обо всём этом Иван рассказывал Катрин. Она догадывалась, что за всем этим последуют большие проблемы. Катрин давила на отца, чтобы Астор исправил свою же ошибку.

– Это ты устроил Ваню туда, – упрекала Бенара дочь. – Я уверена, ты знал, что этот банкир преступник.

– Чего ты хочешь от меня сейчас, – сопротивлялся Астор. – Я сделал доброе дело. Я дал возможность твоему бездельнику зарабатывать деньги. Да! Случилось непредвиденное. В чём я виноват?

– Ты специально это сделал!