Страница 9 из 18
Между тем к Деникину с февраля 1919 г. начался подвоз английского боевого снабжения. К апрелю его силы значительно возросли, и к июню 1919 г. его наступление на Южном фронте достигло крупных успехов, после чего внимание союзников сосредоточивается на Добровольческой армии и Северо-Западной армии генерала Юденича, Так продолжалось до октября 1919 г., когда окончательный разгром Колчака сделался вопросом времени и в то же время Деникин развил свое наступление до Орла. Дальнейшая поддержка представлялась для Англии не только бесцельной, но и нарушающей ее интересы. Франция была настроена против переговоров с «большевиками». Наконец, на совещании Пуанкаре с Ллойд Джорджем было решено, что ни одна из сторон не начнет переговоров, которые могли бы укрепить большевиков, но что вместе с тем силы, борющиеся против советской власти, достаточно снабжены и дальнейших жертв ни Англия, ни Франция нести не будут. Этот начавшийся «политический холодок» со стороны Антанты, который влек за собой уменьшение материального снабжения белым, а также исключительно тяжелое состояние тыла армии Деникина (работа подпольных революционных организаций, крестьянские восстания, действия партизанских отрядов и т.д.) не могли не сыграть своей значительной роли в дальнейшей судьбе деникинской диктатуры.
От оценки внешних сил, поддерживавших деникинскую Доброволию, переходим к характеристике ее внутренней сущности, чтобы выяснить, каковы были ее сильные и слабые стороны, интересы каких классов выражало белое движение Юга России и какова была расстановка его движущих сил.
Из всех многочисленных групп, группировок и политических центров и организаций, плотно облепивших диктатуру генерала Деникина, на первом месте стояли три политические правые организации: Совет государственного объединения России (СГОР) - лидер Кривошеин, Национальный центр - лидер М. М. Федоров, и Союз возрождения - лидер Мякотин.
Первая из них объединяла наиболее правую часть деникинщины - крупнейших аграриев-аристократов, богатейшую земледельческую знать, финансово-промышленных магнатов и сановников бюрократии; сюда же входило и большинство деникинских генералов. СГОР имел наибольшие связи с английским капиталом, представляя интересы крупного русского землевладения, банков и промышленности. Группы, на которые опирался СГОР, ориентировались на великого князя Николая Николаевича и враждебно относились к «социалистическим экспериментам» Деникина, т.е. к некоторому компромиссу с либералами; затевали даже одно время «Южную дирекцию», независимую от Екатеринодара. Они добивались прямого руководства Особым совещанием, но Деникин отклонил их притязание, опасаясь оттолкнуть казачество; тем не менее правым большинством Особого совещания (совета при Деникине) руководил Кривошеий.
Национальный центр, состоявший из кадетов и кадетствуюших правых, левых и беспартийных, представлял крупную промышленную и торговую буржуазию, часть помещиков и буржуазную интеллигенцию. Являясь филиалом Московского национального центра, он был правее его, хотя в деникинском правительстве олицетворял «либеральное течение». Тон задавали кадеты, но в 1919 г. немалая часть правых отошла от кадетов в СГОР или к Шульгину. Представители Национального центра тяготели более к французскому капиталу, который с своей стороны ориентировался на Национальный центр как на либерально-демократическую группировку. Политическая платформа центра - конституционная монархия (пресловутый § 3). Московский национальный центр руководил работой на Юге: давал лозунги (долой гражданскую войну и коммунистов; свободная торговля и частная собственность; о советах умалчивалось; позднее Милюков выдвинул лозунг «советы без коммунистов»), вел шпионскую работу, доставляя ценные сведения о Красной армии (что, между прочим облегчило продвижение Деникина на север), держа в Москве связь с Союзом возрождения, от чего На юге кадеты отказывались. Национальный центр был официальным идеологом Добрармии, и когда под давлением союзников весной 1919 г. вырабатывалась декларация, Национальный центр выступил против Учредительного собрания за неограниченную военную диктатуру. Поэтому апрельская декларация Деникина лишь туманно говорила о «народном собрании» и т.п. Правые кадеты господствовали в партии, ожидая «грядущей монархии». С июля 1919 г. усилился крен вправо, возраставший не только по мере успехов Добрармии, но и после начала отступления. Опасаясь, что «хозяин» (монарх) будет фигурировать только в программах крайних правых и таким образом получит распространение идея самодержавия в чистом виде, кадеты призывали подготовиться к восстановлению монархии. Но положение официального идеолога, а затем и крен вправо не привели к передаче власти в руки кадетов. Правые делали некоторые уступки (насколько это не затрагивало власти помещиков), но власть как была, так и осталась за юнкерско-помещичьими реставраторскими группами и старорежимной бюрократией. В официозной Деникинской прессе стали открыто говорить о монархизме.
Наконец третья основная группа - Союз возрождения - представляла собой сборище энесов, эсеров и меньшевиков, а через «круг» и «раду» - также и казачества (кулацко-эсеровскую его часть). Союз играл роль «оппозиции его величества», но в то же время осуществлял единый фронт с Национальным центром. На своем заседании 14 июля Союз постановил оказывать всяческую поддержку Деникину, однако, как отмечает последний, он ни поддержки, ни особого вреда от этой организации не видел. Даже и тогда, когда осенью 1919 г. белые достигают наибольших успехов и Союз, торопясь не опоздать к московскому пирогу, решает стать «на линию сотрудничества с властью», оставляя за собой право «благожелательной критики» - даже и тогда эта мешанина из «благодушных» интеллигентиков и деловитых кулаков-казаков остается верна самой себе, продолжая плестись в хвосте власть имущих.
Некоторый интерес представляет фигура В. Шульгина с объединившейся вокруг него небольшой группой лиц. Продолжая оставаться на прежней ультрамонархической точке зрения, он вместе с тем отходит от своих единомышленников (Н. Львов, П. Струве и др.) по вопросу аграрному. Вот что он писал 12 декабря 1918 г.:
«Я думаю, что без решения аграрного вопроса ничего не будет. Наш мужик при всем своем варварстве здоров телом и душой... Наши помещики дряблы... У меня явилось внутреннее убеждение, что бороться в этом отношении бесполезно. Но если землю все равно надо отдать, то возникает вопрос, правильно ли мы идем, откладывая этот вопрос до воссоздания России. Ведь главное препятствие этого воссоздания и есть эта проклятая земля» [22]. В Особом совещании в июле 1919 г. из общего числа двадцати четырех членов, заседавших под председательством генерала (сперва А. Драгомирова, потом Лукомского), 8 мест занимали беспартийные «правые», 8 мест принадлежало Национальному центру, 4 - Совету государственного объединения России; остальные места распределялись между несколькими беспартийными, один был правый октябрист. Преобладали таким образом правые, которые в соединении со СГОР имели 12 мест, за ними шел Национальный центр.
Сам Деникин разделял Особое совещание на три группы: 1) беспартийную, но «определенно правую» группу «генералов», 2) политических деятелей правого направления и 3) либеральную группу в составе четырех кадетов и 5 примыкавших к ним членов, в том числе начальника штаба Деникина генерала Романовского [23]. Что касается власти на местах, то в казачьих областях она принадлежала формально кругу, и правительство во главе с атаманом избиралось кругом, а в не-казачьих - ставленникам Деникина в лице губернаторов и чиновников, коих к моменту наивысшего успеха белых имелось 220 человек. В состав последних входили: 8 бывших сенаторов, 18 генералов, 50 действительных статских советников, 22 статских советника, 49 предводителей дворянства и 73 председателя бывших земских управ. В общем, весь государственный аппарат находился в руках старорежимной бюрократии. Верхушка и «ядро» армии состояли из феодальной знати и дворянско-гвардейских элементов.
[22]
Деникин, т. V, стр. 155.
[23]
Деникин, т. IV, стр. 207