Страница 12 из 26
Глава 2
Давно ведь было сказано: жизнь прожить – не поле перейти. Хотя и поле полю рознь. То, на которое ты однажды ступил, может оказаться минным. Тогда, не приведи господь, испытать те чувства, которые терзают забредшего туда бедолагу. В любой момент под тобой может разверзнуться земная твердь, а плоть разнести на куски. Но не все прислушиваются к голосу разума, мудро твердящему: обойди это проклятое место! Изредка встречаются отчаянные головы, бросающиеся наперекор судьбе. Эти жертвы необходимы человечеству, дабы осознать суть существования каждой души на этом свете. Примером тому история Христа. Самопожертвование – великий подвиг и далеко не каждый готов его совершить. Тут опять же есть нравственные аспекты: ради чего человек подверг себя мукам? Одному захотелось, превозмогая немыслимые испытания, обеспечить банально собственное благополучие, когда на другом краю поля брезжит реальная надежда в виде значительных материальных благ. Этот искусительный приз, бесспорно, вполне стоит затраченных на его обретение недюжинных усилий.
Однако есть и другие. Это избранники, которых послало Небо для того, чтобы они освятили своим пребыванием смысл жизни на нашей планете. Ведь стадам обывателей, тупо уткнувшимся мордой в сочную травку под ногами, недосуг оторваться от плотоядного насыщения и взглянуть на загадочное небо, полюбоваться красотами по сторонам, подумать о вечном. Им обязательно нужен поводырь, избравший единственный путь, чтобы масса, следуя за ним, не растерялась в пространстве.
Оказался предводителем стада козёл или осёл – об этом блеять будут овцы в конце дороги, когда на ночь закроют их в вонючей овчарне. Главное, что их лидер, взгромоздив на себя непомерный груз ответственности, успевал бы созерцать и осознавать прелести окружающего мира. Сложилось так, что люди ошибочно принимают болтунов и краснобаев за умных и увлекательных личностей, а тех, кто без лишних слов занимается делом, считают почему-то примитивными и неинтересными. А может здесь проблема в недальновидности самих судей? Ведь говорила же знаменитая сочинительница детективных историй Агата Кристи, что «разговоры изобретены для того, чтобы мешать людям думать».
Даже звёзды, случается, падают и гаснут на ночном небосводе. А чего вы хотите от обычных смертных? Их жизнь – лишь миг средь бесконечной вечности. И время бесстрастно решит, запечатлеть ли сей миг в памяти людской!
Мурат Кессаев оказался той фигурой, которая способна оставить след на Земле после своего пребывания. Я тешусь мыслью, что свело нас провиденье, чтоб значительный отрезок времени пересечь в совместной упряжке.
Начну с того, что он не был баловнем фортуны. Удача – капризная девка и никогда не предугадаешь её причуд. К тому она благосклонна, хоть, казалось бы, и рожей не вышел. А этого, по всем статьям благородного и достойного, исказнила, как самого отъявленного негодяя.
Наш персонаж изначально был обречён пребывать в заурядном существовании. И где там в его кругу обретёшь успех? Когда тебя с головой поглотили сплошные серые будни, нет сил заботой разум утруждать. Ведь это аксиома бытия. Кто сможет опровергнуть истинность сих слов? Желающих, как правило, не сыщешь. Ан, есть такой! Его, уж верно, выстрадало время, в потоке душ избрав эксклюзивный экземпляр. И он, как посланный миссия, готов управиться с предначертаниями в судьбе. А если предписано на роду извечно в ярме горбатить спину, тогда и нечего бесполезно пенять на участь.
Мурат вовсе и не клял выпавшую долю. Он исполнял предписанный судьбой наказ. Трудился по домашнему хозяйству. В родительском дому водились скотина и птица. За ними требовался каждодневный уход, и корм заготовить на зиму, а также, необходимо было вести огород. Об этом ведает каждый крестьянин. Потому и несёт от него за версту навозом да трудовым потом разит наповал утончённого в обонянии любого аристократствующего субъекта надменных городских кругов. О таких, как Мурат, там судят так: хоть сам он вышел из села, но село из него – нет. Никогда они не признают за Муратом право принадлежать к их претенциозному сословию. А он и не стремился весь мир переделать. Занимался своим делом и грезит в мечтах о счастливом грядущем. По всей вероятности, интуиция в нём распознала творца, а иначе кто же тогда надоумил обычного сельского парня стезю архитектора избрать? И вот, у него за плечами, как ноша нажитого капитала, учёба в Саратовском архитектурно-строительном университете, женитьба, армейская служба. От учёбы ему досталась профессия. В социальном статусе семьянина обрёл душевную опору и перспективу на грядущие времена. Из армейской жизни почерпнул жизненно необходимые навыки преодоления препятствий.
Как-то я полюбопытствовал у Мурата насчёт исполнения им гражданского долга перед Отчизной. И он рассказал необычную историю, приключившуюся с ним в горах Таджикистана.
…Так уж случилось, что пришлось мне, обременённому собственной семьёй – женой и малолетним сыном, прервав учёбу, со второго курса университета отправиться на срочную воинскую службу. И я облачился в армейский мундир. Вскоре оказался на южных рубежах необъятной Советской страны. К концу моей службы сепаратисты в республике уже не таились в тени. Таджикские ваххабиты решительно отвергали навязанный Москвою режим. Участились погромы некоренного населения, которое массово покидало Таджикскую республику, спасаясь от расправ. Чёрный февраль девяностого года надолго останется в памяти уцелевших очевидцев.
Стали не редкостью провокации в адрес дислоцированного на территории азиатской союзной республики воинского контингента. Мне оставалось совсем немного до дембеля. Старшим сержантом был я в ту пору, и занимал должность помкомвзвода в мотострелковой дивизии. В районе Хорога, на Памире, с ответственным заданием с группой бойцов отправился в БТРе к месту назначения. И ночью нарвались на засаду. Бандиты ждали нас, перегородив дорогу валунами, а сами притаились сверху под прикрытием скал. На узенькой, как шёлковая лента в косичке первоклассницы, горной дороге, где с одной стороны возвышается каменная стена, а с другой простирается бездна обрыва, не спасёшься, исполнив тяжёлой машиной удачный манёвр. Хоть в экипаже был лихой механик-водитель, родом из отдалённого горного аула в Дагестане, кумык Руслан Хасбулатов, но в той ситуации и он оказался бессилен.
Лишь только мы вывернули из-за поворота, как фары уткнулись в наваленную перед нами на дороге преграду из камней. В тот же миг сокрушительный взрыв содрогнул боевую машину. Загорелась броня, как фанерный муляж на учебном полигоне, ярко освещая всё вокруг. Я почувствовал боль в повреждённой ноге и с усилием выбрался наружу из горящей машины. Всё кругом заволокло пороховым смрадом и запах горелой резины надсадно свербил в бронхах. Кто-то сверху стрелял, рядом тоже в ответ раздавались короткие автоматные очереди. Едва я расслышал сквозь звон в голове:
– Камандыр… скала прижимайса!..
Голос был до мучительности знаком, только контуженный мозг, не желая повиноваться, вяло функционировал, будто в извилины залили липкого киселя и мысли в нём безнадёжно вязли. Из последних сил я пополз в тень под прикрытие горы, волоча перебитую ногу, пока от потери крови не лишился сознанья. Пришёл в себя в глубокой расщелине среди каменных глыб, куда перетащил меня Хасбулатов. Как ему удалось забраться туда вместе со мной по отвесным кручам, одному богу известно. Да, горы – это была его стихия! Горец знал, как с ними обращаться. И они не выдали его. Если бы Руслан передвигался по проходимым местам, нас тогда непременно б настигли таджики. Пятеро суток пришлось добираться к своим, хоронясь от жестокой расправы. Всё это время кумык не оставил меня. Свой индивидуальный пакет использовал для перевязки моей раны. Без пищи приходилось туго. В одном месте мой спаситель разорил подвернувшееся на глаза птичье гнездо, и мы подкрепились, выпив сырые яйца. А больше жевали траву или веточки чахлого кустарника, изредка встречающегося в тех местах, скудных на растительность. Изрядно поистрепались тогда мы с ним. Вернулись осунувшиеся и изодранные в расположение части, аж часовой не узнал и поднял тревогу. Руслана качало словно ветром. И как только вынес он на себе, по сути, двоих! – со вздохом закончил Мурат свой печальный рассказ.