Фредди на яву

Мальчишка лёг на чистые белоснежные простыни, а рядом на тумбочке около ночной лампы девчачьего цвета стоял стакан с соком. Если он вопил, то родители сразу забегали к нему. Слышимость была превосходной: работа унитаза при смыве бочка, шум дождя по крыше, скрябанье мышей в тайных ходах в станах, верещанье попугая в клетке. Ночные кошмары навострили до предела его чувства. Мальчишке уже было шестнадцать. Была осень, земля искрилась всеми осенними красками. Мальчишка лежал в кровати третью ночь подряд — и снова ему снился ужасный сон.

(Одна из его рук начала менять облик. Правая. С расширенными от ужаса глазами он видел, как его рука лежит на покрывале, а затем начинает дёргаться и внезапно преображается в ужасную волдыристую руку с острыми ножами вместо пальцев).

***

Тем днём явился врач и стал прослушивать его.

— Как ты сейчас? — спросил он с улыбкой. — Знаю, можешь не говорить: Моя болезнь в норме, чего не скажешь про меня! . — Он засмеялся над своей собственной остротой.

Мальчишка вдруг осознал, что в шутке врача имеется смысл — вспомнил всё и стал бледным, содрогнулся от воспоминаний своего ночного кошмара. Врач, само собой, не знал, насколько жестоко прозвучал его смех.

— Доктор, — шепнул он блёклыми губами. — Моя рука… Она не моя сейчас. Ночью она трансформировалась в нечто иное. Я хочу, чтобы вы сделали мою руку прежней, доктор!!!

Доктор улыбнулся, потрепал мальчишку по руке.

— По мне, так твоя рука нормальна. Просто у тебя наблюдается озноб.

— Моя рука изменилась! — завопил мальчишка и стал укачивать свою руку другой. — Я говорю правду!

Врач проморгался.

— Раз так, тогда прими вот эту таблеточку, — и он поклал пилюлю мальчишке на язык. — Проглоти!

— От этого моя рука станет снова моей, доктор?

— Конечно, конечно.

Родители проводили врача из дома. Тем сентябрьским днём небо было затянуто спокойными и белыми облаками. На кухне тикали часы.

Мальчишка лежал, поглядывая на свою руку. Рука не его. За окном подул ветер. Ворох листьев постучался в холодное стекло. Позже вторая рука стала превращаться. Похоже, что ночной кошмар становился явью. Рука изменялась, меняла цвет и дёргалась, становясь волдыристой и с ожогами.

Спустя час рука снова стала прежней. Обман. Она теперь не принадлежала мальчишке, который лежал в немом ужасе, а затем потерял сознание от страха. Вечером мама притащила ужин в его комнату. Мальчишка не желал прикасаться к супу. — Моих рук уже нет, — произнёс он с закрытыми веками.

— Твои руки на месте, — возразила мама.

— Нет! — шмыгнул носом он. — Моих рук нет. Это лишь кажется, что они там, но там что-то другое. Мама, Господи, мне страшно.

Мама сама накормила сына.

— Мамочка, прошу, пускай придёт врач немедленно. Мне плохо очень.

— Доктор приедет позже, — кинула мама и ушла.

Позднее, когда стемнело, мальчишка вдруг ощутил, что его ноги тоже меняются.

— Мамуля! Скорее сюда! — орал он.

Но мама опаздывала. Стоило ей войти, мальчишка перестал противиться метаморфозам с ним и откинулся на подушку, чувствуя нервное дёрганье в ногах, которые заметно вытянулись; он ощутил жар по комнате от того, что с ним творилось. Кожу, словно жарило живьём, она горела, оставляя страшные ожоги и волдыри.

— Могу я войти? — врач стоял на пороге с улыбкой.

— Доктор! — заорал мальчишка. — Быстрее, посмотрите на мои ноги!

Врач неспешно откинул одеяло.

— Всё нормально. Ты цел и здоров. Правда, чуток вспотел. Это обычная лихорадка. Я говорил тебе не вошкаться. — Он ущипнул мальчишку за щеку. — Таблеточки помогли, а? Рука в норме?

— Нет! Теперь левая меняется и ноги тоже!

— Понятно, дам тебе ещё три таблетки — по одной для каждой конечности. Хорошо? — Врач засмеялся.

— Они помогут? Скажите, что со мной?

— Лёгкая галлюцинация, вызванная лихорадкой.

— Такая галлюцинация, что выглядит правдоподобной и реальной?

— Конечно.

— Вы уверены, что у меня галлюцинация? Никогда этим не страдал!

— Уж я то могу распознать глюки от прочих болезней, — отчеканил врач холодным тоном и прощупал его пульс.

Мальчишка в молчании лежал, пока врач не стал смело упаковывать тёмный чемоданчик.

Мальчишка предался давним воспоминаниям:

— Я когда-то фильм смотрел… Там была история про убийцу-маньяка, проживающего на улице Вязов в Спригфилде.

Мальчишка замолчал. По комнате слышалось лишь его дыхание.

— И? — спросил врач.

— Мне кажется, что я превращаюсь в него. По крайней мере, мои конечности такие же. — Мальчишка провёл языком по сухим губам.

— Хочешь сказать, что ты тот самый маньяк-убийца? — Врач наклонился к мальчишке.

— Да, я — это он. Фредди Крюгер внутри меня и пытается выбраться наружу. — Заорал мальчишка. — Снова всё повторяется, как в том фильме. Он существует. Он через мои сны вселился в меня и теперь… — Он своими руками подобрался к своей шее. — Он возвращается, чтобы снова убивать, но уже наяву! — вопил он.

— Убивать наяву? Персонаж выдуманного фильма?

— Да, убивать наяву. Воплотиться в моём теле! Видимо, он как-то нашёл лазейку и теперь хочет жить вместо меня! Руками он сдавил себе горло.

Врач, вскрикнув, подался к нему. Ещё позже родители проводили врача до машины и подали чемоданчик. Они стояли на ночному ветру и обговаривали создавшуюся ситуацию.

— Вы только не освобождайте его, — настаивал врач. — Иначе он может покалечить себя.

Мальчишка был привязан к кровати, чтобы себе не навредить.

— Это пройдёт? — Мать мальчишки удержала его руку.

Врач похлопал женщину по плечу.

— Я же ваш семейный доктор уже около трёх десятилетий! Ваш сын насмотрелся чересчур много ужастиков. Особенно, про какого-то там Крюгера… Вследствие чего его теперь мучают кошмары и мерещится всякое. На этой основе у него развилась нервно-лихорадочная болезнь. Вот он и начал бредить, воображая себя этим Крюгером.

— Но на его коже есть отметины, словно от каких-то лезвий… Он царапает сам себя!..

— Держите его связанным; утром всё пройдёт.

Автомобиль доктора укатил по мрачной осенней дороге.

***

Глубоко за полночь, мальчишка проснулся от очередного кошмара.

(Он бегал по котельной и прятался от ужасного человека в шляпе и полосатом свитере, который зловеще смеялся и старался его поймать. Его ножи вместо пальцев блестели в отсвете огня в кательной).

Проснувшись, мальчишка лежал с раскрытыми глазами у себя в комнате.

Котельной не было. Он взмок. Он горел изнутри. В нём, словно кто-то сидел и старался выбраться. Под кожей что-то шевелилось. Мальчишка сосредоточился на потолке. Некоторое время он стал метаться по постели, кричать и звать на помощь. Голос его охрип и ослабел. Мама пару раз заходила, меняя влажное полотенце на его лбу. Сейчас он лежал в молчании. Его конечности связаны. Он чувствовал перемены внутри. Кожа менялась, становясь ожоговой и волдыристой. Комната сменила кривые очертания, напоминая котельную. Сейчас его тело стало другим. Он вырос за считанное время. Его тело принадлежало уже другому. Кошмар на яву поглотил его. Теперь Фредди был на яву.

Я умер, — подумал он, — меня убил Фредди и занял моё место. Теперь я Фредди Крюгер. Я буду ходить, гулять, но это буду уже не я, а он. Все будут смотреть на него, а видеть меня. Но я же знаю, что это не я. Он плохой и злой. Он будет покупать вещи, есть и пить, возможно, женится и наплодит новых маньяков-убийц! И лишь я буду это знать. Другие нет…

Губы пересохли и воспалились, глаза, будто горели в огне. Нос вытянулся и немного расширился, чуть заострившись у основания. Изменилась шея и скулы.

Вот и всё, — подумал мальчишка. — Сейчас Крюгер захватит мою голову, укрепиться в глазах, во рту и зубах, в каждой клетке мозга, в каждом волосе и ушах. От меня больше ничего не останется.

Мозг наполнялся чужими мыслями. Левый глаз, словно улитка, ввернулся сам в себя, после вынырнул другим. С правым случилась такая же метаморфоза. Глаза ему теперь не принадлежали. Мальчишка попытался заорать, но услышал лишь ужасный смех. В голове мелькали чужие воспоминания: крики людей, поджигающих котельную, где он был заперт…огонь, покрывающий его заживо…убийства, совершённые им… Чужие воспоминания перемешались с его собственными. Постепенно одни вытесняли другие. Внутренним зрением он, словно увидел, что делал когда-то…