Страница 35 из 37
Я ошарашено смотрел на Ани, не в силах произнести ни слова и только смог утвердительно покачать головой.
– Я знаю, что, возможно, утомила тебя своими рассказами о детстве…
Я отрицательно замотал головой.
– …и всё же, – настойчиво продолжила Ани, – я тебя предупреждала, что рассказ будет долгим. Я хочу, чтобы ты понял всё, что я хочу до тебя донести, чтобы не осталось ни одного вопроса, который ты мог бы задать, когда я закончу. Озеро Святой Марии, насколько я помню, было создано одним из первых Творцов-основателей, который решил таким образом почтить память одного из своих любимых мест, где он бывал в детстве ещё до ужасной войны. Он воссоздавал это озеро и территорию вокруг кустик за кустиком, каждую травинку и каждый камушек он доставал из своей памяти, словно краски из заготовленной палитры, рисовал место своих грёз, о котором он мечтал с детства и видел во снах и куда всегда хотел вернуться. Место должно было служить напоминанием о доме, где он вырос, и символом утраченного мира. Так романтично, правда? Символ Мечты, её памятник, прямо в центре Системы, созданной для воплощения подобных грёз. Скорее всего, это просто красивая легенда, что обросла множеством мифов, как это всегда и бывает, но она слишком прекрасна, чтобы в неё не верить, но в то же время слишком прекрасна, чтобы в неё хотелось поверить. Так вот, с этим местом нас познакомил папа. Он как-то раз привёл меня и Алису на это озеро, взял с собой фотоаппарат и хотел запечатлеть нас на фоне природы. Я не любила фотографироваться и всячески пряталась от любых попыток навести на меня объектив, а вот сестрёнка, наоборот, вечно лезла в любой кадр, везде ей хотелось быть первой. Как сейчас помню этот день. Безмятежный солнечный денёк, сейчас уже кажется, что это было в прошлой жизни, на Алисе надето новое розовое платье, которое ей купил папа на последний день рождения. Алисе так понравилось это платье, что она отказывалась его снимать и всегда стремилась нарядиться в него по любому поводу и в любую погоду. Я помню, как нам понравилось на этом озере, там было так прекрасно, тихо, уютно, там я действительно почувствовала себя как дома, в лоне дикой природы. Мы с сестрёнкой буквально влюбились в эту густую поросшую зелень и высокую траву, где так удобно было прятаться. А ещё я помню тот запах. О, чудесный запах, такая свежесть, лёгкость, а гуляющий между деревьями ветер способен был прогнать из любого человека все страхи и тревоги и погружал в безликую безмятежность. Там всегда было малолюдно, и каждый раз, когда отец приводил нас гулять на это озеро, мы встречали только редких прохожих, влюблённых парочек, гуляющих меж зарослей кустарника. Но стоило занырнуть в ближайший куст, зайти за большое дерево, как тебя снова покидал весь мир, и ты оставался наедине с самим собой. Это было прекрасно, Стил, поистине прекрасно. Как любительница подобных уединений я испытывала дикий восторг от этого места. Почему только озеро Святой Марии не пользовалось особой популярностью? Не понимаю. Может, из-за того, что задавленные тяжёлым трудом жители спальных районов уже не находили в себе сил выбираться в свободное время за город, а жители центра мегаполиса и вовсе потерялись в своих каменных джунглях. А может, люди вовсе оторвались от природы и забыли, что значит быть её частью и радоваться даже таким, казалось бы, незначительным мелочам, как тихий шелест травы и журчание ручейка. Не знаю.
Ани всё-таки сделала волевое усилие и повернулась ко мне, блеснула солёными искорками своих зелёных глаз и с надеждой посмотрела на меня, явно желая найти в ответном взгляде хоть что-то родное, близкое ей, а возможно, она искала хотя бы тень сочувствия или переживания. Но сейчас я был слишком напуган, чтобы источать какие-то положительные эмоции. Алиса… ну конечно! Я прекрасно понимал, о ком шла речь и кто была эта маленькая сестрёнка в красивом рассказе моей спутницы, и это пугало меня ещё сильнее. Бессмертный образ весёлой девочки в красивом кружевном платье навсегда отпечатался на старой потёртой фотографии, которая лежала сейчас во внутреннем кармане моей куртки. Я знал конец этой печальной истории, и от этого мне стало совсем грустно и страшно. Ани шла рядом со мной, укрывая от дождя убийцу своего отца, и даже не догадывалась, как близко находилась разгадка всех мучавших её вопросов. Стала бы она спасать меня, зная о моей страшной тайне?
– Зря папа тогда показал нам это место, – грустно прошептала Ани и снова уставилась себе под ноги. – Алиса тоже влюбилась в это озеро и каждый выходной умоляла папу сводить её туда, плакала, кричала и всячески обижалась, когда он не мог этого сделать. Он был очень занятым человеком, а после смерти мамы на него разом столько всего свалилось, столько дел и забот, ему приходилось кормить и обеспечивать двух подрастающих дочерей. Но Алиса была ещё не способна понять это. Терзающие её юное сознание детские прихоти стали брать верх над всяким здравым смыслом, она начала придумывать коварные планы и вовлекала меня в свои шалости. Пока папа был на работе, мы начали частенько сбегать из дома, чтобы вдоволь повеселиться на этом озере, и всегда успевали возвращаться до его прихода. Но однажды случилось то, чего мой отец боялся большего всего. Одним будним утром он, как обычно, ушёл на работу и наказал нам с сестрой никуда не выходить из дома и никому не открывать дверь. Но стоило ему переступить порог, как Алиса бросилась ко мне, стала водить вокруг меня хороводы и проситься сходить с ней на озеро. Я тогда уже училась в старших классах и на следующий день у меня была важная контрольная, поэтому я попросила Алису потерпеть, когда я закончу подготовку. Но она не послушалась и, ещё немного побродив за моей спиной, незаметно собралась и по-тихому выскочила за дверь.
Ани очень грустно вздохнула и снова посмотрела на меня.
– Больше я её не видела. Что случилось с озером, никто не знает до сих пор. Оно просто исчезло вместе со всеми людьми, кто находился там в этот момент, оставив после себя лишь этот смертоносный туман. Я помню это опустошение внутри себя, помню пустой от боли взгляд отца, когда он узнал о случившемся. Он рвался в этот туман, хотел найти там Алису, но прибывшие Стражи уволокли всех очевидцев в башню и велели молчать обо всём увиденном. После этого я не видела отца несколько дней и не знала, где он и что с ним случилось. Я не получила ни одной весточки и осталась одна в пустой квартире, наедине со своими мыслями. Я несколько раз приходила сюда, смотрела вдаль, в этот непроглядный туман над полем, стояла по несколько часов и ждала, втайне надеясь, что хотя бы в этот раз всё окажется чьей-то глупой шуткой, игрой или временной ошибкой Системы. Я ждала, что туман рассеется и я увижу знакомый силуэт сестрёнки, увижу розовое сияние в этом тумане, из которого появится Алиса, подойдёт ко мне, обнимет, и весь этот ужас, наконец, закончится. Но время шло, и ужасное осознание случившегося начало заполнять мой разум, я много раз корила себя за то, что не уследила за сестрой, за то, что потакала её глупым прихотям, что не рассказала всё отцу, не предупредила. Иногда я жалела о том, что не пошла в тот день вместе с ней и не исчезла из этого мира вместе с тем озером. Возможно, это был бы лучший выход для меня, чем теперь остаться наедине с опустевшим миром и сжигающей меня виной. Отец, к сожалению, так и не смог оправиться от случившегося. Через несколько дней он вернулся домой, бледный, молчаливый, он появился в дверях и словно призрак вошёл в квартиру. От него веяло смертельным холодом. Больше всего я боялась, что он станет обвинять меня во всём, что я не смогу перенести этой ноши, но он не произнёс ни слова. Для меня это оказалось сильнее прямого обвинения, его молчаливый укор и безразличие. Он потерял всякий вкус к жизни, стал немногословным и безэмоциональным, он часто погружался в свои мысли и с пустым взглядом смотрел в одну точку, а затем вставал и уходил в неизвестном направлении. Я думаю, он приходил сюда, на это озеро, и точно так же с надеждой смотрел в туман, ведь надежда – это всё, что у него оставалось. Позволь задать тебе вопрос, Стил? Ты терял кого-нибудь в этой жизни?