Погонщица единорогов

Что-то длинное и тонкое, напоминающее канат, хлестнуло по реке слева от нас. А, чёрт! Брызги холодной воды – не самый лучший душ. Особенно в подобной ситуации.

Леонид перебрался на корму, едва не наступив на мою ногу. Из-за этого наша посудина принялась раскачиваться, точно начался шторм. Из воды поднялась огромная дрянь, напоминающая уродливого тюленя, но с пастью, как у акулы. Тварь молча бросилась к лодке, но тут же получила клинком по складкам у рта и спиной плюхнулась обратно в реку.

Волосы на моей голове стояли дыбом, но времени приглаживать их не было. Я грёб из последних сил, стараясь не смотреть на множество тёмных силуэтов, поднимающихся из воды. Леонид непрерывно ругался и бил ножом, отправляя незваных пришельцев обратно, а я вдруг подумал, что происходит нечто непонятное. Если бы твари захотели, могли бы просто перевернуть лодку и уже в воде легко расправиться с нами обоими. Почему они действуют так нелогично?

Потом стало не до логики и вопросов. Несколько щупалец вцепились в руки и ноги Леонида и одним рывком вытащили мужчину из лодки. А прочая мерзость продолжала лезть в гости. Наверное, я совсем испугался, потому что, поднявшись на ноги, начал орать во всё горло и бить монстров веслом. Кажется, берег темнел где-то рядом, но добраться до него мне так и не дали.

Толстое щупальце щёлкнуло, подобно бичу, и переломило весло в руках. Другое ударило в грудь, отбросив далеко от лодки. Посудина к тому времени успела набрать воды и начала тонуть.

Тонул и я, медленно теряя сознание от холода и отсутствия воздуха.

Здесь

Чёртова подушка навалилась на лицо и мешала дышать. Кроме того, я никак не мог сообразить, что за фигня происходит, где нахожусь и почему вокруг вдруг стало сухо? Потом в этот туман неведения начала проникать тихая мелодия будильника, а жена принялась ворчать, чтобы я не мешал ей спать. Пришлось неуклюже ловить телефон, упорно ускользающий с тумбочки, торопливо отключать музыку и шлёпать прочь из спальни.

В коридоре я некоторое время приходил в себя, смотрел то на тёмное окно, то на часы и пытался сообразить: какого дьявола поднялся в эдакую рань. До времени обычного пробуждения оставалось не меньше часа. Вспомнил. Почёсывая живот, ещё раз посмотрел за окно, где только-только начали появляться первые робкие огоньки окон. Мелькнула мысль перестать заниматься ерундой, переставить будильник и идти досыпать. Ещё пару минут я сражался с собственной слабостью и таки сумел её одолеть.

Не могу сказать, будто вторая пробежка получилась легче первой. Но сегодня обнаружились неожиданные плюсы. В будние дни стадион радовал пустотой, и лишь где-то, далеко впереди, неспешно передвигала ногами некая тёмная фигура. Кроме того, весьма прохладный воздух быстро сушил пот на лбу и вынуждал быстрее бежать по дорожке. Так что сегодня у меня получилось сделать целых четыре круга. Потом ноги начали заплетаться, и я отправился к турникам.

Здесь я столкнулся с моим единственным конкурентом на сегодня. Молодая девушка в чёрном костюме с капюшоном, опущенным на лицо, энергично наклонялась то к левой, то к правой ноге. На меня она не обратила никакого внимания, поэтому я мог спокойно позориться на перекладине. Но и тут обнаружился некий прогресс: я сумел забросить подбородок над планкой аж пять раз. Учитель физкультуры в четвёртом классе мог бы быть доволен. Так, теперь пресс – и можно валить домой.

К этому времени девушка закончила упражнения и ушла, но стали появляться прочие поклонники бега. Значит, время я выбрал правильно.

Окно на нашей кухне светилось. Похоже, Оксана успела встать. Когда я с ней поздоровался, на лбу супруги пролегла глубокая морщина. В этот раз она ничего не спрашивала, но, когда поцеловала меня в щёку, показалось, будто Ксюха принюхивается. А может, и не показалось.

На работу я ехал непривычно бодрый. В голову даже пришла совершенно идиотская мысль, что и с выпивкой по вечерам стоило бы завязать. По крайней мере, в будни. Особенно хорошо эта идея воспринималась при взгляде на опухшие сонные лица попутчиков. Они-то определённо не чувствовали себя хорошо.

Даже обрыдшие физиономии начальников и кое-кого из коллег смотрелись вполне прилично и не вызывали обычных сравнений со свинофермой и выпасом козлов. Впрочем, пока шеф шевелил своей гордостью – пушистыми усами – и распинался о необходимости ускорить ремонт, дабы вложиться в сроки, я думал совсем о другом.

Чёрт побери, уже три ночи я видел сон с продолжением. Сон, в котором имелась определённая логика, неизменные персонажи и целый мир со своей, пока ещё непонятной, жизнью. Сон есть сон, однако сомнения всё сильнее грызли основы здравого смысла.

– Мишка, те чё, особое приглашение надо? – пихнули меня в бок. – Ишь, расселся, форменный лорд! Движок сам себя не поставит.

Весь день я точно плутал в густом тумане, подобно тому самому ёжику. Реальность казалась до оскомины пресной и серой, а воспоминания из сновидения, напротив, яркими до одури. На обеде я даже попытался вздремнуть, думая угодить в волшебный мир Страны. Чёрт побери, я же там тонул, в конце концов! Вздремнуть получилось, но вместо полноценного сна удалось лишь увидеть мимолётное мельтешение, точно лучи солнца на поверхности воды или тени веток на потолке.

Потом меня совершенно бесцеремонно растолкал бригадир и доступно втолковал, что заказчик очень серьёзно относится к срокам, а нехватка раздолбая-специалиста чувствительно влияет на скорость ремонта. В таком случае становится крайне непонятным моё поведение в свете грядущего аванса.

Короче, Петрович пнул меня и спросил:

– Не охренел?

Проклятущий движок мы таки впихнули, хоть и пришлось изрядно попотеть и попыхтеть. Санёк, такой грязный, точно сунул физию в миску с маслом, сказал, дескать, после такого – сам Бог велел. Все с ним тут же согласились, игнорируя тот факт, что эта фраза у него была дежурной, поэтому Боженька повелевал принять по соточке после каждой смены.

Появился главный механик. Он, словно кот вокруг тарелки со сметаной, сделал пару кругов около машины, сморщил длинный нос, протёр бериевские очки и, наконец, тихо сказал, что в сроки мы таки укладываемся, так что всем могут отломить кусок какой-никакой премии. В общем, то, что останется после покупки шефом нового «лексуса». Конечно, совсем немного, но мы были рады и этой подачке.

Впрочем, что значит «мы»? Если прежде я со всеми размышлял бы, на какую удочку, прибамбас для машины или ещё какую фигню отложить заначку, то теперь смотрел на коллег, бурно обжёвывающих радостную новость, и думал, что все они выглядят менее реально, чем обезглавленный труп несчастного рыбака.

Подошедший Костя заметил, что я выгляжу как-то неправильно. Может, стоит принять не сто, а все двести? Я сослался на то, что не выспался, и сказал, что, пожалуй, сегодня в кафе заходить не стану.

Кафе! Какое громкое название для долбаной забегаловки, где мы встречались после смены, чтобы дёрнуть стакан, перекурить и разбегаться по домам. Почему-то сейчас, при воспоминании об обшарпанных столиках, клубах табачного дыма и дурном запахе, становилось не по себе. В голове постоянно всплывала веранда в изумрудном сиянии солнечных лучей, заблудившихся в плотной листве. И на душе становилось так тоскливо, словно какой-то мерзкий вор украл самое дорогое.

Костик покачал головой и посоветовал сходить к врачу. Спорить я не стал, но вместо доктора пошёл блуждать по магазинам, пытаясь понять, что я хочу найти в качестве подарка. Оксана всегда приходила на час позже меня, поэтому время у меня имелось. Странно, но когда я пытался вспомнить, что дарил жене на предыдущие праздники, то в голове тут же оказывалась настоящая пустота. Ах да, Ксюха же всегда критиковала те парфюмы, украшения и одежду, что я выбирал самостоятельно, поэтому я начал просто давать ей деньги. А уж что она на них купит – её личное дело.

Нет, естественно, имелись беспроигрышные варианты, типа натуральных шуб и колец с бриллиантами. Но тут в игру вступал другой фактор, и уж с ним я ничего поделать не мог. Разве что продать почку, как зловеще шутила Ксюха, цитируя старый анекдот.