Лето в Зоммербю

Бабушка пожелала детям спокойной ночи, но осталась стоять на лестнице. Не подошла подоткнуть одеяло Миккелю, не погладила Матса по голове. Никого не поцеловала в лобик, чтобы крепче спалось, и не сказала «Приятного сна!». Да, это было бы странно. Она им почти чужая. Но даже если тебе не пожелали хороших снов, всё равно: что на новом месте приснится – всё сбудется. Поэтому нужно было внимательно следить, о чём думаешь. И думать правильно. Марта тихонько вылезла из-под одеяла. Она знала, что ещё долго не заснёт. Такой был денёк. Она стояла босиком, деревянные половицы казались чуть ли не тёплыми, и на чердаке продолжались светлые сумерки. Марта осторожно подошла к окну в изголовье матраса. На том берегу, над полоской низких холмов, горизонт горел красным, а над ним по всему небу зависли облака с бахромой по краям, взъерошенные ветром, словно кто-то нарочно распушил ватные шарики. С другой стороны неба наползал сумрак, но Марта знала, что настоящая темнота наступит ещё очень не скоро. В такие летние ночи темнело ненадолго: солнце не успевало уйти на западе, как снова выкатывалось на востоке.

Коровы всё ещё мирно паслись на лугу, а между домом и мостками забежали два оленёнка и осторожно потянули носом воздух, а потом уткнулись в траву и увлеклись лакомством. Где-то далеко крикнула чайка – может, над самым морем.

Марта поймала себя на том, что давно стояла и улыбалась, просто так, неизвестно сколько. Мама скоро поправится, и если бабушка хоть капельку подобреет, здесь может быть так прекрасно, что невозможно спать; такая была красота, что в груди кололо. Первый раз Марта почувствовала, что переполнена красотой, этой весной, когда по дороге в школу в парке одновременно зацвели все кусты и запахло совсем по-весеннему. Тогда она всем телом ощутила, как невыносимо прекрасно было вокруг, как никогда – хотя она всю жизнь ездила в школу этой дорогой. Тогда она подумала, что обязательно что-то должно случиться: может быть, эта весенняя красота лопнет или взрыв будет внутри её самой – от нестерпимого счастья. Неужели счастье бывает таким огромным, что ты не понимаешь, как всё вместить?

А теперь, в этот самый момент, наступило летнее счастье.

Через люк в полу донесло запах, такой же, как разносился у них по всей квартире, когда мама пекла папе на день рождения ягодный пирог. От него чердак уже не казался таким чужим, и летняя красота смягчилась: на минутку можно было поверить, что это самый обыкновенный вечер. И что бабушка в кухне пекла пирог внукам.

Красная полоса на горизонте погасла, краски посерели: всё стало просто светлое, тёмное или чёрное. Из кухни слышалась тихая музыка из бабушкиного радио. Марта прокралась к себе на матрас. Она знала, что теперь сможет заснуть.

Пятки заледенели, но скоро они согреются. В окне прямо перед матрасом вставала огромная полная луна, круглая и оранжевая, медленно поднималась всё выше – и наконец ушла в вышину. Теперь её было не видно. Не важно. Марта спала.

Глава 13

Несколько часов спустя, когда луна побелела и взлетела вверх маленьким шариком, а небо готовилось к рассвету, к их берегу из городка тихонько подплыло каноэ. Под ним двоилась серебряная полоска света на спокойной воде, а потом какой-то человек схватился рукой за мостки. Он почти беззвучно вынул весло из воды, подтянулся за ветхую доску и замер. Каноэ покачивалось на ночных волнах, а человек рассматривал дом за деревьями и слушал.

Убедившись, что во всём доме не горит свет и его никто не заметит, человек из каноэ осторожно выбрался на мостки и привязал лодку. Потом в лунном сумраке он пробрался через заросли ветреницы, озираясь на каждом шагу. Он обошёл дом и деревья, достал телефон, вынул его из непромокаемого чехла и что-то записал. Вдруг он вздрогнул: за домом оглушительно загоготали гуси. Он пригнулся, напряжённо всматриваясь в окна. Похоже, гогота никто не услышал. В доме было тихо, и он осторожно вернулся к мосткам. Он отвязал каноэ и, когда бесшумно опустил весло в воду, на луну набежала тёмная туча. Он улыбнулся.

Разведка удалась. Теперь нужно было только представить дело в правильном свете. В следующий раз он приплывёт днём.

День второй

Глава 14

Марта проснулась оттого, что по лицу ей возили чем-то мягким.

– Матс, хватит уже! – пробормотала она.

Чего маленькие дети так рано встают? Марта бы ещё спала и спала, часов до двенадцати запросто.

– А это не я! – ответил Матс. Мягкая тряпочка почти удушила Марту. – Это Шрёдерсон! Он говорит, что пора вставать!

«А я не хочу, – хотелось поныть Марте, – отстаньте все от меня сию секунду!» Тут она вспомнила, где они находятся. А значит, Матса нельзя обижать.

– Ну перестань! – ответила она и отодвинула Шрёдерсона. В окно глядело утреннее солнце, и в косых лучах на чердаке плясали крошечные пылинки. На матрасе за чемоданом никого не было. Значит, Миккель уже встал. Марта зевнула. Вчера вечером она только почистила зубы. Как хорошо, что в этом домике-развалюхе приличная ванная! И нормальный душ!

– Завтрак готов! – сказал Матс. – Тебя бабушка зовёт.

Но Марта всё равно пошла сначала в душ.

В кухне на столе лежал каравай тёмного хлеба, рядом – гигантский нож и много маленьких баночек с вареньем: зелёным, жёлтым, красным, оранжевым.

Ни сыра, ни творога, ни йогурта нет, яиц тоже не было – все яйца они съели вечером. Кроме варенья намазать на хлеб было нечего, не было даже тофу. Негусто.

– Доброе утро! – поздоровалась Марта. Миккель с Матсом сидели за столом и весело жевали, а бабушка опять стояла у плиты. Пахло, как вчера вечером, у Марты даже потекли слюнки.

– Ты испекла пирог?

– Пирог? – удивилась бабушка, на секунду повернувшись к Марте, не прекращая помешивать варево. – С какой стати? Вроде не воскресенье?

– Пахнет так! – И Марта отрезала себе толстенный кусок хлеба. Задумалась: из какой же банки намазать?

Мама всегда говорила, что еду надо выбирать по возможности без углеводов. И что начинать следить за фигурой стоит чуть ли не с детства. Но здесь, конечно, другая история. Зато это абсолютно веганский завтрак.

– Варенье варю, – ответила бабушка. – Смородина, ещё есть крыжовник, малина, вишня. У меня даже клубника есть, «Мальвина», июльская. Дел порядочно!

– Так поэтому столько банок на чердаке, да? – догадалась Марта.

Половину ломтя она намазала смородиновым вареньем, другую – крыжовенным. Может, это и не самый полезный завтрак, но она не виновата. И можно спокойно признать, что это довольно вкусно.

– Очень вкусно! – похвалила она. – Но ты же не съешь одна столько варенья! И не обязательно перерабатывать всё, что растёт у тебя в саду!

– Могу себе представить! – усмехнулась бабушка, не поворачиваясь от плиты. – Что было бы, если бы я решила съесть всё варенье! Это на продажу: где-то ж надо и на хлеб с маслом брать!

– А масла и нету! – с набитым ртом вставил Матс. Марта решила, что здесь можно его не воспитывать. – Где его брать?

Всё это время Миккель ёрзал на стуле, чуть не подпрыгивая, – так не терпелось ему кое-что рассказать.

– Я кормил гусей, Марта! Там на улице были гуси! Гусака зовут Альвин, а ещё есть гусачки.

– Гусыни, – поправила Марта. – Я видела.

Пожалуй, ещё один бутерброд с вареньем не помешает.

– Они огромные! – продолжал Миккель. – Хорошо тебе, бабушка, у тебя столько зверей!

– Хорошо мне, говоришь? – Бабушка всё мешала и мешала своей поварёшкой. – Тоже на продажу пойдут. На гусей у меня постоянные покупатели, платят хорошо, так что с ноября пойдёт бизнес: на Мартинов день опять пошла мода, потом Рождество.