Страница 12 из 16
– Пока на траве валялся, как будто ужалило что-то. Но точно не пуля. И не от пережитого.
–Как именно ужалило?
– Ну, как шмель. Или пчела. Поначалу чувствительно было, а сейчас только немного жжется.
Они дружно переглянулись. Кроме Светланы, которая, пользуясь случаем, задремала. Сидя, прислонившись спиной к стволу дерева.
–Куда ужалило?
– Где-то между лопаток.
И ошалел от их реакции. Они смотрели на меня так, как будто со мной произошло нечто совсем нехорошее.
– Что же ты раньше-то не сказал? – Гудрон едва не кричал.
Что именно? Что меня пчела укусила? Так и раньше всякая гадость цапала. Иной раз куда больнее.
– Снимай быстро!
Что снимать? Зачем снимать? Я воззрился на него в недоумении.
– Разгрузку, лепень, футболку… все снимай, до пояса, – объявил он все тем же приказным тоном. – Да побыстрей! Если повезет, успеем выжечь, – и добавил уже для других. – Дай бог, чтобы не геламона.
В отличие от «геламоны», значение слова «лепень» мне было знакомо. От него самого. И означало оно на тюремном жаргоне, в данном конкретном случае, мою камуфляжную куртку.
– Быстрее, Игорь, быстрее! – торопил меня Грек.
Пусть даже я, по-прежнему ничего не понимая, сбрасывал с себя одежду так быстро, как только мог.
– Как будто бы чисто, – бегло осмотрев мою спину, сказал Гудрон. – Укус есть, но явно не от геламоны. От той дырка бы осталась такая, что мизинец влезет!Может, и вправду какой-нибудь местный шершень.
– Может, мне еще и штаны с трусами скинуть? – Устроили вокруг меня какой-то цирк. Еще и Светлану разбудили.
– Скидывай, – тут же кивнул Гудрон. – На всякий случай не помешает. Шанс небольшой, они всегда чуть ниже шеи метят, но мало ли. Мы как-нибудь переживем, а твоей даме не привыкать, – и ухмыльнулся.
– Игорь, зря ты так!Если бы это действительно была геламона, то дело серьезней некуда, – завидев выражение моей физиономии, сказал Слава Проф. И, наконец-то, объяснил всю шумиху. – Геламоны умудряются проникать внутрь плоти. И знаешь, что они делают первым долгом? Парализуют, внедряясь в спинной мозг. Дальше все куда хуже.
Слава, куда уже хуже? И я нервно повел лопатками.
– Затем они откладывают личинки, – продолжил объяснение он. – В живом теле носителя. Или лежателя, если тебе угодно, поскольку тот уже ни рукой, ни ногой. Личинки растут, растут, и когда созреют полностью, прогрызают себе путь наружу. Говорят, на все это уходит лишь несколько дней.
– И что происходит потом?
– Смерть, что же еще?