Страница 15 из 17
– Уходи! – прохрипела она, как будто в Толике было дело. Хотя прекрасно понимала, что отнюдь не в нем. А в ней самой. В ее отце.
И в Кирилле.
– Но Лерусик, тебе нужна помощь, я же не могу тебя в таком беспомощном положении бросить… Я как только услышал, что твоего фазера арестовали, потому что он маньяк…
Ее отец – маньяк?
Ну да, ее отец, судя по всему, маньяк. Она же собственными глазами видела окровавленную одежду и то, как папа пытался избавиться от нее.
– Мой отец никакой не маньяк! – выдала из последних сил Лера.
И внезапно поняла: ну да, так и есть, никакой он, конечно же, не маньяк. И как она могла вообще подобное подумать о своем папе! Самом лучшем папе на всем белом свете!
Для всего имелось логическое объяснение. И милиция разберется и отпустит его. А если не милиция, то прокуратура.
Отец Кирилла, который там был важной шишкой, поможет. Да и сам Кирилл тоже.
А что мог сделать этот дурачок Толик?
– Нет, Лерусик, я понимаю, это никому приятно не будет. Если бы мой предок оказался маньяком, я бы тоже был не в восторге. Но я тебя не брошу, я тебе помогу, я все время буду с тобой, я подставлю тебе свое крепкое плечо в минуту душевной невзгоды…
Лера принялась хохотать, хотя, с учетом ларингита, это больше походило на сухой собачий лай. Толик подставит ей свое крепкое плечо в минуту душевной невзгоды?
Свое костлявое плечо?
Вот кто и мог подставить свое крепкое плечо, и уже сделал это, так это его двоюродный брат Кирилл.
Только вот где же он? И почему до сих пор не объявлялся?
Ее приступ смеха, перешедший в приступ кашля, жутко обидел Толика, который, раскрасневшись, заявил:
– Ну, смотри, ты думаешь, с семьями маньяков многие хотят общаться? А я вот хочу, потому что ты мне дорога! Потому что я тебя люблю, Лерусик!
Приступ кашля Леры усилился, и она чувствовала, что задохнется. Она только замахала рукой на Толика, мол, уходи.
И тот, разозленный и явно оскорбленный, вылетел прочь.
Лера заставила себя подняться и отправилась на кухню, где жадно припала к банке с компотом. А затем выплюнула его – он, простояв в тепле все это время, прокис.
Пришлось пить из чайника, прямо из носика, чего бабушка никогда бы не одобрила.
Но бабушка была в больнице с гипертоническим кризом, а отца арестовали по подозрению к деяниям городского маньяка.
Не по подозрению, а так как считали, что он и есть этот самый городской маньяк.
И как она могла думать об отце подобное? Словно пелена спала у нее с глаз, точнее, с ее сознания. Маньяком мог быть кто угодно, только не папа.
И уж точно не папа!
Но ей требовалась поддержка, и Лера попыталась дозвониться по мобильному до Кирилла. «Абонент временно недоступен».
Ну, где же он?
В коридоре снова послышался шум, и Лера, уверенная, что это приехал Кирилл, бросилась туда.
Но это был не Кирилл, а три человека с блокнотами и фотоаппаратами.
Заметив девушку, они ринулись на нее, как коршуны на кролика.
– Вы ведь дочь маньяка? Скажите, каково это осознавать, что ваш отец убивал ваших сверстниц? Вы были в курсе? Что вы можете сказать о его психике – он сидел в сумасшедшем доме? Правда ли, что это он убил свою жену, вашу мать?
Град мерзких вопросов обрушился на неподготовленную Леру, и она, растерявшись, попыталась внести ясность, приняв правила игры, в которой она изначально могла оказаться только в проигрыше.
– Что за чушь! Никакой мой отец не маньяк! Это страшное недоразумение. И моя мама погибла в результате трагического несчастного случая. Ее сбила машина, и водителя так и не нашли. И вообще, у моего отца нет ни машины, ни даже водительских прав. И в сумасшедшем доме он не сидел, но после трагедии, связнной со смертью мамы, находился несколько недель в специализированном санатории…
– Расскажите подробности о вашем отце-маньяке! Он применял к вам физическую силу? Наверняка ведь и сексуальную тоже? Как долго он вас истязал?
Метнувшись на кухню и сорвав с крючка над плитой массивную чугунную сковородку, в которой бабушка пекла оладьи, Лера бросилась на бесстыжих репортеров, которых как ветром сдуло, стоило ей пригрозить им скорой расправой.
Захлопнув за ними дверь, Лера убедилась, что закрыть ее не может, потому что замок был с мясом вырван, прислонилась к ней спиной и, выпустив из руки сковородку, заплакала.
Точнее, попыталась заплакать, но у нее ничего не вышло – слезы элементарно не текли.
В дверь с обратной стороны кто-то постучал, и Лера, подхватив сковородку, распахнула ее, намереваясь ударить ею промеж глаз нахальных представителей местной желтой прессы.
На пороге перед ней стоял Кирилл.
Тут слезы снова полились ручьем, и Лера, упав ему на шею, взахлеб заревела.
Кирилл, осторожно забрав у нее сковородку, подхватил девушку на руки и отнес в зал, где уложил на софу, закрыл распахнутое окно и угомонил наконец бесноватую занавеску.
Усевшись на софу рядом с ней, Кирилл произнес:
– Тебе здесь оставаться нельзя. Замок при обыске сломали, но я позабочусь, чтобы вставили новый. Квартиру вашу опечатывать не будут, это я через отца добился. Но все равно тебе здесь делать нечего.
– Почему? – спросила Лера, чувствуя неимоверную благодарность к этому красавцу, который уже так много сделал для нее, и Кирилл вздохнул, вместо этого ответив:
– Думаю, ты еще не слышала, но нашли четвертую жертву. Она была убита прошлой ночью. Как и три предыдущие, около реки, не меньше двух десятков ножевых ранений…
Лера, перед глазами которой возник ярко-изумрудный окровавленный шарфик Лариски, безразлично прошептала:
– Это ведь Лариса, ведь так?
Кирилл, внимательно посмотрев на нее, произнес:
– Да, это Лариса Пыпина, твоя одноклассница. И, как выясняется, любовница твоего отца.
Лера закрыла глаза, понимая, что Кирилл прав. Но потом вдруг распахнула их и просипела:
– Но откуда они узнали… ну, я имею в виду, что она любовница? Они ведь не могли так быстро?
Кирилл, взяв ее ладонь в свою руку и нежно водя по ней мизинцем, произнес:
– Тебе сейчас не надо об этом думать.
Лера же продолжала настаивать:
– И этот обыск у нас в семь утра… Откуда они вообще в курсе? Ведь для обыска требуется чья-то санкция? И как это кто-то мог ее дать?
Кирилл, склонившись над Лерой, поцеловал ее в лоб.
– Я обещаю, что сделаю все, что могу. Но тебе теперь надо подумать о бабушке. Извини, но отцом пока занимаются следственные органы, ты ничего поделать не сможешь. А у бабушки твоей инфаркт миокарда. Я уже был в больнице и поговорил с заведующим отделением. Он хороший друг моего отца. Он лично будет курировать ее.
Лера порывисто обняла Кирилла и сама поцеловала его в губы.
То, что последовало за этим, было феерически, волшебно – и никак не вязалось с нерадостными событиями последних часов. Но, наверное, это было именно то, что и требовалось Лере – и Кириллу тоже.
Это был первый секс Леры, и ее первым мужчиной стал Кирилл.
Когда все завершилось и Лера, все еще млея и до конца не осознавая, что только что произошло, продолжала лежать на софе, молодой человек, одеваясь, произнес:
– Думаю, тебе здесь оставаться не стоит. Более того, я не хочу, чтобы ты тут оставалась!
Лера, блаженно наблюдая за ним и благодарная Кириллу за то, что хотя бы на полчаса забыла о кошмаре, в котором вдруг оказалась, вспомнила вдруг об этом ужасе – ведь он тут и никуда не делся.
Никуда.
Странно, но даже с горлом полегчало, причем значительно – неужели целебное воздействие сеанса любви?
– Но мне некуда больше идти…
Обуваясь, Кирилл сказал:
– Как понимаю, близких родственников у тебя в городе нет?
Лера отрицательно качнула головой, и молодой человек, уже полностью одетый, бросил взгляд на свой мобильный.