Гладиатор. Возвращение

Да и она, похоже, дуется совсем не на то, что я не польстился, а на то, что отшутился.

- Ладно, ладно, - тормошу её, упрямо отвернувшуюся к окну. - Увы, я действительно изменил жене.

Правда, не уточняю какой жене, соглашаясь на эту откровенность.

- Поклянись, - мерит она меня недоверчивым взглядом, а потом пересаживается поближе к столику и заглядывает в маленькую баночку с паштетом.

- Клянусь, - торжественно прижимаю ладонь к груди.

- И как это было? - засовывает она в банку палец, собирая со стенок остатки.

- Обыденно. Я, как обычно, был зол. В гневе. Даже в бешенстве. Мне было плохо, и я не знал, как это выплеснуть. А она, эта девушка... просто подвернулась под руку. В спортивном зале, где я срывал свою злость на тренажёрах.

- И тебе понравилось? - Полина облизывает палец и смотрит на меня так удивлённо-наивно, что я невольно вздыхаю.

- Полин, я мужик, - пожимаю плечами. - А это - секс. Да, мне понравилось, хоть никакими чувствами там и не пахло.

- То есть даже не раскаиваешься? И, если бы оказался в то же время и том же месте, ты поступил бы так же?

- Да, - откидываюсь на подушку, ни секунды, не сомневаясь в ответе. - И так же не стал бы об этом сожалеть. Потому что тогда мне чуть крышу не сорвало, а с ней я спустил пар и даже остался доволен. Она такая горячая штучка. И нам действительно было хорошо, что бы ты там себе ни надумала.

Я улыбаюсь, но она и бровью не ведёт. Со времён того проститута явно много воды утекло - смущение для неё давно осталось в прошлом.

- Я просто не пойму, - зачерпывает она ещё немного паштета, - что же тогда не так, если это не даёт тебе покоя?

- Потому что это было неправильно. Я заключил брак, который не был расторгнут. Дал обет. Пусть не перед алтарём, но искренний. Я взял на себя обязательства - быть верным одной женщине и не выполнил их. Нарушил клятву. Изменил своим принципам. Это... в общем, это плохо.

- А кто она? Эта девушка?

- Это разве важно?

- Нет. Но вы расстались?

- Да, переспали несколько раз, а потом она улетела к мужу заграницу.

- Но ты хотел бы продолжить?

- А ты мечтаешь повторить со своим жиголо?

- Скорее нет, чем да, - выскабливает она остатки и, снова облизав палец, примеривается к мусорному ведру. - Просто второй раз я уже буду сравнивать, и это совсем не то пальто, когда первый и единственный.

- Трёхочковый, - комментирую я её точный бросок пустой банкой. - Вот и я так. Повторять не хочу. В том числе и своих ошибок. Надо извлекать из них уроки, а прошлое, ты права, оставлять в прошлом.

И ей не обязательно знать, что именно та случайная связь, которую я так себе и не простил, до сих пор заставляет меня хранить верность той, что не обещала вернуться.

- Да, - смеётся Полина, похлопывая меня по ноге. - Поэтому давай перестанем к нему возвращаться и будем жить дальше. Что сделано, то сделано, Саш.

- Алекс, - поправляю я чересчур поспешно, невольно реагируя на это давно забытое имя, которое больше не хочу слышать.

- Алекс, - тут же исправляется она, но я, конечно, не питаю иллюзий, что она не заметила моей реакции. - Ну, мне пора! Спасибо за чудесный вечер!

Она встаёт, и пока расправляет складки на одеяле, я оборачиваюсь к окну. И вдруг замечаю, что и правда стемнело. И понимаю, что устал. Что с Полиной, конечно, интересно, но опьянение и от вина, и от её близости уже прошло. Остались только головная боль да глухая тоска.

- Надо Максима забрать от бабушки, в банк заехать, машину заправить, - посвящает она меня в свои планы, а заодно собирает мусор, грязные бокалы, пустую бутылку. Разворачивает столик, на котором остаётся только больничная посуда. - Тяжёлый сегодня выдался день.

- Не тяжелее, чем тот, в который я здесь оказался. Полин, скажи, как ты нашла меня в той подворотне?

Эти вопросы, конечно, давно не дают мне покоя, но я всё откладывал, раздумывая над своими версиями. И ни одна из них не показалась мне убедительной в собственных глазах.

Дело в том, что арка между домами, где мы должны были встретиться с Громиловым, перекрыта ограждениями. Она соединяет парк первого «Айсберга» с безлюдной набережной, но там никто не ходит, так как дорога закрыта на реконструкцию. И я, понятно, пришёл туда на встречу. Но Полина?

- Мы часто гуляем с Максом в том парке, - она поправляет волосы, застёгивает сумку, поднимает со стула брошенный плащ, и голос у неё ровный, невозмутимый и, как всегда, мягкий. - Но день выдался тёплый, народу оказалось много, а мест на парковке мало. Поэтому я поставила машину в тупике у заграждения.

Помню, что большую часть пути от высадившего меня такси я прошёл пешком. Действительно, там стоял серебристый внедорожник.

- А какого цвета у тебя машина?

- Металлик, Алекс, покрытие Сильвер Флакс, - уточняет она нарочито подробно, показывая, что её обижает этот допрос. Но я имею права знать её версию, поэтому просто слушаю. - Макс нагулялся и устал к вечеру, поэтому я решила сократить путь через закрытую подворотню, а не идти в обход, - пожимает она плечами, словно не понимая, что в этом особенного. - Там мы на тебя и наткнулись.

- О, господи, - прикрываю я лицо рукой, совсем не обрадованный этому факту. - Ещё и ребёнок это видел?

Представляю своё окровавленное бездыханное тело. Даже мне было бы неприятно, а тут дитё.

- Совсем немного, не расстраивайся, - присаживается она на краешек кровати и гладит меня сочувствующе по руке. - Я сказала ему, что ты просто пьяный, но мы тебя не бросим. И я оставила его в машине, вызвала скорую. А когда она приехала, оказалось, что документов у тебя нет. Вот тогда я и решила привезти тебя сюда, в частный госпиталь.

- Но зачем?

- Считаешь, я должна была позволить им увезти тебя какой-нибудь бомжатник? - встаёт она, надевает плащ. - Ты был довольно прилично одет для бича. И не удивительно, что тебя обворовали, раз кроме фотографии у тебя в карманах ничего не было, даже телефона. И ты назвал только имя. Хотя, честно говоря, - застёгивает она последнюю пуговицу и улыбается, - после всей этой шумихи в прессе, я тебя узнала, Алекс Берг. И видишь, ты оказался настоящим.

Она снова возвращается к моей кровати.

- До завтра? - наклоняется, чтобы привычно поцеловать меня в лоб, но вдруг шепчет в ухо: - Саша!

И в этот раз я и бровью не веду на её провокацию, но она всё равно смеётся, пока идёт к дверям.

- Пока, Алекс Берг!

«Пока, Полина Орлова», - провожаю я её взглядом.

И всё вроде складно в её рассказе. Кроме одного: на стоянке было полно свободных мест. «Айсберг» закрыли, а желающих погулять в маленьком парке не настолько много, чтобы заполнить всю парковку.

- Вы не могли бы кое-что сделать для меня? - обращаюсь я к пожилой медсестре в розовой униформе, когда она приносит ужин. - За стенами этой больницы?

- Отчего ж не помочь хорошему человеку, - легко соглашается она, составляя с подноса посуду.

- Хорошему? - усмехаюсь я.

- Моя внучка работала у вас в «Айсберге». Так что не подумайте, что мы верим всему, что говорят по телеку. Мы верим, что вы поправитесь и как наподдадите им там жару.

- Это вряд ли, - улыбаюсь я, хотя, чёрт побери, приятно. - Я назову адрес, скажу, где взять ключи - привезите мне, пожалуйста, телефон и кое-какие вещи.

- Хорошо. Я заканчиваю в восемь, - подтыкает она мне под спину подушку. - Вот смену сдам, сразу и поеду.

- Спасибо! - пожимаю её мозолистую руку. - Только, пожалуйста, никому не говорите. Особенно Полине.

- И на счёт этой змеи, что возле вас тут вертится, не беспокойтесь, - отвечает она, направляясь к двери. - Всё сделаем в лучшем виде.

10. Виктория

Комнаты в общаге всегда были маленькими. А эта ещё узкая и длинная, как аппендикс.

Темнота за окном придаёт ей недостающую слепоту, когда я хожу между двумя кроватями по этой кишке от двери к окну и обратно. Сложность траектории моего маниакального движения придают только вытянутые в проход ноги соседки. Но мне не сидится на месте. Не знаю, что делать. От беспокойства даже дышать толком не могу. Время от времени делаю мучительно глубокие вздохи и продолжаю свой бесконечный путь в никуда. И хуже всего, что не могу думать. В голове - пустота да песня, которую слушает, стуча пальцами по клавишам ноутбука моя длинноногая соседка.