Страница 58 из 144
Весть, что кто-то оплатил счета за Ванькину операцию, застаёт меня за примеркой униформы.
— Серьёзно? — я со всей силы плюхаюсь на шаткую лавочку в подсобке, так как ноги перестают меня держать.
— Хирург сказал, что уже записал нас на завтра, так как все анализы готовы, — просто захлёбывается Ленка слезами от радости. — Вика, я чуть Ваньку не уронила, когда он сказал. У меня до сих пор руки трясутся. Что ты сделала? Кого ты уговорила?
— Лен, я клянусь, это не я. Может, на сайте кто увидел?
— Нет, нет, оплатили наличными в кассу. Сказали, мужчина и больше ничего. Ни имени, ни фамилии. Кассир его толком и не рассмотрела. Молодой.
Догадка пронзает меня как стрела. Стас? Неужели Стас? Я ищу телефон, чтобы ему позвонить, и тут только понимаю, что говорю по телефону с Ленкой.
— Вик, мы останемся сегодня в клинике. Проживание и три дня реабилитации нам тоже оплатили. Господи, Вик, я бы ноги ему всю жизнь целовала, если бы только знала, кто он, — и она снова разражается слезами. Да и я вместе с ней.
Это просто невероятно. Нет, я не буду ему звонить. Если захочет, сам скажет. А если нет — это я тоже пойму. Не хочет, чтобы мы знали, чтобы чувствовали себя обязанными.
— Виктория, вас так расстроил ваш вид в фирменном костюме? — не спрашивая разрешения, отдёргивает импровизированную занавеску лично директор. — Поверьте, тюремная одежда будет смотреться на вас куда как хуже. И хватит ныть. Завтра к открытию торгового центра чтобы были на рабочем месте.
— Мне велик этот костюм.
— Так ушейте. Золушка за ночь три платья сшила, — усмехается директриса. — Уж пару швов можно и без машинки сделать, имея хоть малейшие навыки.
Не хочу с ней спорить. С этой Надеждой Андреевной. Надеждой Алексеевой. Той самой подругой жены Берга. С этой стервой, которой лучше меня понятно, что этот костюм мне не по размеру. Что плечи у меня в нем как у статуи Геракла. Что рукава придётся подвернуть, а юбка висит вместо талии на бёдрах. Но её словно радует мой нелепый вид.
Плевать, главное, Ванечка будет видеть. А со своими трудностями я уж как-нибудь разберусь.
До приезда своего героя я даже успеваю постирать выданные вещи. А так как Ленку кормить не надо — трачу это время на выпрямление волос и макияж. Скомпрометировавшее себя бордовое платье сегодня мимо кассы. К тому же сапоги я свои так и не вернула. Поэтому надеваю «парадные» брюки и блузку, купленную к прошлому корпоративу.
— Боже! — шутливо прикрывается Стас, словно я слеплю ему глаза. — Какая ты красавица!
— Ну, ты тоже ничего, — смущаясь, оцениваю я его костюм и благородную щетину. И его безупречный профиль. Сегодня он кажется мне привлекательным, как никогда прежде. Он идеален. Безупречен.
И только сидя за столиком кафе, вываливаю свои радостные новости, внимательно следя за его реакцией. Ему дали бы приз за самое искусно разыгранное удивление в мире. А потом и за огорчение.
— И что ты теперь не будешь продавать квартиру? Неужели у меня не будет повода наведываться к тебе каждый день?
— А тебе нужен повод? — смеюсь я.
Плевать, что меня поставили работать с грымзами, надсмехавшимися надо мной. Плевать, что мне несколько месяцев не придётся есть досыта. Мне главное отцу денег отправить. Даже квартплату могу пока не вносить. Одних обедов за счёт компании вполне достаточно, чтобы не подохнуть с голоду. Но я продам квартиру, заплачу за вторую операцию ребёнку и отдам долг Бергу. Пусть подавится. Пусть купит себе ещё одну красивую машину. И бабу — дорогую и опытную.
Мысли о Берге меня расстраивают. Но я подумаю о нем завтра. Сегодня мы празднуем. Едим вкусную пиццу, запиваем пивом. Пытаемся со Стасом узнать друг друга лучше. Смеёмся, болтаем о пустяках. Ловим восхищённые взгляды. Дурачимся на улице, танцуя на парапете под звучащую из кафе музыку.
Но перед дверью квартиры, где рука Стаса ложится на мою спину и прижимает к себе, я пасую. А после влажного и нежного поцелуя так вообще постыдно спасаюсь бегством.
— Прости, не могу пригласить тебя на утренний кофе.
— Понимаю, — мягко улыбается Стас. — Привет Ленке и Ваньке. До завтра?
Он задаёт свой вопрос уже спускаясь по лестнице.
Я киваю. И нарочито громко кричу за захлопнутой дверью пустой квартиры:
— Лен, я дома!
Трусливо подсматриваю в глазок, не вернулся ли он. И вытираю рукой губы. Слишком влажно. Чересчур вяло.
Берг бесил меня своими грубыми поцелуями. Жестоко тиранил губы, словно вовсе не умел целоваться. Но меня пронзало до самых пяток от этих его диких ласк.
А этот целомудренный поцелуй? Перебираю в памяти что я почувствовала. Помню, как поднималась на цыпочки, тянулась, потому что его было так мало. Помню, как кололась щетина. Как по-женски мягки и податливы были его губы.
Словно целовала бородатую тётку — вот что я ощутила. Какой кошмар!