Страница 127 из 144
— Это самая тупая вещь, которую я делал в жизни, — ставлю свою подпись на последнем листе и брезгливо отталкиваю от себя этот договор купли-продажи недвижимости, как справку о своей невменяемости. — Ты же понимаешь это, Стас?
— Даже глупее, чем твоя женитьба? — лыбится он и разворачивает к себе открытый кейс с двумя миллионами рублей.
Именно столько денег Вика попросила наличными. Остальные я переведу безналом, когда будут готовы документы.
— Я ведь не посмотрю, что обещал Маринке тебя не трогать, — давлю эту сволочь взглядом. То, что для девочек между нами мнимое перемирие, ещё не даёт ему право распускать язык.
— Я шучу, Александр, шучу, — и бровью не ведёт этот самоубийца. — Но, если тебя это утешит, купить квартиру у жены, чтобы она стала вашей совместной собственностью, не самое глупое решение, что я видел.
— Да, по крайней мере не глупее того, чтобы вернуть покупателю сумму задатка на двадцать тысяч больше, чем он оставил.
Улыбка с его лица не сползает, но всё же тускнеет. Ибо заплатил он эти деньги тому красномордому мужику, которому хотел продать Викину квартиру, со своего кармана. И уж, конечно, ни о каких процентах со сделки разговор теперь тоже не идёт.
— Уговорить твою жену не продавать квартиру, увы, оказалось сложнее, — вздыхает он, но и это выходит у него издевательски. — Но, отдать тебе должное, ей с тобой очень повезло.
— Стасик, заткнись нафиг. Не сумел убедить, сиди не отсвечивай. Считать будешь?
— Обижаешь, — захлопывает он дипломат.
— Зачем ей столько наличных? — наблюдаю, как он щёлкает замками.
— Вернуть тебе долг. На операцию, ну и так, по мелочам, видимо.
— Видимо, — вглядываюсь в его идеальные черты, чтобы не пропустить ни единой гримасы. — Ты же в курсе: она считает, что это ты за первую операцию ребёнку заплатил.
Лицо его меняется до неузнаваемости. От самодовольной улыбочки к настоящему ужасу. Он уже встал, но сел на стул обратно, словно внезапно прозрел.
— Не может быть.
— Да, Стасик, да. Так что давай, продолжай изображать благородство. Неси свой крест с достоинством. Не упади в грязь лицом. И дипломат не урони, — поправляю накренившийся кейс.
— Чёрт побери, — расстраивается он не на шутку. — А я-то всё никак не мог понять, почему она ко мне так хорошо относится. Даже после всего. Чёрт!
Столько муки в его лице, как бы не прослезился, паяц несчастный.
— Платок? На ручки?
— Залепись, Берг! — мерит он меня ненавидящим взглядом. — Я правда не знал. Но, конечно, исправлю это недоразумение. Это же был ты?
— Я тебе исправлю, — опираюсь локтями на стол. — Не вздумай пасть открыть. Ты и так наворотил столько дел, что я до сих пор у неё прощенье не вымолил.
— Так сам виноват, — он снова встаёт. — Тебе бы манию величия полечить. И с Викой ты как собака с костью. И отпустить боишься, рычишь «моё», и что делать с ней в зубах — не знаешь.
— Стасик, не беси меня. Что-то ты разошёлся, — и правда почти рычу. — Я знаю, что я делаю. Там, в приёмной — охрана, парни проводят тебя до места. Где вы там договорились встретиться? Надеюсь, у неё дома?
— Да, у неё, — и не думает он уходить. — Всё ведёшь себя как недобитый царёк? А сам поговорить с ней про квартиру не пробовал? Без меня?
— А она со мной?
— Ты, бля, девочка, что ли, обиженная? — снова ставит он на стол дипломат, нависает над столом и гримасничает: — А она со мной? К чему эти игры, Берг, когда ты ведь за неё убил бы и не дрогнул.
— Вот спасибо за подсказку, я, наверно, прямо с тебя сейчас и начну, — вырастаю я из-за стола. Но он, скотина, худой, а ростом не ниже меня — посмотреть на него сверху вниз не получается. И хуже всего, что он прав.
— Хватит, Алекс, — отмахивается Стасик. — Ну, ударь, если тебе станет легче. Только знаешь, все мы время от времени ошибаемся. Но не все умеют признавать свои ошибки.
— А может, просто не все можно исправить? — язык у него, конечно, подвешен. Да и так он не дурак. Но друзьями мы станем вряд ли.
— Отпусти её, не порти ей жизнь, если тебе на неё плевать.
— А если не плевать?
— Значит сделай всё правильно, Алекс. Не разбивай ей сердце. Я, конечно, передам эти деньги. И фиктивный договор, пока настоящий зарегистрируют. И всё будет так, как ты скажешь. Пока. Но эту ложь она тебе не простит. Как и мне.
— Но ты-то привыкши, камикадзе, — усмехаюсь.
— Да, мне не привыкать. А у тебя так мало времени. Используй уже его с умом.